Аквариум для сушеной воблы

АРКАДИЙ МАМОНТОВ

Недаром есть пословица «Не было бы счастья, да несчастье помогло».. Верить в нее в обычной жизни просто катастрофа, но временами она все-таки срабатывает. Вот и сейчас: не встретили бы мы случайно пани Верчинскую, так бы и думали, что Штольца нет в Москве.

— Где это Федюково? Я не знаю... — взяла с места в карьер Капка.

— Тормозни у газетного ларька! Куплю карту автодорог! — сразу же сообразил я, без карты мы могли тысячу лет искать это Федюково.

Какое счастье, что в наше время мы просто забыли про слово «дефицит»! Карта лежала у меня перед глазами, а Капка направляла наш автомобильчик в сторону МКАД.

— Ну, нашел? — егозила Букашкина на месте от нетерпения.

— Езжай, давай к Кольцевой! Не вижу, где это...

— Давай у патрульно-постовой службы спросим!

Ну ни дура ли, а? Забыла, что нас разыскивают.

— Потерпи чуток. Я думаю, это недалеко от Москвы. Кому придет в голову своих «лаек» за тридевять земель везти... Ага, вот оно! Федюково! Сразу за Видным расположено! — я сунул карту под нос Капке, но та и без меня знала о городе Видное...

Букашкина резво взяла курс и, подобно охотничьей собаке, ни разу не сбилась со следа, проехав Жабкино и минуя Лопатино, мы поравнялись со ржавой вывеской. Деревня Федюково.

— Эй, бабуля, не подскажешь, где здесь приют «Надежда» для бездомных собак и кошек? — высунулся я в окно.

— А вы че ли помощь им везете? — полюбопытничала бабуля.

— Нет! Пообщаться хотим! — сказал я правду.

— Эк креста на них нету! — взвилась старушка как коршун. — Ну-ка проваливайте! Поговорить захотели... Нету здеся никакого приюта, понятненько? — уперла она руки в боки.

— Не понял-л! — протянул растерянно я.

— А чегой не понять-то? Шлындраете тута, вынюхиваете, бездомные твари вам покою никак не дають! Что они вам сделали, а? — продолжала чехвостить нас бабка ни за что ни про что...

— Да мы не с инспекцией, — сообразила Букашкина, что бабушка заприметила в нас вражеских агентов по уничтожению приюта. — Щеночка хотели себе присмотреть, желательно дворняжку. А то у нас в Москве все на породистых собаках помешаны, а мы считаем, что дворняги тоже ничего, обладают самым стойким иммунитетом ко всяким там чумкам и прочему...

— Правильно все про мунитет! Наши «полканы» вона полюбуйтесь, какие крепенькие. — И действительно, невдалеке беззаботно валялся в пылищи кобель рыжего окраса с крепчайшей нервной системой, только какой-нибудь котяра Васек мог нарушить его покой.

— Хорош пес, — похвалила Капка.

— Так это мой кобелина Трифон! Эй, Тришка, проводи заезжих до приюта, — сурово приказала бабка своему подопечному.

Тришка тут же забыл об отдыхе в песке и подбежал к бабусе: «Гав» подал он голос, что означало — все понял, спешу выполнять приказание!

— Видали? — гордо спросила бабка. — Все понимает, образина этакая! — ласково потрепала она по загривку своего верного друга Тришку.

Тришка не спеша посеменил вдоль улицы, мы поехали за ним, крикнув бабуле:

— Спасибо! — та только махнула рукой:

«Буде вам! Езжайте!»

Трифон довел нас до места, хотя уже и без него было ясно, вот он — приют! Место было обнесено деревянным забором, из-за которого доносился разноголосый лай.

Мы рискнули приотворить калитку, славу богу, на нас никто не бросился. Осмелев, мы пошли к ветхому домику. Некоторые собаки с любопытством разглядывали нас из своих вольеров, другие презрительно отворачивались, видимо, не отошли еще от людской несправедливости.

В стороне грелись на солнышке кошки, на нас они даже не посмотрели, столько величия было в их худеньких тельцах. Они с достоинством фараонов лениво щурились на солнце...

Вдруг откуда ни возьмись выкатился пушистый комочек и бросился Капке под ноги, той пришлось подхватить его на руки, сюсюкая:

— Ах, какая мордочка! А носик? Пуговка!.. — трепала она симпатичного малыша.

— Все, он ваш! — появилась хозяйка этого заведения в переднике с двумя огромными пакетами «Чаппи» в руках, я поспешил ей на помощь. — На счастье он бросился вам под ноги — примета такая есть, — пояснила свои слова моложавая женщина лет сорока пяти.

— С удовольствием возьму. Давно планировала, — сказала Букашкина, я лично о таких ее намерениях услышал впервые.

— Зачем к нам пожаловали? — спросила Анастасия Васильевна, насыпая в миски собачий корм. Лай усилился, а кошки навострили ушки, но с места не сдвинулись.

— Ищем Германа Штольца, говорят, он у вас в помощниках! — помогала Капка насыпать корм по мискам Анастасии Васильевне.

— Хорош помощник! Нахлебника себе завела. Сразу ведь поняла, парень дрянь. Да думала, вид бездомных животных научит чему-нибудь его. Жалости, к примеру, но его не захотели даже кошки к себе подпустить, шипели, как змеюки!

— Я поняла, о чем вы! Мы тоже особой любви к нему не питаем, Но нам надо узнать у него кое-какие подробности... — пояснила наш визит Капка.

— Так это от вас он скрывается? Приехал, трясется весь, фингал под глазом! Насолил он вам? — Мы с Капкой переглянулись. «Фингал?..»

— Фингал не мы ему ставили, значит, еще от кого-то скрывается! — сказала Капка и решительно направилась к дому, я припустил за ней.

У Германа и вправду видок был жалкий: синяк в пол-лица, взгляд затравленный! Только теперь я по-настоящему понял этого парня с душой иезуита, который великолепно умел пресмыкаться перед вышестоящими, но с остальными он был жесток и груб. Герка был талантливым бездельником. В суете и безделье проводил он все дни своей жизни', но это как раз и был его способ добывать себе пропитание. Капка почувствовала к нему жалость, потому что слабые и больные люди всегда располагали ее сердце к милосердию. Геркина слабость состояла в бесхарактерности. Он имел смелость быть самим собой лишь на фотографии для паспорта, в ванной и ватерклозете!

Он валялся на кровати, беспомощно пялясь в потолок. Увидев нас, подскочил как ужаленный, но все-таки вздохнул с облегчением, — Гера, какая встреча! Кто это тебя так? — стала издеваться над парнем Капка, отчаянно сочувствуя его незавидному положению.

— Как вы меня нашли? — вопросом на вопрос ответил Герман.

— Пани Верчинская твой адресок дала! — похвалилась Букашкина.

— Просил же! Совсем из ума выжила! — рассердился Герман на свою «возлюбленную», предавшую его в одночасье.

— От кого прячешься? — продолжала напирать Капка, но Герман решительно отвернулся.

— Не вашего ума дело! — куда исчезла его предупредительность и милое обращение с дамами, ах как быстро меняются люди, возмутился.

— Ты давай, парень, не дури! Спрашивают — отвечай! — посоветовал я ему.

— Кто вы такие, чтобы спрашивать меня? — истеричным тоном заорал Герка. Так-с, понятно, игра в прятки ему уже надоела, и нервы стали сдавать...

— А мы те, на кого вы с Изольдой убийство хотите повесить! — стал наступать я на Герку, имея стойкое желание поставить ему второй фингал для симметрии.