Аквамариновое небо

— Так… Ты дуру не включай. Прекрасно понимаешь, что без согласования с Реном такие дела не делаются.

— Кондор, тебе что, зубы жмут? Если я Стаса сегодня кину, то он больше со мной на контакт не пойдет. Ринар тебя в асфальт закатает, если ты весь расклад завалишь. Давай, учи уже, что делать надо. Без вариантов.

Кондор рычал в трубку и громко пыхтел.

— Ладно, сейчас приеду. Собирайся.

Он отвез Мари в агентство, где они на старом компьютере отрабатывали все действия последовательно шаг за шагом. Когда Марисса быстро и четко смогла все разобрать, поставить на место и спалить компьютер, Тимур удовлетворенно вздохнул.

— Думаю, справишься. Тут главное, чтоб он тебя за этим делом не застал.

— Не застанет. Выкручусь как-нибудь. На крайняк, импровизировать буду. Не трухай. Все тип-топ будет. Сработаю ювелирно.

— В твоих же интересах. Если что не так пойдет… Короче, сама понимаешь… И мне из-за тебя мало не покажется.

— Да знаю, знаю. Капец котенку, гадить больше не будет. Ну, в нашем случае котенкам.

— Сама ты котенка рыжая. Смотри у меня.

Марисса тщательно собиралась на назначенное свидание. Телефон разрывался. На дисплее упорно высвечивалось: "Тиграшик". Тиграшика Мари не менее упорно игнорировала: "Представляю, как беситься, бедняга. Небось, весь на какашку изошелся. Ну и пусть. Если я ему все принесу, что хочет, чего он мне сделает? Задача выполнена. Я свободна. Как договаривались".

Марисса облачилась в красное плотно облегающее фигуру платье из тонкой шерсти с открытыми плечами и рукавами по локоть. Чуть расклешенная выше колен юбка мягкими складками струилась по бедрам, оставляя место для фантазии. Высокие черные сапоги, короткая роскошная шубка, крупные локоны, собранные в замысловатую прическу и неброский макияж довершали образ сексуальной, знающей себе цену женщины. Из украшений, тех, что купил ей Рен, она выбрала наиболее скромные. Кичиться положением содержанки ей претило.

Тимур всю дорогу к клубу хмурился. Тяжелая атмосфера напряженного молчания в салоне машины давила, усиливая осознание сложности ситуации, которая еще неизвестно во что выльется. Тимур не выдержал первым:

— Ты с Реном переговорила? Я сообщил ему про твою выходку.

— Нет, — негромко, но твердо, с нажимом ответила девушка, — Зачем? То, что он орать на меня будет, я и так знаю. Настроение и так аховое. Зачем его себе еще больше портить?

— Как знаешь. Я тебя предупредил. Ты еще не видела Ринара в бешенстве. Врят ли тебе это понравиться.

— Думаю, что видела. Я не столь наивна, как ты считаешь. Прекрасно понимаю, что делаю, и готова отвечать за свои поступки. Я знаю, что инициатива наказуема, но Ринар сам не оставил мне выхода. Я должна это сделать, и чем быстрее, тем лучше.

Кондор бросил на нее настороженный, пронзительный взгляд, между его бровей залегла складка, губы плотно сжались, но он предпочел промолчать. Затем кивнул, решив закончить этот, ни к чему не приводящий спор.

В "Шуме прибоя" Мари объяснила администратору, что ее зовут Марисса и она сюда приглашена Стасом Верховским. Тот согласно склонил голову, давая понять, что предупрежден об ее появлении. Затем проводил ее за столик к группе сидящих за ним молодых людей. Веселящаяся компания состояла из парней возраста Стаса, из категории золотой молодежи, и девушек, всем своим видом и поведением кричащих о своей доступности. Мари улыбнулась собравшимся, стараясь включить в улыбку как можно больше доброжелательности, несмотря на то, что особой симпатии они у нее не вызывали. Стас усадил ее рядом с собой и тут же запустил руку под подол ее платья.

— Удалось смыться от Рена, детка?

— Он за мной не следит. Уехал на три дня. А мне ужасно скучно. Если бы ты знал, как он мне надоел. Все какие-то дела у него. Совершенно не умеет развлекаться. И потом, мы ему ничего не скажем, правда?

— Ты меня держись, сладкая. Со мной не заскучаешь, малышка.

— Даже не сомневаюсь.

