Акренор. (Трилогия)

Многорукий запомнил оставшихся сидеть, чтобы потом проверить свое предположение.

В отборочных боях живыми выходили лишь один из трех, если только стражник не решал, что воин достоин сразу перейти на арену, как произошло с многоруким. Сегодня, после второго тура, живыми с арены должны были уйти только два десятка. Получалось, что только на самом старте к армии мертвецов должно было добавиться больше двух сотен мечей, и это только с одной арены. Учитывая, что с момента, когда ему поставили печать, до сегодняшнего дня прошла всего пара недель, Аль’Шаур думал, что Затворник собирал очень неплохой урожай на этих аренах. Несколько тысяч мечей по разу, а то и по два за сезон – Аль’Шаура просто ужасал размер армии, которая сейчас была подчинена некроманту.

Их вызывали парами достаточно быстро. Долгих боев на арене, похоже, не было. Трусов и пытающихся избежать схватки, удержаться в обороне отсеяли на отборочном туре. Хорошо или плохо дрались оставшиеся – но они не тянули с финалом.

Наконец вызвали Аль’Шаура, а вместе с ним одного из тех, кто прижался к решетке, следя за боями.

Для быстроты их подводили к арене заранее, пока предыдущая пара еще сражалась. Правда, бой уже закончился – похоже, он оказался совсем коротким. И труп нового солдата короля оттаскивали с арены, тогда как победитель уходил с нее сам.

Аль’Шаур подумал, что, по всей видимости, в активных патрулях стало достаточно мечей, потому что оживления не произошло. Значит, труп предназначался для еще одного стеллажа у замка короля, где он будет ожидать будущих великих сражений армии мертвецов.

Перед поединком воинов разводили по разные стороны от арены, просто для эффектности. Проходя свои четверть круга, Аль’Шаур успел взглянуть на зрителей. Их оказалось не так уж много, трибуны были заполнены едва ли наполовину. Видимо, начальные туры не пользовались особой популярностью – кроме множества смертей, красивых боев ждали только самые отчаянные оптимисты.

Аль’Шаур подумал было, каким извращенным умом надо обладать, чтобы получать удовольствие от посещения подобных мероприятий. Но тут же понял, что в королевстве, где люди добровольно записываются на смерть, размышлять о здравом уме зрителей не стоило. Надо было начать с мыслей о тех, кто остался за решеткой и ждал сейчас своей участи.

Они вышли на арену. Судья заметно скучал, лишь жрец, стоящий в отдалении, прокричал что-то довольно бодро, хоть и очень коротко.

Аль’Шаур не слушал, потому что наблюдал за противником. Воин был вооружен коротким мечом и круглым щитом, достаточно большим, чтобы присесть и укрыться за ним полностью. Доспехи из дубленой кожи были плохонькие, но если противник окажется быстр, то качество доспехов не будет играть существенной роли.

Все это было неважно. Аль’Шаур знал, что все умения воина, стоящего сейчас напротив него, никогда ему больше не понадобятся. Ни до смерти, которая настигнет его очень скоро. Ни после, потому что многорукий не собирался добавлять бойцов в армию Затворника. А так как он только что убедился, что побежденных не воскрешают прямо после боя, то оставался шанс, что его проделки так и останутся незамеченными.

Они сошлись. Мечник из противника был никакой, хотя он неплохо справлялся с щитом, быстро уходя в глухую оборону, из которой в любой момент могла последовать контратака. Многорукий сразу понял, как именно противник умудрился проскочить отборочный тур. Он просто выжидал, когда соперник ошибется, и тут же наносил опасные закрытые удары из-за щита.

Аль’Шаур ждал, кружась вокруг соперника и почти не шевеля мечами. Оба были опущены так, что острия почти касались земли. Со стороны казалось, что мечник полностью открыт, но он защищался дистанцией – длина меча противника просто не позволяла ему нанести удар. А все попытки воина со щитом осторожно приблизиться так же осторожно гасились многоруким – он просто слегка отступал или уходил в сторону.

