Акселерандо
Шрифт:
…Свадьба — шиитская Мута, но на ограниченный срок. Можно было бы счесть это скандалом, но невеста — не мусульманка, и она носит корону вместо чадры, а о женихе ее в кругах замарсианского исламского духовенства и без того уже как только не высказывались. К тому же молодожены любят друг друга, и имеют больше стратегической огневой мощи, чем любая сверхдержава конца двадцатого века. У их ног с самодовольным видом свернулась кошка — страж предохранительных блокировочных ключей больших лазеров.
…Рубиновая искра на фоне угольной темноты — лазерный луч, отраженный от паруса Выездного Цирка, и сдвинутый допплеровским эффектом почти в инфракрасный диапазон. Звездная пушинка прошла рубеж в один световой год. (Хотя как можно назвать его звездной пушинкой,
…Крушение надлунной экономики. Глубоко в раскаленных мыслящих недрах Солнечной системы колоссальные и непостижимые новые интеллекты пришли к новой теории блага, которая оптимизирует распределение ресурсов лучше, чем Фри-маркет 1.0., повсеместно применявшийся ранее. Компании, групповые сознания и организации, принявшие так называемую Ускоренную Инфраструктуру Торговли, или Экономику 2.0., обрели качественное преимущество в оптимизации производства и обмена, и теперь им больше нет нужды плодить и отбирать новые начинания-стартапы на дарвиновский манер. И не нашлось локальных минимумов, способных замедлить их безудержное распространение. Фазовый переход ускоряется, все больше сущностей встраивается в систему, необращенные оказываются под все возрастающим давлением, и захват всей традиционной экосистемы становится неизбежен. Амбер и Садек опоздали на поезд. Постмодернистская экономика середины двадцать первого века рушится вокруг них как карточный домик, а Садек все увлеченно пытается согласовать УИТ с контрактами мурабаха и доверительным финансированием мудараба. За опоздание приходится расплачиваться. Империя Кольца всегда была импортером мыслительной силы и экспортером гравитационной потенциальной энергии. Демонов промышленной маршрутизации не интересует сочащийся по битам и замедленный красным смещением поток данных с релятивистского зонда, и теперь Империя — изнуренные невзгодами задворки. Другими словами — бедняки.
…Вести о происходящем по ту сторону склепа: путешественники на борту звездного корабля достигли своей цели — инопланетного артефакта, маршрутизатора, плывущего сквозь холод и тьму по орбите вокруг замерзшего коричневого карлика. Они опрометчиво транслировались и отправились в маршрутизатор, и звездная пушинка погрузилась в сон, который может продлиться годы. У Амбер и ее мужа остается все меньше ресурсов, и снабжать двигательные лазеры становится нечем. Экзобионты и метантропы, плодящиеся в инфосфере внешней системы Юпитера, жадны и несговорчивы, и они по бросовым ценам вытягивают все, что осталось от орбитальной энергии маленькой внутренней луны Юпитера, а вместе с ней — и запасов энергии Империи Кольца. Цена импорта мозгов в Империю заоблачна, и в отчаянии Амбер и Садек производят ребенка поколения 3.0 — населить свое обезлюдевшее королевство. На изображении — кошка, обиженно машущая хвостом рядом с колыбелькой для невесомости.
…Письмо-сюрприз с внутренних орбит: мать Амбер предлагает помощь. Ради ребенка Садек принимается за обновление пользовательской системы взаимодействия и разгон пропускной способности. Ребенка многократно разветвляют, и Амбер прогоняет ветви через симуляции, отчаянно перебирая разнообразные варианты и итоги воспитания. Родители из них обоих неважные — отец рассеян и склонен увлекаться поиском скрытого смысла в сурах, а мать смертельно измотана необходимостью управлять экономикой маленького и бедствующего королевства. Всего за десятилетие Сирхан проживает дюжину жизней, меняя личности как перчатки. Шаткое настоящее и неопределенное будущее Империи Кольца его не привлекает, а навязчивые идеи родителей — раздражают. И когда его бабушка предлагает спонсировать перелет и последующее образование в одной из орбитальных колоний у Титана, его родители с облегчением подписывают согласие.
