Актеры зарубежного кино. Выпуск 3

* ("Фуметти" - "дымок". Серия картинок изображает персонажи, которые что-то говорят; от каждого рта идет овальная рамка - "дымок" с репликой. Если серия графическая - это комикс, а если для картинок позировали живые люди - это "фотороман". Сниматься для "фотороманов" - работа не творческая, этим занимаются начинающие и безработные актеры.

)

Гассман ответил читателю, что это дело не хуже любого другого. "Если я несу в себе искусство - я принесу его и в фотороман. Для пошлых сюжетов я не позировал, а бывают сюжеты и не пошлые. Тем более что "фуметти" - духовная пища миллионов, которые не доросли еще до более серьезных вещей. Надо же и о них подумать...".

В 1961 году Италия отмечала 25-летие со дня смерти крупнейшего итальянского драматурга Луиджи Пиранделло. В своем Театро пополаре Гассман поставил одну из лучших и труднейших пьес Пиранделло "Сегодня мы импровизируем". В порядке предусмотренной автором "импровизации" он осовременил пьесу так, как если бы это была пародия на Пиранделло, да и сам Гассман заявил, что его цель - произвести скандал "среди всей этой юбилейной риторики". А так как сама пьеса намного интереснее такого замысла, то критики осудили спектакль почти единодушно. "Унита" писала: "Гассман манипулирует пьесой без всякой цели". Публике, однако, спектакль понравился. Гассман ввел в него "дискуссию режиссеров", представив в ряде карикатур Л. Висконти, Ж.-Л. Барро, Орсона Уэллеса и других. Шуму было много ... С тех пор Гассман больших театральных начинаний не предпринимал, продолжая лишь время от времени выступать со спектаклем-концертом "Игра героев". Театро пополаре итальяно еще существует, но лишь тогда, когда Гассман о нем вспоминает, то есть, собрав труппу для нескольких гастрольных выступлений, он присваивает ей на месяц-другой имя ТПИ. Случается это не часто, потому что основное для Гассмана сейчас - съемки в кино.

'Подставное лицо'

'Подставное лицо'

'Страшный суд'

* * *

Гассмана всегда охотно снимали в кино. Он "смотрится" в самых разнообразных ролях, в том числе и никчемных. Начиная с 1947 года Гассман снимался более сорока раз и в Италии и за границей. Бывало,что очередной фильм с его участием начинали крутить прежде,чем предыдущей сошел с экрана, и актер переходил в новую картину, так сказать, "не стирая грима", поскольку менялось название фильма, но не менялся персонаж: роковой соблазнитель и сердцеед или соблазнитель и сердцеед не роковой, а легкомысленный - весельчак, шалопай. Джузеппе Де Сантис поручил Гассману в "Горьком рисе" первую серьезную роль: это был вор и убийца, не отказывающийся также воспользоваться и каторжным трудом сборщиц риса. Де Сантис показал зрителям и Гассману,на что бывают способны те самые красавчики-сердцееды, которых он обычно играет. Фильм имел художественный и коммерческий успех, но про Гассмана критики писали, что он "не на месте". Ибо место его было, по общему мнению, там, где им можно было любоваться.

'Горький рис'

И Гассман не стал спорить. Он снимается там, куда его зовут: у Альберто Латтуады в "Анне", у Марио Солдати в "Знаке Зорро", в нескольких схожих фильмах в Соединенных Штатах. К советским кинозрителям он "попал из Америки", причем не с лучшими своими работами: сначала нам показали его в "Рапсодии" Чарльза Видора как партнера Элизабет Тейлор, потом - в "Войне и мире" Кинга Видора в роли Анатоля Курагина. Первая роль дает представление о том, как используют Гассмана в Голливуде, вторая - как работа в Голливуде лишает актера творческого воображения и даже простого любопытства. Как - никак Курагин - толстовский персонаж, он не только участвует в развитии сюжета, но и представляет собой типичный (не только для изображаемой эпохи) характер. И это можно передать актерски даже в рамках кинематографической адаптации. По-видимому, Гассману это просто не пришло в голову; он и тут плыл по течению.

'Рапсодия'

'Война и мир'

А между тем - он мастер. В 1959 году Дино Ризи ставит с его участием картину "Матадор" (после которой это слово и стало ассоциироваться с Гассманом) - и здесь актер создал, наконец, образ, не только достойный его прежних театральных работ, но и открывший для него новые перспективы в кино и вообще в творчестве.

