Акселерандо
Шрифт:
Кто-то пихает ее. «Эй, Амбер, что делаешь?»
Она открывает глаза. «Домашнее задание». Это Су Ан. «Слушай, мы идем к Амальтее, да? Но мы сдаем отчетность в Рено, и надо разделаться со всеми бумажками. Моника попросила помочь... Ужасно».
Ан наклоняется и читает кверх ногами: «Агентство по охране окружающей среды?»
“Ага. Прямой анализ предположительного воздействия на окружающую среду, пункт 204.6 (б), вторая страница. Они хотят, чтобы я перечислила все стоячие водоемы в пределах пяти километров от предполагаемой зоны добычи. Если раскопки ведутся ниже водного горизонта, определите радиус зоны учета как расстояние, равное максимальной глубине раскопок в метрах, умноженной на пятьсот, но не более десяти километров вниз по течению, и перечислите все подземные источники, резервуары и ручьи в указанной зоне. Для каждого водоема перечислите подвергающиеся опасности виды птиц, рыб, млекопитающих, рептилий, беспозвоночных и растений, обитающих в водоеме в пределах участка, ограниченного десятью километрами в направлении вниз по течению...»
«…от рудника на Амальтее. Которая вращается в ста восьмидесяти тысячах километров от Юпитера, у которой нет атмосферы,
Кто-то - наверное, Ники или Борис, швырнул в виртуальную битву на стене карикатуру на ее собственный аватар. Там ее обнимает сзади гигантский картонный пес с заячьими ушами и неправдоподобно огромной эрекцией. Он намекающе поглаживает себя и нараспев декламирует анатомически неправдоподобные предположения. «Пошли вы!» Амбер, вырванная из сосредоточения и рассерженная, задвигает электронную стопку бумаг и кидает новый аватар на экран. Это один из агентов, порожденных ею во сне прошлой ночью. Его зовут Шип, и он не слишком дружелюбен. Шип отрывает псу голову и мочится ему в трахею (анатомически правдоподобную, но притом человеческую). Пока происходит действо, она разглядывает окружающих, пытаясь определить, кто из ржущих придурков и оцепеневших ботанов вокруг мог отправить столь неприятное послание.
143
2000 рентген в час, в двести миллионов раз больше, чем на Земле, и в миллион больше, чем в открытом космосе вдали от планет в период спокойного Солнца. Смертельная доза без радиопротекторов составляет 500 рентген.
«Дети, успокойтесь!» Она оглядывается; кто-то из Франклинов (это темнокожая женщина лет двадцати с чем-то), нахмурясь, смотрит на них. «Неужели вы никак не способны не подраться, если вас оставить одних на полтысячи секунд?»
Амбер дуется: «Это не драка, это силовой обмен мнениями».
«Ха». Франклин со скрещенными руками и чопорно-покровительственным выражением на ее-их лице отклоняется назад, вися в воздухе. «Слышал уже. В любом случае...» Она-они машет рукой, и экран отключается. «...У меня для вас новости, несносные детки. Нашу заявку подтвердили! Завод начинает работу, как только мы прекратим цапаться и закончим пересылать все эти бумаги нотариусам. Наше время пришло, и мы отплатим за содержание...»
***
Амбер предается воспоминаниям о далеком-далеком прошлом – целых пять лет назад по ее субъективному времени. Кадры из просмотра: двухэтажное ранчо на американском Западе, где они поселились, пока Мать занимается ревизорской проверкой устаревающей конвейерной линии, штампующей трухлявые СБИС [144]– процессоры для снабжения тех проектов Пентагона, которые все-таки избежали выкоса при сокращениях бюджета. Мать нависает над ней, пугающе взрослая в своем черном деловом костюме и со своими сережками-камерами. «Да, ты пойдешь в школу. Я так сказала».
144
Сверхбольшие интегральные схемы, где все структурные элементы вытравливаются на одном монокристалле кремния или другого полупроводника. О том, что эта технология устарела, говорили уже и в начале XXI века, но она отличается потрясающей живучестью.
