Аквариум

Перед нами темнела дыра перехода до Космической. Тихого и спокойного. Вместе с ним до конца пути оставалось четыре перегона. Почти половину прошли. И не сказал бы, что очень тяжко было. Хотя, с другой стороны, это сейчас, с высоты приобретенных навыков и качеств многорукие чудовища казались не такими уж и опасными. Я вспомнил, как мы с Лешим вылезли из подвала на проспекте Сталелитейщиков и охренели от витающей там ауры. Тогда проняло даже Леху. А ведь здесь, под землей, эти черные ребята фонят намного мощнее. Это мы с Настей игнорируем это давление, а обычного человека просто прижало бы к рельсам. А скорость и сила многоруконогов, я думаю, намного превосходит боевые качества тех же Косяков, например. Не говоря уж о количестве. Так что людям здесь делать нечего. Совсем.

Спустя минут двадцать оказалось, что я в который раз ошибался. Люди здесь жили. Хотя слово «жили», как выяснилось позднее, вряд ли было применимо, но все-таки присутствовали. Когда в левой стене начали появляться двери, а круглый свод над головой постепенно стал прямым, вместо электрических огней станции Космической мы увидели глухую кирпичную стену, перегораживающую выход на платформу. Заложено от души, да еще усилено арматурой. Ближе к правому углу, на высоте подбородка, — небольшой квадратный проем, по глубине которого можно судить о толщине стены. Три кирпича. Семьдесят семь сантиметров. Нормально. Проем закрыт металлической дверцей с внутренней стороны. Пролезть можно, но только вытянувшись всем телом. Понятно. Человек протиснется, а вот жуткие местные жители точно нет. За стеной чувствуется присутствие людей. Настоящих. Только каких-то странных. Не могу понять в чем эта странность, но что-то с ними не так. Ладно, лучше один раз увидеть…

— Ну и что будем делать? — спросила Настя. — Взорвем или постучим?

— Такое не взорвешь. — ответил я. — Самих только завалит. Давай стучать, не назад же идти.

Я просунул автомат в проем и несколько раз сильно ударил прикладом в металлическую поверхность двери. Получилось бодро и громко. Отошел чуть в сторону на всякий случай. Вдруг там совсем нервные живут?

Эмоциональный фон за стеной почти не изменился. Мелькнула пара тревожных мыслей, но в целом — никакой суеты и переполоха. Стук вроде слышали, но особого значения не придали.

— Им, что каждый день тут в гости приходят? — недоуменно пробормотала Настя. — Вообще, непонятные они какие-то, чуешь?

— Ага. — ответил я и постучал еще раз. Громче и продолжительней.

Прошло минуты две. Я уже начал размышлять о том, как выбить на хрен эту дверь, когда заскрипел засов, и тоннель осветила узкая полоска света.

Мы прижались к стенам, готовые к чему угодно. Могут ведь и гранату кинуть… Но вместо этого раздался шепелявый хриплый голос:

— Ну? Чего надо?

Я заглянул в проем. Напротив меня торчала голова мужика. Где-то далеко за полтинник, небритый, лохматый, грязный, под глазами — темные круги.

— О! Солдатик! — радостно сказала голова и улыбнулась, продемонстрировав почти полное отсутствие передних зубов. — А как ты Миксеров прошел?

— Ты кто? — спросил я.

— Я? Карбюратор! — ответил тот, будто очень удивленный, что я его не знаю.

— Пройти дашь, Карбюратор?

Сзади подошла Настя. Подняла очки на шлем, заглянула через мое плечо.

— О! Девчуля! — снова обрадовался Карбюратор. Потом выражение его лица резко изменилось, он быстро оглянулся назад, просунул голову в проем и уже серьезно и испуганно прошептал. — Валите на хер отсюда, ребята…

— Кто там, дед? — раздалось из-за его спины. Голос властный, сильный, уверенный. Очередной вождь. Я их уже даже по голосу определяю.

— Дык! Солдатики какие-то пришли. — прошепелявил Карбюратор, видя, что валить отсюда мы не собираемся.

— Какие, бля, солдатики? Совсем в маразм впал, старый? Дай-ка!