Он показал "среднего" итальянца в неравной схватке с трудностями жизни. Фигура была комичная и патетическая. В этой роли как будто соединилось все, что нужно Гассману и зрителям: "хлеб" (точные жизненные наблюдения, правда бытовых зарисовок), "любовь" ("утепление" чувств, специальная кинематографическая "человечность", позволяющая все понять, все простить и уйти из кинозала с доброй улыбкой, приятным ощущением растроганности и спокойной душой) и "фантазия" (увлекательные темы, остроумная разработка выигрышных ситуаций, "игра" в самом общем смысле слова, отличная, высокопрофессиональная игра актера с таким реквизитом, как жизненное правдоподобие, социальные проблемы, национальный характер). Читатель легко поймет, о чем идет речь, если вспомнит шедшие у нас фильмы "Полицейские и воры" Стено и Моничелли, "Все по домам" Коменчини, "Трудная жизнь" ("Журналист из Рима") Ризи и сравнит их с фильмами, показанными ранее, - с "Похитителями велосипедов" Де Сика или с "Дорогой надежды" Джерми. О картинах типа "Полицейские и воры" не скажешь, что они неправдивы, но это такая правда, которая не портит нервы и на которую приятно смотреть. Когда пришла пора таких фильмов - пришло и время Витторио Гассмана.

Красавчики его ранних фильмов вовсе не выражают художественных стремлений актера. Конечно же, Гассман хочет быть правдивым, резким, современным. Но ему нужно нравиться. Не внешностью и не "благородством поступков", а своей игрой. И его правдивость, и его резкость, и его современность - все должно быть замечено, иначе ему будет просто неинтересно. Демонстративность - вот что лежит в основе его таланта. Витторио Гассман - прогрессивный человек и в искусстве и в общественной жизни, и роли, в которых оказалось возможным быть ярким, нравящимся и прогрессивным одновременно, - эти роли вывели Гассмана в число лучших современных киноактеров.

Такую оценку он получил повсюду, где шли "Поход на Рим" Луиджи Коменчини, "Обгон" Дино Ризи и его же "Чудовища". Роли эти разные, но в каждой из них восхищают острая характерность, мастерский рисунок образа, великолепная пластика, обаятельный артистизм. Лучший итальянский Гамлет - Гассман оказался и одним из лучших комедийных актеров; он играет и бытовую комедию, и сатиру, и фарс, он бывает гротескным и эксцентричным, но всегда его игра очень естественна, понятна самому неискушенному зрителю, словом, всегда правдива.

'Поход на рим'

Роль, сыгранная Гассманом в фильме Коменчини о знаменитом "походе на Рим", с которого начинается история "славного двадцатилетия" диктатуры Муссолини, приобрела значение антифашистской сатиры. Годами итальянцев заставляли зубрить в школах высокопарные описания "незабываемого события"; еще и теперь находятся люди (и политические группировки), прославляющие это "великое прошлое". Фильм с участием Гассмана дает свою, издевательскую интерпретацию пропагандистского мифа. Картина показывает, что многократно воспетая "идейность" участников "похода" была чистой липой, в ней выведены в качестве героев лицемеры, трусы и подлецы. Молодой фашист, которого с чрезвычайной серьезностью играет Гассман, - не лицемер и не подлец, а то, что у нас называется "придурок". Все идут, идет и он. Но в то время как ноги его шагают к Риму, душа рвется домой, подальше от этих чудных людей, одетых в черные рубашки и непрерывно что-то вопящих. Страшно то, что и такие придурки дошли до Рима и сами научились произносить фашистские лозунги.

'Поход на рим'

'Поход на рим'

'Поход на рим'

'Великая война'

В сатирической пьесе Федерико Дзарди "Тромбоны" Гассман играл когда-то сразу несколько ролей - играл в нарочитой балаганно-ярмарочной манере. Пьеса, спектакль и Гассман имели тогда огромный успех. Дино Ризи предложил Гассману повторить этот опыт в кино в компании с замечательным комиком Уго Тоньяцци. В фильме "Чудовища" он создал каскад пародийных, сатирических и гротескных фигур, в том числе самого себя в своих прежних ролях слащавых любовников, а также беззубого полицейского, врача-шарлатана и ... литературную даму, от которой зависит присуждение каких-то премий.

Наконец, в "Обгоне" Гассман сыграл типичного римского гуляку, нахального и обаятельного, пылкого и вульгарного - молодое здоровое животное, которому всяк злак на пользу. Сыграл с непередаваемым блеском, с абсолютной "узнаваемостью". После "Обгона" его популярность возросла невероятно - и персонаж Гассмана "пошел в серию".

Об этом уже не раз писали в итальянской прессе (как писали и о том, что нынешние киногерои Гассмана разговаривают языком, настолько характерным для римской улицы, что хоть уши затыкай). Но никто не обращает упреков к самому актеру, винят Дино Ризи и вообще кинематографическую машину.

Во всем облике этого актера много от театрального Кина, но еще больше - от атмосферы современного "итальянского бума", что удачно выразил итальянский журналист Винченцо Таларико, написав: "Он человек наших дней, он владеет ключами к успеху. Будучи великим актером, Гассман сверх того великий импрессарио и удивительный пресс-агент самого себя... В культе его личности среди тысяч и тысяч поклонников все имеет значение - и его браки с сопутствующими им пресс-конференциями и романтические биографии в еженедельниках... Это Кин-матадор нашего времени. Романтизм со счетом в банке, антиконформизм наверняка ... Кин - или Гений и благоразумие".