Ее Мать – светловолосая мадонна изо льда, и она - одна из самых результативных охотников за головами в Налоговом управлении. Она может заставить смертельно побледнеть бывалого исполнительного директора какой-нибудь компании одним только взглядом искоса. Амбер – восьмилетняя оторва с копной непослушных волос и противоречивой смесью личностей, не способная пока из-за недостатка опыта ощущать границу между собой и сетью, и она не знает, что и ответить. За пару секунд в слова оформляется только слабенький протест. «Не хочу-у-у...» Один из ее защитных демонов [145] шепчет ей на ухо, что это не лучший подход, и она добавляет улучшения. «Они будут травить меня, мам. Я слишком отличаюсь. И потом, я знаю, ты хочешь, чтобы я социализировалась, глядя на метрику в классе, но зачем тогда дополнительный сетевой канал? Я могу социализироваться и из дома, правда-правда хорошо…»
145
В операционных системах (особ. в среде Unix) – фоновый процесс, не требующий активного взаимодействия с пользователем.
Тут Мать делает кое-что непривычное. Она опускается на колени, так, чтобы смотреть Амбер в глаза. Комната – ретро семидесятых годов, коричневый рубчатый вельвет и кислотно-оранжевые обои с турецкими узорами. Домашние роботы попрятались, чтобы не мешать людям вершить свои дела, и они остались вдвоем на ковре. «Послушай меня, моя драгоценная». Голос Матушки, заряжен эмоциями не меньше, чем воздух в ее офисе - одеколоном, скрывающим запах страха клиентов, и полон придыхания. «Я знаю, так пишет тебе твой папа, но это неправда. Тебе нужна компания – настоящая компания, дети твоего возраста. Ты натуральна– ты не какой-нибудь сконструированный выродок, Амбер, несмотря даже на головной набор. А натуральным детям твоего возраста нужна компания, иначе они вырастают не пойми кем. Амбер, социализация - это не только переписка с себе подобными. Тебе понадобится умение обходиться с ними – в том числе с теми, кто от тебя отличается. Я хочу, чтобы ты росла счастливой, а этого не получится, если ты не научишься быть с детьми своего возраста. Ты не станешь кибер-отаку [146]– фриком, Амбер, но чтобы
быть здоровым, полагается ходить в школу – иначе ты не выстроишь свою ментальную иммунную систему. В любом случае – все, что нас не убивает, делает нас сильнее, верно?»146
В Японии - фанат и яростный защитник какого-нибудь одного сериала или комикса.
Это грубый морализаторский шантаж, ясный как божий день и действенный как асфальтовый каток, но аналитический модуль Амбер отмечает его значком-спрайтом сильной эмоциональности, демонстрирующим вероятность физических наказаний, если она попадется на приманку. Мать возбуждена, ее ноздри чуть расширены, частота дыхания подскочила, и заметны расширенные капилляры на щеках. Амбер уже в восемь лет вполне способна предсказать надвигающееся телесное наказание, смоделировать процесс во всех его деталях и успешно его избежать – спасибо головному набору и агентам метакортекса, которые всегда к ее услугам. Однако увы, ее телосложение и отсутствие физической зрелости – существенный гандикап при взаимодействии со взрослыми, хоть они и росли в более простые времена, и ничего не понимают. Она вздыхает и надувает губы – надо бы показать Маме, что она готова к послушанию, но еще сомневается. «Ла-а-адно. Если ты так хочешь...»
Мать встает и смотрит куда-то в пустоту – наверное, приказывает мотору «Сатурна» завестись, а дверям гаража – открыться. «Я так хочу, мое золото. Теперь иди и обувайся. Я заеду за тобой по дороге с работы. И у меня есть для тебя еще кое-что - вечером мы пойдем и вместе поглядим на новую церковь». Мать улыбается, но улыбка не касается ее глаз. Как Амбер уже выяснила, это все делается для того, чтобы дать ей воспроизведение классического средне-американского воспитания - Мать верит, что это совершенно необходимо перед тем, как Амбер вынесет в будущее головой вперед. Церкви нравятся ей самой ничуть не больше, чем ее дочери, но споры бесполезны. «Ты будешь хорошей девочкой, да?»