В проеме появилась другая голова. Она мне сразу не понравилась. Бывают такие люди, на которых смотришь и чувствуешь отвращение, словно не человек перед тобой, а змея. Ты его не знаешь, он тебе еще ничего плохого вроде не сделал, но где-то в глубине души ты безошибочно определяешь, что это — та еще сволочь. Так и сейчас. Вроде обычный мужик, ничего примечательного, примерно мой ровесник, но меня аж передернуло. А взгляд! Глаза маньяка. Опасного, очень хитрого, но совершенно безумного.

Он внимательно рассмотрел меня, перевел взгляд на Настю и улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. Сначала я подумал, что передо мной очередной будущий Урод, пока еще похожий на человека. Потом пригляделся — нет, все-таки человек. Только совсем шизанутый. Все дело было в зубах. Этот долбогрыз то ли сам, то ли с чьей-то помощью, расточил все передние зубы, придав им треугольную форму. Прямо как у акулы, только в один ряд и не белоснежные, а серые, чернеющие по спиленным краям кариесом из-за разрушенной эмали. Но явно очень острые.

— Привет. Редко к нам гости захаживают. — сказал он, снова глянул на Настю и добавил. — Да к тому же такие особенные. — затем невинно, как бы невзначай, поинтересовался, — А вас только двое?

— Да. — ответил я, без всяких зазрений совести ковыряясь у него в мозгах.

— Тогда, милости просим! Примем, так сказать, со всем радушием. — и снова улыбнулся.

Вот, сука! Я уже знал, что он задумал сделать с нами, и еле удержался от того, чтобы не завалить его прямо сейчас.

— Егор! — напряженно прошептала у меня в голове Настя. — Ты в курсе, куда мы попали, и что с нами хотят сотворить? Особенно со мной?

— Да, в курсе. Сейчас внутрь пролезем, будем решать. А то закроют дырку, что будем делать?

— Ладно… — неуверенно согласилась она.

— Тебя как звать-то? — спросил я у неприятного типа.

— Евгений. Для вас — просто Женя. — он протянул руку. — Прошу! Даму вперед!

Ага, Евгений! А потрахаться тебе не завернуть? Проигнорировав его слова, я полез первый. Кое-как протиснулся в квадратный лаз, спрыгнул на рельсы. В нос ударил плотный смрад. Воздух станции был пропитан адской смесью запахов немытых тел, дерьма и гниющей плоти. Рядом стоял грустный Карбюратор. Правой руки у него не было. Вместо плеча торчала короткая, толком еще не зажившая культя. Я помог спуститься Насте, мысленно посоветовав ей выключить обоняние, и посмотрел на Евгения.

— Ну так мы пройдем? Через ваш… Дом…

— Конечно! — растянул акулью пасть в улыбке тот. — Но сначала настойчиво советую отдохнуть и пообедать! Прошу!

Он показал на стремянку, по которой можно было подняться на платформу, и продолжил любезничать:

— Гости у нас — событие особенное, надобно отпраздновать. Ну? Соглашайтесь! Негоже хозяев обижать. Сейчас стол накроем, посидим, поговорим. Вы, вообще, откуда такие грозные?

Пипец, Евгений! Да тебе в театре надо выступать! В Большом. Такой талант пропадает.

— От верблюда! — не очень вежливо ответил я.

Поднявшись вслед за ним по лесенке, я понял, что очередной раз оказался в аду. Здесь их много. И все разные, непохожие друг на друга. Настя за моей спиной не смогла сдержать стона отвращения. Кругом были люди. Тощие, грязные, оборванные, они лежали на каких-то тряпках в пролетах между красивых колонн. Многоугольных, с металлическими капителями, символизирующими сопла ракеты. Больше ничего красивого на платформе не оказалось, все остальное было отвратительным и жутким. Все люди были калеками. У кого-то, как у Карбюратора, не было руки, у кого-то — обеих, некоторые были одноногими или безногими. Попадались даже полностью лишенные конечностей тела. Страшный обрубок, шея и голова. И все они были живы! Одни лежали тяжело дыша и уставившись мутными, равнодушными глазами в потолок, другие без особого интереса пялились на нас, третьи даже куда-то передвигались, кто как мог. Торчащие отовсюду культи были и старыми, полностью зажившими, и совсем свежими, неровно и криво зашитыми. Некоторые явно гнили. Человек тридцать, а то и больше. Госпиталь времен Первой мировой, наполненный ранеными после продолжительного артобстрела, наверное, выглядел картинкой из детской книжки по сравнению с тем, что видели мы.