Стас не сводил с нее масляного взора, по которому становилось ясно то, как он с ней собирается веселиться. Собрав всю свою силу воли, Мари старалась не показать отвращения, которое вызывали у нее его ледяные пальцы, гладившие внутреннюю сторону ее бедра и несвежее дыхание, доносящееся изо рта. Он склонился к ее уху и шептал всякие пошлости, наверное, считая себя жутко остроумным. Его рука, настырно лезла между ее ног и коснулась промежности. "Ты куда свои культяпки суешь", — прорычала про себя Марисса, стараясь унять охватившую ее дрожь. — "Только бы выдержать". Она титаническим усилием постаралась взять себя в руки и сохранить выдержку. От того, что должно было произойти дальше, зависела ее судьба да и сама жизнь. "Даже ребенку, наверно, понятно, — думала Мари, — что в обществе Ринара шансы безвременно закончить свой жизненный путь, равны примерно девяносто девять и девять десятых процента".

От вульгарного, режущего слух смеха девиц, которые в буквальном смысле лезли парням в штаны, начала гудеть голова. Вся компания изрядно напилась, животные инстинкты, уже больше не сдерживаемые разумом и условностями, рвались наружу. Один из друзей Стаса не таясь, запустил руку под короткую юбчонку девушки, развязано облизывавшей его, и совершал там движения, вызывавшие у его дамы утробные похотливые стоны. Это как будто послужило сигналом к всеобщей вакханалии, и все собрание начало предаваться разврату, не обращая внимания друг на друга и на окружающих. Мокрые губы Стаса прижимались к ее губам, шее, плечам. Его пальцы больно сжимали мягкие округлости девушки, оставляя синяки.

"Соберись, ну давай же. Ты можешь. Ты должна", — подбодрила себя Марисса.

— Стас, подожди. Я так не могу. Твои друзья… Они меня отвлекают. И потом, мы же вдвоем хотели повеселиться. Ты хотел мне доказать, что умеешь доставлять девушке удовольствие. Я уверена, что своим опытом ты Рена за пояс заткнешь. Может, к тебе поедем?

— Да, ты права. Поехали. Там нам будет удобней.

Рен, сидя на заднем сидении автомобиля, рядом с Арсаном, не знал, куда себя девать от охватившей его бушующей ярости, которая клокотала в нем и грозила вырваться наружу взрывом.

— Я убью эту пигалицу, — грозно рычал он. — Тушкан, быстрей гони.

— Да куда быстрей-то? Только на тот свет…

"Вот как заставить ее подчиняться? Актриса хренова! Сначала изображает из себя саму кротость и покорность, а потом поступает по- своему", — от мыслей о том, что будет с ней делать с ней этот извращенный ублюдок, Ринару становилось не по себе. Она его: он сделал ее женщиной, и только он может позволить ей узнать все грани наслаждения от чувственности, таящейся в ее нежном теле, от ненасытного неутолимого желания, заставляющего их тела сливаться в одно, от потребности в друг друге. Да, именно эта потребность в ней не давала ему уснуть полночи, он ворочался на неудобной койке гостиничного номера, стараясь изгнать мысли об этой вздорной отвязной зеленоглазой сирене из своей головы. Даже во сне он чувствовал запах ее волос, ее кожи. Ее влажные розовые губки манили к себе. Проснувшись в дурном настроении, Рен на себя был зол еще больше, чем на нее. Неуверенность в своей способности сдержаться, контролировать себя напрягала. Такое случалось с ним крайне редко. Подобные случаи можно пересчитать по пальцам. И уж точно не женщина была тому виной.

Квартира Стаса представляла собой одно большое пространство. На возвышении, к которому вели три ступеньки, находилась кровать поистине огромных размеров.

— Ну, у тебя и сексодром, — ахнула девушка.

— Я же сказал, оттянемся по полной, крошка.

Он достал выпивку, сигареты еще какую-то небольшую коробочку. Все это вместе с бокалами положил на стол, находившейся рядом с диваном и домашним кинотеатром на нижнем уровне помещения.

— Иди сюда, сладенькая. Дурь будешь?

— Конечно, — Мари со знанием дела взяла предложенную сигарету.

Ни разу в жизни она не курила травку, и лишь по слухам зная, что это такое, старалась не затягиваться, понимая, что нужно сохранить трезвость разума и ясность рассудка, но в тоже время делать вид, что готова развлекаться вовсю.

— Оторвемся, как следует. Ты как любишь? Жестко? Тебе нравиться боль, киса? Я тебя так разложу, что ты своего Рена навсегда забудешь.

— Уверена, милый. Только мне расслабиться, как следует надо.