Акция прикрытия

Роберт Смит вызвал Джентльмена на встречу сигналом экстренной связи. Григориадиса это насторожило. В последнее время американец не проводил даже плановых встреч, как будто уклонялся от контактов со своим агентом.

В условленный час к дрейфующей «Марии» подошел катер на подводных крыльях. Против обыкновения Смит не поднялся на палубу, а взмахом руки предложил агенту сойти к нему. Через несколько минут встревоженный Христофор сидел в небольшой уютной кабине, где два человека могли разместиться с трудом, если только они не были влюбленной парочкой. Американец расположился напротив, их колени соприкасались, и тому пришлось принять неудобную позу, чтобы нарушить располагающий к интиму контакт.

– Я выяснил, для кого вы просили паспорт, – без предисловий начал Смит. – Прояснил и неясный московский эпизод в вашей биографии.

Джентльмен вспотел. Не столько от страха, сколько от стыда – седовласого патриарха островной сети ЦРУ поймали как мальчишку, мастурбировавшего в школьном туалете.

– Вы задолжали КГБ и теперь отрабатываете долг. Но как мы должны отнестись к проблемам такого рода?

– Вы ошибаетесь, – привычно сказал Христофор, чтобы выиграть время. Он прекрасно понимал, какой должна быть реакция ЦРУ на разоблаченного «двойника». В лучшем случае его сдадут греческому правосудию, в худшем – уничтожат. Возможно, прямо сейчас.

– У вас только один выход. – Обычно доброжелательный и улыбчивый, американец смотрел жестко, с нескрываемой угрозой. – Отдать своего московского приятеля. И пусть вас не мучит совесть – ведь именно он склонил вас к предательству!

Христофор молчал. Он думал, что все неприятные моменты жизни остались позади. Перемена убеждений, ложь, предательство, обусловленная сиюминутной выгодой неблагодарность... Пока человек молод, беден и неизвестен, ему часто приходится идти на компромиссы с собственной совестью. Иногда это входит в привычку, иногда нет. В первом случае никаких проблем не возникает до самой смерти: каждая новая подлость дается легче предыдущей. Во втором – спасительная память окутывает прошлое дымкой забвения, спасая от душевных мук.

Сейчас Джентльмен вновь оказался перед жестоким выбором. Когда тебе стукнуло шестьдесят, ты обеспечен и хорошо известен в определенных кругах, позабыл о прошлом и уверен, что уж теперь-то всегда будешь поступать в соответствии со своими убеждениями, возвращаться к грехам молодости, а тем более повторять их, чертовски не хочется...

– Только один выход! – повторил Смит. – Мое задание санкционировано на самом верху, и все помехи будут безжалостно устраняться!

Джентльмен не выдержал тяжелого взгляда офицера ЦРУ. Бордовая обивка диванов идеально подходила для того, чтобы замаскировать следы крови. И яхта вместе с командой уйдет на дно за двадцать минут.

– Что я должен делать? – глухим голосом спросил он.

* * *

Раздолбанный товарняк с грохотом несся по ночной кавказской степи. Пронизывающий ветер пробирал до костей. Карпенко и Королев наполовину зарылись в щебень, но это мало помогало. Впрочем, опасность погони беспокоила их гораздо больше, чем холод. Они знали, с кем имеют дело. Убийство сородичей здесь не прощают.

Когда поезд миновал станцию Хасавюрт, Королев ослабил сжимающие автомат пальцы. Криминально-анархическая Чечня осталась позади, Дагестан все же правопослушная территория России. Более опытного Карпенко пересечение невидимой границы не успокоило: когда в стране не действуют законы, банда вооруженных головорезов может настигнуть и убить где угодно.

Он был прав. Параллельно железнодорожному полотну несся «КамАЗ», набитый жаждущими мести «волками ислама».

– Давай быстрей! Обгоняй и становись поперек рельсов! – Сидящий в кабине Бадыр вдавил ствол в ребра онемевшему от страха водителю.

