13–1

Мало кому удаётся поглядеть на мир с высоты своих достижений.

Мне – удалось.

Просто так совпало. Окрылённый прорывом в аколиты я стоял на крыше ступенчатой пирамиды, глядел на заброшенный город антиподов и едва удерживался от того, чтобы не заорать в голос от переполнявших меня эмоций. Ну и от боли тоже, чего уж греха таить.

Припекало в груди, жгло исходящие меридианы, огнём горели стародавние рубцы на спине, шею стянула раскалённая удавка вновь напомнившего о себе ожога, нестерпимо ныло в очередной раз опухшее лицо. Дух – штормило.

А я стоял на краю крыши, глядел вниз и улыбался.

Я был без малого счастлив.

Пусть и трёх месяцев не прошло, как довёл до ума оправу, но всё это время на психику почище могильной плиты давило ясное осознание невозможности сформировать ядро. А ведь именно что могильной плитой для меня заминка с возвышением и обернулась бы. Но – справился!

Я – чёртов гений!

«Который находится посреди выжженного небесного омута, куда того и гляди начнёт возвращаться небесная сила, и которому придётся вскорости из кожи вон вылезти, лишь бы только уцелеть в грядущей бойне…» – подумалось тут мне и подумалось отнюдь неспроста.

Отвлекла от приятных грёз о собственном величии склока Седменя и старшего из представителей школы Извечного полдня.

– Как это ты не знаешь, сколько ещё продержится омут чистым?! – рыкнул на собеседника урядник.

– А вот так это! – не стушевался тот. – И провести новый ритуал в ближайший месяц никакой возможности нет! Сначала небесная сила должна будет протухнуть!

Седмень хрустнул костяшками пальцев.

– Да ты же сам двое суток обещал!

– А вы гарантировали безопасность! – ничуть не менее резко выдал в ответ ревнитель. – И что в итоге? Один мой собрат убит, а другой при смерти! Да ещё ваш человек влез в ритуал очищения! К нам теперь какие претензии могут быть, а?!

Я беззвучно выругался и запрокинул голову к небу. То уже подёрнулось едва заметной дымкой, а зависшее в зените солнце хоть и светило ничуть не менее ярко, но жарило далеко не в полную силу, ещё и приобрело красноватый оттенок. И такое впечатление – вернулся намёк на стылость. А ещё появился металлический привкус крови во рту.

– Претензии будут, не сомневайся даже! – оскалился Седмень. – Придётся ответить, если не успеем форсировать омут!

Молодой человек аж кулаки стиснул.

– Ещё раз повторяю…

Урядник выставил перед собой мозолистую ладонь.

– А что касается Боярина, так без его вмешательства, вы бы и вовсе ритуал провалили!

– Вздор! – отрезал ревнитель. – Справились бы и сами!

– Это ты так говоришь! – рассмеялся Седмень. – А мы засвидетельствуем обратное.

Ревнитель солнца отмахнулся от урядника и зашагал ко мне.

– Из-за твоего вмешательства мы потеряем сутки! – с ходу объявил он. – Омут начнёт заполняться небесной силой уже к завтрашнему утру!

В иной ситуации я бы непременно вспылил, но сейчас был слишком воодушевлён и утомлён, поглядел в ответ не зло и даже не раздражённо, а снисходительно.

– А стоит ли городить огород? – спросил и незамедлительно продолжил: – Ясно и понятно, что должным образом омут не удалось вычистить из-за сопротивления демонопоклонника. Непредвиденные обстоятельства, как они есть!

– А ты, значит, ни при чём? – прищурился ревнитель.

Я пожал плечами и тут же скривился из-за обжёгшей спину боли. Рубцы хоть и перестали кровоточить, но забывать о них определённо не стоило. Я прошипел сквозь зубы проклятие и качнул головой.

– Не стоит меня к этому приплетать. Стояла задача выжечь омут, вы его выжгли. Честь вам и хвала. Я к этому отношения не имею.

Ну да – за прерванный ритуал перерождения никакой награды в любом случае ожидать не приходилось, а вот неприятностями спор с представителями школы Извечного полдня мог обернуться немалыми.

– Так, да? – задумался ревнитель и сразу кивнул. – Идёт! – После уточнил: – Со спиной у тебя что?

– Из-за переизбытка пурпура старые шрамы открылись.

– Покажи.

Я повернулся к собеседнику спиной, и тут же на кожу лёгким теплом повеяло, будто своими ласковыми лучами пробежалось летнее солнышко. Боль разом стихла, жжение сгинуло без следа.

– Не забудь, мы договорились! – напомнил молодой человек и ушёл к парочке своих соучеников, один из которых покуда в себя так и не пришёл.

– Не забуду! – пообещал я, наполнил лёгкие воздухом и поморщился, но уже исключительно из-за болезненных ощущений в области солнечного сплетения.

Там припекало и даже откровенно жгло, а только я надумал погрузиться в медитацию, и меня тут же окликнул урядник:

– Боярин! Та сторона на тебе!

Седмень, Червень и молчаливый бородатый пластун разошлись по крыше, а я глянул вниз, поймал состояние внутреннего равновесия и взялся гасить баламутившие дух искажения в тщетной попытке обрести былую целостность. Ну или не в такой уж и тщетной, но в любом случае с проработкой двух новых исходящих меридианов определённо стоило повременить. Мало того, что те протянулись от оправы к левой и правой ключицам двумя косицами раскалённого металла, так ещё и концы их не были закреплены узлами. С этим возиться и возиться, а необработанные сосредоточия больше не помогут: я ж теперь не белый, а красный, точнее – пурпурный.

И в этот момент послышался крик Червеня:

– Наши!

Я удивился было, как быстро добрались до заброшенного города передовые части стрельцов, но перебежал на другую сторону, глянул вниз и тяжко вздохнул: к пирамиде вышли оставшиеся дожидаться нас на окраине духоловы.

Один волок на себе другого, и Седмень скомандовал:

– Червень, Валет! Помогите им! – А когда пластуны кинулись к спуску в пирамиду, урядник поменял свой карабин на куда более дальнобойную винтовку отправленного вниз подчинённого и крикнул: – Конокрад, живо сюда! Переяр, следите за подступами с той стороны! – После уставился на меня: – Боярин, не спи!

Я вновь посмотрел вниз и решил, что спасли нас заполонявшие омут тишина и белизна. Долети до вершины пирамиды звуки схватки или угляди нас через молочное марево караульные, пробиться ко входу оказалось бы несравненно сложнее. Площадь отсюда как на ладони, и если от пуль мы бы ещё закрылись, то магией могли приложить так, что только клочки по закоулочкам полетели бы.

– Боярин! – вновь рыкнул на меня Седмень.

– Чего?

– Хватай карабин, бестолочь!

Моё оружие осталось валяться где-то в городе, и урядник каким-то образом это угадал.