***
Имам собирается в гиростабилизированную мечеть на молитву.
Его мечеть не слишком велика, и у нее только один прихожанин: каждые семнадцать тысяч двести восемьдесят секунд он молится в ней наедине с самим собой. Он рассылает призыв к молитве в сеть, но в околоюпитерианском простанстве нет верующих, которые могли бы откликнуться.
В промежутках между молитвами его внимание разделено между жизненной необходимостью следить за системами жизнеобеспечения и учением. Садек, являющийся сторонником и хадиcов, и систем, основанных на познании [147] , вместе с другими специалистами участвует в совместной работе, цель которой – привести в согласие учения всех известных иснадов. Выстроить основу, на которой можно исследовать суть исламского закона с новой точки зрения, в каковой основе они будут испытывать острейшую нужду, если в вопросе общения с внеземным разумом осуществится ныне ожидаемый прорыв. Цель их – ответить на трудные вопросы, осаждающие ислам в век ускоряющегося познания, и тяжесть их, в первую очередь, лежит именно на плечах Садека, как их представителя на юпитерианской орбите.
147
Предания, составляющие второй, после Корана, источник в исламской религии; состоят из иснада – перечисления всех лиц, передававших хадис из поколения в поколения, и служащего подтверждением истинности, и матн – собственно текста. В данном случае имеются ввиду знания, полученные как откровением, так познанием.
Садек – человек хрупкого сложения, у него коротко стриженые черные волосы и вечная тень усталости на лице: в отличие от экипажа приюта, со своим кораблем ему приходится управляться в одиночку. На старте его корабль – громоздкая конструкция со сверкающими алюминиевыми поверхностями - состоял из иранской разновидности капсулы Шень-Чжоу с пристыкованным к корме китайским модулем для космических станций типа “921”, что смахивало на брачный полет металлической стрекозы и банки от кока-колы. Но теперь к его носу пристыкован и модуль M2P2 [148] – плазменный парус, собранный на орбите одним из заводов парусных конструкций Daewoo. Оседлав с его помощью солнечный бриз, Садек в своей тесной космической келье добрался до орбиты Юпитера всего за четыре месяца. Для уммы его присутствие здесь – торжество, но сам Садек в чувствует здесь в первую очередь одиночество. Стоит направить зеркала его компактной обсерватории к Эрнсту Сангеру, и Садек поражается его огромными размерами и формой, в которой все подчиняется цели. Они демонстрируют эффективность западных финансовых инструментов, сделавших возможным коммерческое исследование космоса – полуавтономных инвестиционных фондов с настраиваемыми протоколами бизнес-цикла. Пророк, мир ему, возможно и осуждает ростовщичество, но ведь Он же и дал Садеку возможность видеть, как эти механизмы капитала демонстрируют свою мощь над Большим Красным Пятном…
148
Mini-magnetospheric plasma propulsion, двигатель, в котором парусом и тормозом выступает плазма, удерживаемая полем мощного магнита на корабле
Завершив молитву, Садек уделяет своему молитвенному ковру еще пару драгоценных минут. Он знает, как непросто медитировать в таком месте: склонись в тишине, и ее заполнит гудение вентиляторов и запахи пота, изношенного белья и озона из кислородных генераторов “Электрон”. Нелегко идти к Богу с помощью конструкции, которая, как жест милости, передана надменной Россией амбициозному Китаю, и только потом уже религиозным старейшинам Кома, которые знают этому кораблю пользу лучшую, чем могут себе представить в любых языческих государствах. Они забросили эту игрушечную космическую станцию в такую даль, но кто уверит, что жить здесь, на орбите вокруг этого чуждого и раздутого газового гиганта – Божий замысел?