Акулья хватка

– Это за Айвори, - сплюнул Худ, развернулся и помчался по крыше к выходу. Его качало. На минуту он остановился, чтобы привести в порядок дыхание. На площадке седьмого этажа Уитни как раз выходил из открытой квартиры.

– Дьявол!
– воскликнул он при виде исполосованного лица Худа.
– Что произошло?

– Я его прикончил, - Худ все ещё тяжело дышал.
– Где же второй?

– Там никого нет. Я проверил и черный ход. Дверь заперта с этой стороны, и ключ все ещё торчит снаружи.

– Хочешь сказать, он сюда не приходил?

– Похоже. С тобой все в порядке, Чарльз?

Худ кивнул и отмахнулся от сигареты, протянутой ему Чаком. Зубы и рана в челюсти невыносимо болели. Он механически отряхнул рукой одежду.

– От Прайса ничего не слышно?

– Ничего.

Они вошли в квартиру и дозвонились в кабинет Уизерби. Эндрюса не обнаружили. Худ повесил трубку.

– Лучше принять вот это.
– Уитни нашел бутылку виски и плеснул Худу. Подкрепившись, они спустились на улицу. Прайс не заметил никого подозрительного.

Худа одолевало сознание бессилия. Он в отчаянии выругался.

– Сейчас они наверняка делают копии с документов. Мы должны их найти. Во что бы то ни стало!

Его взгляд упал на афишу напротив. "Корсет - шалун". Корсеты! Он схватил Уитни за руку.

– Какое сегодня число?

– Двадцать первое апреля.

– Двадцать первое апреля.
– Он неожиданно вспомнил пригласительный билет в каюте Эндрюса.
– Сегодня открывается демонстрационный показ корсетов. Плановая работа торгово-закупочной комиссии. Сотни манекенщиц, грандиозное шоу. Вот оно! Срочно едем. Такси! Эй, такси! Такси!

– Куда едем?

Они прыгнули в машину.

– Отель "Альберт Шестой". И постарайтесь побыстрей. Неважно, если вы нарушите правила дорожного движения, если они вообще есть в Париже. Гоните!

– В чем идея, Чарльз?

– Вам обоим лучше изобразить потенциальных заказчиков большой партии корсетов, - коротко ответил Худ.

Проблемы с парижским уличным движением, если то, что происходило на улицах, можно было называть движением, да и то, с большой натяжкой, не исчезли. Но водитель, молодой парнишка с бледным курносым лицом, был неисправимым романтиком. Срезая углы на поворотах и периодически взбираясь на свободные островки бордюра, заезжая на полосу встречного движения и лихача почем зря, он между делом рассказывал, что в вождении такси обычно не хватает приключения и авантюры. А в такие моменты, как сейчас, в таксисте по-настоящему просыпается гонщик! Город состязается с ним, бросая вызов и превращаясь в арену соперничества. Основа его техники заключалась в том, чтобы напугать других водителей безрассудной ездой и заставить уступить ему дорогу. Он игнорировал знаки "Поворот запрещен", сокращал дорогу, проезжая по переулкам с односторонним движением всем навстречу. Полицейские таращились и пожимали плечами. Водитель махал им рукой.

– Сегодня вечером они никого не останавливают и не выписывают штрафы, - смеялся он, проскочил между грузовыми "рено" и "пежо", отчаянно сигналя шоферам, и, наконец, круто затормозил у парадного входа отеля "Альберт Шестой".

– Это было грандиозно, - признал Худ, протягивая ему деньги.

Они поспешили внутрь. В вестибюле бурлило людское море. Они осмотрелись. Худ увидел шлемы с перьями и сине-алые мундиры.

– Сюда, - скомандовал он.

Они прошли к лестнице, ведущей вниз. Вдоль неё стояли солдаты республиканской гвардии - золоченые шлемы, синие мундиры с алыми обшлагами, белые галифе, начищенные до блеска сапоги. Гвардейцы замерли, приветственно салютуя обнаженными саблями. Надпись над лестницей гласила: "Представительство синдиката производителей женского белья".