Но выполнить такой маневр было непросто. Лишь через восемьдесят километров удалось достаточно оторваться от поезда и найти подходящий переезд. Грузовик затормозил, перекрывая путь. Бадыр вырвал из замка ключ зажигания и выбросил в темноту. Водитель заплакал.

– Машину разобьет, чем семью кормить буду? У меня четверо детей... Мы же мусульмане...

– Тебе паршивая машина дороже наших товарищей?!

Пошел вон, собака!

Сильный удар в лицо выбросил шофера из кабины. Вдали показался луч прожектора. Через несколько минут раздался скрежет аварийного торможения.

– Цепью вдоль дороги! – скомандовал Бадыр. – Смотрите, чтоб не ушли!

«Гвардейцы» бросились вдоль насыпи навстречу приближающемуся составу. Первым бежал низкорослый рябой Гетгаз. Он недавно примкнул к отряду Идигова и очень хотел отличиться для укрепления авторитета. Удобного случая все не представлялось, но Гетгаз не убавлял рвения.

Когда резко заскрипели тормозные колодки и сила инерции прижала замерзших москвичей к острой щебенке, они сразу все поняли.

– Совсем охуели! – выругался Королев, щелкая предохранителем автомата. – Скоро они и в Подмосковье будут поезда останавливать!

– Быстро прыгаем! – Карпенко не тратил время на пустые разговоры. Он очень жалел, что потерял автомат.

Не дожидаясь, пока упадет скорость, они по очереди спрыгнули с железных ступенек платформы и покатились под откос. Умение группироваться спасло тренированные тела от переломов, но щебенка насыпи разорвала одежду, исцарапала кожу. Товарняк проскрежетал мимо и через сто пятьдесят метров остановился.

«Волки» хищно бросились осматривать платформы и вагоны. Но Гетгаз не поддался общему порыву. Повинуясь звериной интуиции, он побежал в темноту, туда, где поезд начал торможение. Ноздри раздувались, будто фильтруя запахи, уши вслушивались в звуки ночной степи. Ему показалось, что с левой стороны насыпи раздался отдаленный топот бегущих людей. Он лег на землю. Вдали светились огоньки какого-то села. Через некоторое время на фоне желтых точек мелькнули два силуэта. Уперев магазин автомата в подмерзшую землю, Гетгаз дал несколько очередей. Он не видел мушки и бил наугад, подавая товарищам знак, что цель обнаружена. Угрожающе завывая, «волки» кинулись в погоню.

Улицы села были пустынны, окна домов наглухо закрыты ставнями, за высокими заборами бесновались свирепые псы. Карпенко понимал, что они опережают преследователей на каких-то десять минут. Когда-то можно было постучать в любой дом и получить защиту: по горским обычаям путник, попросивший помощи, берется под покровительство. Даже кровный враг, переступив порог, становится гостем, и хозяин обязан защищать его ценой своей жизни. Но за последние годы многое изменилось, генерал не был уверен, что сейчас кто-либо пустит ночью в дом вооруженных незнакомцев. К тому же он не хотел подвергать посторонних людей риску.

Они пробежали несколько кварталов, сопровождаемые лаем собак. Перебудораженный поселок не подавал признаков жизни.

– Похоже, центральная улица. – Королев ткнул рукой в сторону скопления фонарей. – Там должен быть сельсовет, милиция... Карпенко скептически вздохнул, вытер исцарапанное, вспотевшее лицо.

– Пойдем глянем...

Предчувствие подсказывало, что в конце концов рассчитывать им предстоит только на свои силы.

Через несколько минут они выбежали на небольшую площадь и почти сразу наткнулись на одноэтажный домик из красного кирпича с вывеской «Милиция». Стальная дверь оказалась запертой, Карпенко забарабанил кулаком, нервно оглядывающийся Королев несколько раз бухнул по металлическому листу автоматным прикладом. Дверь загудела.