Академония. Я не чудовище, я только учусь!

Вокруг тетечек на столе лежала куча бумаг, свитков и прочей макулатуры, которую «Черный принц» тоже не пощадил. Тощая тетка с длинным носом в ядовито зеленом костюме и огромным медальоном, болтающимся на плоской груди, с душераздирающим криком стала стряхивать кусок бисквита с бумажки, которую она держала в руках.

– Это же речь на посвящение! Я писала ее две ночи! Две ночи глаз не сомкнула! – возмутилась она, вытирая платком заляпанные очки, – Как некультурно! Фу!

Радуйтесь, что я в этот момент пакет с мусором из ведра не вытаскивала! И старые гантели из -под одного дивана под другой не перетаскивала. Тогда выжившие точно отмечали бы сегодня второй день рождения!

Перед моими глазами предстало крайне унылое зрелище. Все присутствующие, мягко говоря, обтекали, словно только что над ними пролетал косяк злобных птиц, страдающий расстройством желудка. Возникло ощущение, что стая злобных бакланов, решила отвести душу на отдыхающих пляжниках, в отместку за все хорошее. К моим волосам прилипла вишенка, которую я тут же съела. Эх! Хороший был торт! Жаль, что я его так и не попробовала! Теперь все присутствующие могут похвастаться тем, что их не только обмазали кремом, а и выкупали в шампанском! Облизывая липкие и сладкие пальцы, я прикидывала, обо что можно вытереть руки! Не об себя же вытирать их? Об себя – не культурно! Поэтому я вытерла их о бархатную скатерть. Все равно ее будут стирать, а у меня хоть руки чистыми будут, в отличие от совести. Судя по лицам присутствующих, фраза «подсластить жизнь» еще долго будет вызывать содрогание. Честно, такое чувство, что в моем сне собрались одни диабетики и трезвенники! Ну, конечно, это – сон! Я лежу на кухне, на холодном кафеле, рядом с открытым холодильником и упавшим тортом. В моей руке бутылка шампанского… Короче, всем своим видом я намекаю, что праздник удался!

– Где Ваши манеры? – ужаснулась шарообразная тетка с бульдожьим прикусом, поправляя короткие, зализанные назад волосы. На ней было коричневое короткое платье с огромной брошкой, накрахмаленный белоснежный воротничок и аккуратные, тщательно отутюженные манжеты. По закону подлости бисквит испачкал беленькое, а белый крем с орешками – коричневенькое.

– А где ваша совесть? Разве можно вот так вот брать и … А, впрочем, не важно… – огрызнулась я, помня, что во сне мне все обычно сходит с рук, а в самый ответственный момент, когда меня уже собираются стереть в порошок, раздается писк будильника, и я понимаю, что мне пора собираться на работу. Нет, бывает, конечно, что я просыпаюсь среди ночи в холодном поту, но в таких случаях мне снится нечто более ужасное, чем три тетки, заляпанные тортом за полторы тысячи рублей!

– При чем здесь совесть? – удивилась тетка в очках, вытаскивая из мудреной прически куски бисквита, – Совесть тут не при чем! Вы ведете себя абсолютно некультурно и невоспитанно! Вы даже не удосужились поздороваться с приемной комиссией! Мало того, что испачкали нас и не извинились, так еще и хамите! Вы, пока что, в гостях!

– Значит, я пришла в гости не с пустыми руками! – съехидничала я, осматриваясь по сторонам. Стол стоял в красивом зале, украшенном в лучших традициях старинных замков. Внутренняя отделка была выполнена под красное дерево, с потолка свисала огромная, многоярусная люстра, в центре стены на самом видном месте висела внушительная картина, изображающая сидящего на белоснежном троне убеленного сединами старца, держащего в руке развернутый пергамент. Я, конечно, не утверждаю, но есть у меня подозрения, что то коричневое, что прилипло к пергаменту, есть не что иное, как случайно попавший в результате моего падения бисквит! Хотя, есть вероятность, что это by design.

– Какой кошмар! – закрыла рот рукой тетка в очках, глядя на картину, – Посмотри, что ты наделала! Что это за коричневые пятна!

– Вот только не надо на меня всех собак вешать! – обиделась я, потирая ушибленный бочок, – Вы бы лучше батут поставили или матрас положили, а то так запросто и убиться можно!

– Это же Магистр Форнацис, читающий свод законов о магии! – возмутилась тетка в очках, не слушая моих претензий по поводу далеко не мягкой посадки.