После непродолжительного кружения держащий щит повел себя более агрессивно, чего и добивался многорукий. Противник решил воспользоваться своим главным преимуществом – большим щитом, и просто смять Аль’Шаура. Несколько коротких шагов, почти бегом, и удар щитом – классическая комбинация, которую многорукий мог бы порекомендовать и сам, только не в этой ситуации. Удар щитом хорош, когда противник прет на тебя и уже не может остановиться. Но не когда он способен ускользнуть в любой момент, заставить тебя провалиться в пустоту и после этого ударить сзади, в то время когда ты еще даже не осознаешь, что происходит.

Аль’Шаур даже не смотрел, как падало тело. Он уже уходил с арены. Судья объявил победу, зрители недружно хлопали, хотя и чуть более активно, чем после предыдущих поединков. Жрец провозгласил счастливый приход в армию короля еще одного верного солдата и приближение Аль’Шаура к божественному состоянию.

Жрец был неправ во всем, но особенно он был неправ относительно того, что армия короля увеличилась. Когда многорукий ударил, он сознательно ударил самым кончиком меча, но при этом точно между двумя позвонками. Удар вторым мечом, который и вызвал поток крови, наносился уже по мертвому телу и был призван только замаскировать результаты первого.

Воин спокойно мог отправляться к реке Хагон искать Лодочника. А вот пустит ли тот в свою лодку душу, настолько сильно отягощенную злом, от Аль’Шаура уже не зависело – он свое дело сделал.

Их загон быстро пустел. К полудню первый тур боев закончился, и тут же, без перерыва, их начали вызывать на повторные поединки. К тому моменту их оставалось не сорок, а на двоих меньше – кто-то получил серьезные травмы и даже после победы был снят с состязаний. Их дальнейшая судьба была неизвестна – то ли их отправляли подлечиться и продолжить позже, то ли ускоряли их попадание на стеллажи самым простым способом. Второе казалось больше похожим на правду.

Мелкие раны были у многих – порезы, ушибы, растяжения. Бои на смерть не могли быть легкими, особенно если противники попадались хотя бы относительно равные. Аль’Шаур быстро прикинул, кто в загоне оказался ни разу не задетым, как и он сам. И из присутствующих, кто не был ранен, выбрал тех, кто не подходил к решетке в начале поединков. Вчерне он мог выделить троих воинов, которые хоть что-то стоили с оружием в руках. Они были спокойны, не дали себя даже ранить и могли представлять опасность. Опасность достаточную, чтобы приглядеться к ним повнимательнее. Аль’Шаур не собирался совершать ошибок, от которых мастера отучали его еще в лагере.

Распорядитель соревнований решил поразвлечь зрителей и в пару к Аль’Шауру на второй поединок подобрал бойца с двумя мечами. Вернее, с одним мечом и кинжалом в левой руке – и это была первая ошибка. Распорядитель просто не понимал разницы между многоруким, умеющим не просто пользоваться мечами в обеих руках с одинаковой ловкостью, но, что было важнее, умеющим ими пользоваться одновременно. Сплетать и расплетать узоры, которые просто не успевали улавливать соперники. Между многоруким и парнем, который просто держал во второй руке кинжал, чтобы при случае постараться им воспользоваться.

Тем более что кольчуга противника была порезана после первого поединка, и у того была явно ушиблена ключица. Аль’Шаур отрезал ему обе кисти еще до того, как парень начал бой. Судья и жрец попытались было возмутиться порче материала для королевской армии, но зрители аплодировали, а правила не запрещали калечить противника – иначе какой же бой до смерти.

Судя по всему, такие случаи были не редкость, и жрец старался не сильно акцентировать на этом внимание. Как и на том, что труп псевдомногорукого оттащили совсем в другую сторону, нежели остальные. Оживлять его явно не собирались.