Прайс и Уитни с сомнением посмотрели на Худа.

– Ты уверен, что нам сюда?

– А что здесь делают гвардейцы?

– Человек, которого мы ищем, - здесь. На профессиональном шоу женского белья.

Прайс кивнул головой на блистательных гвардейцев.

– И все это ради корсетов?

– Они их примеряют на досуге.

Спускаясь вниз. Худ инструктировал друзей:

– Слушайте, ради всего святого, перестаньте выглядеть такими придурками. Поймите, это сугубо профессиональное мероприятие. У вас должен быть взгляд пресыщенных скептиков. Вы смотрите на это многие годы. Вы производите черт знает какие штучки. Наша цель - найти Эндрюса.

У подножия ступенек группа людей с солидностью послов, во фраках и смокингах, с улыбкой им поклонилась. Худ предъявил водительские права с фотографией обезьяны и кивнул самому лоснящемуся и прилизанному из послов. Чувствуя, что идет по острию бритвы, он не собирался отступать.

– Худ и партнеры, "Корсет Лимитед".

– Как-как?
– переспросили его по-французски.

– Ну, вы же понимаете. Одень На Меня Пояс и Пристегни Чулки, продолжал резвиться Худ по-английски.

– Пригласительный билет, мсье?
– улыбался "посол", разводя ручками, словно играя на невидимом концертино. Потом попытался выразить все это на английском.
– Показывать ваш пригласительный билет, мистер.

Худ изобразил полное недоумение. Он уцепился за английский, как за маму.

– Но мы его просто выбросили после того, как вошли. Мы уже здесь были. Но потом нас срочно вызывал к телефону министр торговли.

"Посол" улыбнулся. Его ручки сжали меха концертино. Он, явно понимал лишь половину сказанного и оглянулся на остальных "дипломатов".

– А где же ваш коллега, который нас выпустил?
– удивлялся Худ.

Недоуменные взгляды. Худ сделал вид, что увидел за их спинами в зале знакомых, и стал оживленно жестикулировать.

– Подойди сюда, старина, - громко позвал он, оживленно размахивая водительскими правами перед носом посла и продолжил щебетать по-английски.
– Мы разрабатываем специальный вид подвязок для бала дебютанток в Виндзорском дворце.
– Он приставил ладони к воображаемым пышным грудям. N'еst-се раs, не так ли?

Брови "посла" поползли вверх. Он глубоко поклонился. Остальные чины последовали его примеру и пропустили их в зал.

Огромный зал был забит до отказа. Мужчины и женщины сидели рядами вокруг узкого дефиле, закругленного в форме подковы. В зале было накурено и царил полумрак. Яркие пятна света выхватывали отдельные участки помоста.

– Немного рассредоточимся, - сказал Худ.
– Посматривайте изредка на меня.

Раздвинув занавес, в дальнем углу зала появилась девушка, миловидная блондинка с ямочками на щеках. Дойдя до помоста, она стряхнула окутывающую её накидку и обнажила плечи.

Когда девушка стала двигаться по помосту. Худ услышал, как засопел Прайс. Девушка демонстрировала пояс, не прикрывающий бикини, и узкий бюстгальтер на бретельках. Ее сексуальность увеличивали черные чулки, резиновые подвязки и туфельки на высоких каблуках.

– Гарнитур "Дерзость", - пропел в микрофон диктор.

Девица лихо прошлась по помосту, то и дело останавливаясь, поворачиваясь и принимая театральные позы. Худа смешило, что даже корсет, выставляемый напоказ, в конечном счете становился предметом женского тщеславия. Едва ли в мире существует профессия, которой женщины завидовали бы больше, чем профессия манекенщицы. Как же тешится самолюбие, когда женщина может чем-то похвастаться перед другими женщинами!