– Судя по всему, читает он его в уединении. А поскольку рулона рядом я не вижу, то вполне возможно, использует его не только в качестве занимательного пятиминутного чтива, но и как предмет первой необходимости! – огрызнулась я. Да, такой сон я запомню надолго!

– Давайте не будем обращать внимание на это досадное недоразумение! У нас мало времени! – писклявым голоском обратилась к своим коллегам худенькая тетка с прической «одуванчик». Либо у меня в глазах есть встроенный ренген, либо волос было так мало, но сквозь прическу я отчетливо различала картину, изображающую скелет единорога, радостно скачущего в зареве пожарища.

Тетя встала из-за стола, и я поняла, что вижу перед собой человека, который одновременно может усидеть сразу на двух стульях. Такое чувство, что верх принадлежал одной мадам, а низ другой, но по какой-то случайности они встретились на уровне тонкой талии, обтянутой ажурным пояском. Не знаю, как Алла Никифоровна, но этой мадам точно приходится трусы натягивать на холодильник, чтобы с утра поместиться в них.

– Ну, я, наверное, пойду, если вы мне ничего интересного рассказывать не собираетесь… – заявила я, желая осмотреть замок. Не каждый же день снится такая красота, ей-богу!

– Ангуис! Держи ее! Заходи справа, а я – слева! – заорала мадам, похожая на бульдога, бросаясь ко мне. Черт, не убьет, так покусает! А сорок уколов в живот от бешенства – это достойная награда для того, кто пропускал уроки физкультуры. Я тут же поняла, что дело плохо. Обычно после такой фразы, что хочется сделать? Правильно! Дать стрекача, особо не выясняя мотивы погони! Я могу, конечно, поинтересоваться, на каком основании меня ловят, но снижать темпы бега для этого вовсе необязательно! Я рванула вдоль зала, стараясь не оглядываться, но тут же почувствовала, что мое тело каменеет!

– Готово! Попалась, голубушка! – потерла руки тетя – бульдог, – Быстрее несите бумаги! Сейчас заявление на прием писать будем!

– Женщина, руки уберите от меня! Никаких заявлений ни на какой прием я писать не собираюсь! – возмутилась я, чувствую, что не могу пошевелиться. Это явно не сон… Тогда что это? Побочный эффект от пережитого стресса? Бред сумасшедшего?

– Это большая честь учиться магии у одного из лордов-магистров! – пафосно заявила Бульдожка, поправляя коричневую мантию на большой груди. Сама мадам едва доставала мне до груди.

– Да ну нафиг! – возмутилась я, тщетно пытаясь проснуться. Еще чего не хватало! Пусть ищут какого-нибудь очкарика со шрамом!

– Нельзя так говорить! Неужели ты никогда не мечтала стать волшебницей? – подозрительно ласково спросила тетка – одуванчик, искренне удивляясь моему крайнему нежеланию учиться, – Магия – это оружие против несправедливости! Это – дар, который призван сделать мир лучше! Сейчас, в эти тревожные времена…

– Эвдора! Ты не туда гнешь… Заканчивай с этим… Времени почти не осталось… – краем рта произнесла Бульдожка, пихая локтем свою коллегу.

– Если бы я хотела бороться с несправедливостью, то давно бы уже баллотировалась в депутаты! А если бы хотела бороться за справедливость – купила бы пистолет. Магия меня не интересует, – огрызнулась я, понимая, что ситуация мало того, что глупая, так еще и безвыходная. Где этот чертов будильник? Почему он не звенит, когда он так нужен? Или я сильно головой приложилась, что валяюсь в коме?

– Какая жалость! Но тебе понравится здесь! Здесь интересно, узнаешь много нового, подружишься со всеми… – решила пойти на хитрость тетка в очках, шаря руками по столу в поисках заявления.

– Послушайте! Мне не приходило письмо, за мной не приезжал большой волосатый дядька, мне никто не говорил: «Ты – волшебница!»… У меня даже шрамов магических нет! Шрам на ноге от волшебной палочки с тремя лезвиями и прослойкой из алоэ не в счет! Какого черта вы ко мне прицепились? Я уже свое отучилась и отстрадала! Так что верните меня обратно! Я требую, чтобы вы вернули меня обратно! – закричала я, пытаясь пошевелиться. Нет, это – определенно не сон!

– Не переживай, все будет хорошо! Сейчас подпишем бумажки, и ты пройдешь обряд посвящения… – улыбнулась тетя – бульдог. Ой, лучше бы она этого не делала… Мне и так стремно.