…Амбер и Садек разводятся, и остается только горечь. Под давлением все учащающихся вторжений мира реальности в мир грез Садек оставляет учение, отправляется в облако Оорта и присоединяется к пространственноподобной секте суфиев, которые замораживают себя в матрице стеклообразующих наноботов, чтобы ждать лучших времен. Его инструмент завещания, он же легальный аппарат его воскрешения, объявляет,
что он ожидает возвращения скрытого, двенадцатого имама.В свою очередь, Амбер отправляется во внутреннюю систему, искать вести об отце. Но там ничего нет. В изоляции и одиночестве, преследуемая клеймящими долгами, она бросается в реборганизацию, сбрасывая те стороны своей личности, которые привели ее на дно. По закону, обязательства привязаны к ее личности, и в конце концов она полностью отдается сообществу таких же аутсайдеров как и она, приняв их распределенную личность в обмен на полный разрыв с прошлым.
…Империя Кольца, ныне необитаемая и оставленная автоматическим системам управления, сочащаяся остатками воздуха, в отсутствие Королевы и Супруга медленно опускается навстречу юпитерианской мгле, передавая всю энергию внешним лунам вплоть до самого конца. Она пробивает в облачном покрове гигантскую брешь и исчезает в последней ослепительной вспышке света, каковой не видывали со времен падения Шумейкер-Леви 9.
…Сирхан, погруженный в Сатурналии, оскорблен неспособностью родителей сделать из себя что-то большее. Он решает собраться и сделать это за них, пусть и не обязательно таким способом, какой бы им понравился.
«Видите ли, я надеюсь на вашу помощь в моем историографическом проекте» — говорит молодой человек с серьезным лицом.
«Историографическом проекте…» Пьер идет по изгибающемуся тоннелю за ним, сцепив руки за спиной, чтобы не показывать возбуждения. «О какой истории идет речь?»
«Об истории двадцать первого века» — говорит Сирхан. «Вы помните ее, не так ли?»
«Я ее помню?» Пьер делает паузу. «Ну что вы…»
«Да». Сирхан открывает боковую дверь. «Сюда, пожалуйста. Я объясню».
За дверью когда-то была одна из боковых галерей музея, набитая интерактивными экспонатами, назначением которых было умудриться объяснить основы оптики гиперактивным детям и их потворствующим родительским сущностям. Но традиционная оптика давным-давно устарела — программируемая материя может замедлять фотоны до полной остановки, телепортировать их туда-сюда, играть в пинг-понг спином и поляризацией — и теперь зал пуст, пассивная материя в стенах и полу заменена маломощным компьютронием, а вниз из стен тянутся теплообменники, отводящие скудное сбросовое тепло обратимых вычислений далеко под дно гондолы города-кувшинки.
«Когда я стал музейным хранителем, я превратил несущую конструкцию музея в специализированный высокоплотный архив — воспользовался одним из маленьких преимуществ должности смотрителя. У меня около миллиарда авабит емкости, и я бы смог записать здесь всю память и весь сенсорный траффик всех людей Земли двадцатого века, если бы меня интересовало именно это».
Стены и потолок постепенно оживают, светлеют и превращаются в захватывающий вид на рассвет с края Метеорного Кратера в Аризоне (а может, это центр Багдада?)
«Когда я осознал, что моя мать пустила прахом семейную фортуну, я потратил немало времени, пытаясь отыскать способ все исправить» — продолжает Сирхан. «И в конце концов, меня поразило осознание. Есть только одно благо, стоимость которого будет только увеличиваться со временем — это обратимость».
«Обратимость? Не совсем понимаю…» Пьер встряхивает головой, которая все еще слегка кружится после декантирования. Он очнулся всего час назад и еще не может привыкнуть к тому, что вселенная стала упрямой, и никакое сиюминутное желание ей больше не указ. Вдобавок он тревожится об Амбер, которой нет в зале инкубаторов. «И, прошу меня простить, но знаете ли вы, где Амбер?»
«Прячется, наверное» — говорит Сирхан без малейшей колкости. «Здесь ее мать» — добавляет он. «Почему вы спрашиваете?»
«Я не знаю, что вам о нас известно». Пьер вопросительно смотрит на него. «Мы очень долго были на борту Выездного Цирка».
«О, не беспокойтесь. Я знаю, что вы не те же люди, которые остались на борту Империи Кольца и поспособствовали ее краху» — легко говорит Сирхан, и Пьер спешно генерирует пару отражений, чтобы разузнать историю, на которую он ссылается. Когда они воссоединяются с его основным потоком сознания, их рассказ потрясает его до глубины ядра.