Аламут
Шрифт:
"Где вы двое были все это время?" - спросили они.
Халима опустила глаза, но Сара бурно отреагировала.
"Если бы вы только видели, какими грязными были волосы бедняжки! Как будто она никогда в жизни их не мыла. Мне едва удалось взять их под контроль, но ей понадобится еще как минимум одно тщательное мытье, прежде чем мы приведем их в надлежащий вид".
Слава богу, что Мириам здесь нет, подумала Халима. Она бы сразу уловила, что ее мучает совесть, и если бы начала расспрашивать, Халима не смогла бы сдержаться. Она бы увидела, что не смогла сдержать обещание не задавать вопросов даже в течение одного дня.
Когда остальные девочки ушли, Сара отругала ее.
"Если ты будешь вести себя так, все догадаются, что у тебя есть секреты. Вы должны вести
Халима была одна впервые с тех пор, как попала в этот странный мир. Она ничего не знала - ни где она находится, ни какова ее роль. Ее окружали сплошные загадки. Но это было не совсем неприятно. Совсем наоборот. В этом сказочном мире она вполне могла найти свое равновесие. Во-первых, здесь было много пищи для ее воображения. Будет лучше, если я притворюсь невеждой, подумала она. Тогда люди не будут меня подозревать, и я смогу добиться их расположения. И тогда они будут более склонны заботиться обо мне.
Сара дала ей более чем достаточно загадок, чтобы занять ее ум. У Мириам, которую она успела узнать как добрую и хорошую, теперь было другое, загадочное лицо. Что означало, что она и Саидуна были близки? В чем сила Апамы, что она может быть злой и при этом знать Саидуну? А этот глупый Ади, который, по словам Мириам, пользовался полным доверием Саидуны? И наконец, кто такой Саидуна, этот могущественный "наш учитель", о котором Сара могла говорить только шепотом?
Она не могла долго оставаться на одном месте. Она свернула на тропинку и стала встречать новые вещи. Нагнувшись над цветами, она наблюдала за красочными бабочками, которые там сидели, и спугнула их. Вокруг нее жужжали рабочие пчелы и ярко раскрашенные шмели, покрытые пыльцой. Жучки и мошки летали туда-сюда, радуясь вместе с ней теплому весеннему солнцу. Она уже забыла свою прежнюю несчастную жизнь и тяжелое путешествие, полное страха и неуверенности. Теперь ее сердце пело от счастья и радости жизни. Казалось, она действительно обрела рай.
В роще гранатов что-то зашевелилось. Она внимательно прислушалась. Из листвы выпрыгнуло стройное, тонконогое животное. Это газель, подумала она. Животное стояло на месте и смотрело на нее своими прекрасными карими глазами.
Халима преодолела свой первоначальный испуг. Она присела и стала звать его, инстинктивно подражая странному толкователю Корана.
"Газель, моя маленькая красавица, давай послушаем, как ты кричишь, но не отступай, моя стройная ножка, моя стройная ножка... Видишь ли, я не могу сделать больше, чем это, потому что я не научен, как Ади. Подойди к Халиме, которая красива и молода, и ей нравится милая маленькая газель..."
Ей пришлось рассмеяться над собственным красноречием. Газель легко шагнула к ней с вытянутой мордой и принялась обнюхивать и облизывать ее лицо. Ей было приятно щекотно, и она начала смеяться и оказывать игривое сопротивление, когда животное все сильнее и сильнее прижималось к ней, пока вдруг не почувствовала, как что-то другое, такое же живое, коснулось сзади мочки ее уха и дышит в него. Она оглянулась и окаменела от страха. Желтопузый Ариман стоял прямо рядом с ней, охотно соревнуясь с газелью в выражении доброты. Она упала назад, едва не приземлившись на руки. Она не могла кричать и не могла подняться. Глазами, полными страха, она смотрела на длинноногую кошку и ждала, что та прыгнет на нее. Но Ариман, очевидно, не собирался нападать. Вскоре он стал полностью игнорировать ее и дразнить газель, ловя ее за ухо или разевая пасть на ее шею. Они хорошо знали друг друга и явно были друзьями. Халима набралась смелости и обняла каждого животного за шею. Леопард начал мурлыкать и ластиться, как обычная домашняя кошка, а газель снова провела языком по ее лицу. Халима ластилась к ним, говоря самые приятные слова. Она не могла понять, как леопард и газель могут быть друзьями в этом мире, когда Пророк сказал, что Аллах приберег это чудо для обитателей рая.
Она услышала, как ее зовут. Она встала и пошла в направлении голоса.
Ариман шел позади нее. Газель составляла ему компанию , периодически налетая на него, как на козленка. Он не обращал на нее особого внимания, лишь время от времени пощелкивая за ухом.Ее спутники уже ждали ее и сказали, что настало время урока танцев. Они завязали ей волосы на макушке и ввели в стеклянный зал.
Их учителем танцев был евнух по имени Асад, молодой человек среднего роста с гладкими щеками и гибкими, почти женственными конечностями. Он был темнокожим африканцем, но не таким черным, как Ади. Халиме он показался симпатичным и глупым одновременно. Когда он вошел, то снял свой длинный плащ и предстал перед ними в одних коротких желтых штанах. Он слегка поклонился с любезной улыбкой и удовлетворенно потер руки. Он призвал Фатиму сыграть на арфе, и при звуках инструмент начал искусно крутиться и поворачиваться.
Его искусство состояло в основном из выразительного живота и сильного владения мускулами. Руки и ноги были не более чем ритмичным аккомпанементом к движениям живота. Сначала он показал, как это делается, а потом девушки должны были попробовать за ним. Он приказал им снять недоуздок и обнажиться до пояса. Халима смутилась, но, увидев, как непринужденно раздеваются остальные, с готовностью последовала за ними. Он назначил Зулейку ведущей танцовщицей и поставил ее впереди остальных. Затем он отправил Фатиму занять ее место, а сам взял длинную тонкую флейту и начал играть.
Только сейчас Халима начала замечать Зулейку. У нее, несомненно, была самая красивая фигура из всех. Она была первой в танцах и помощницей Асада на уроках. Все, что он хотел, она исполняла с точностью, а остальные подражали ей. С флейтой в руках он переходил от одной девушки к другой, оценивая ловкость и подвижность их мышц, поправляя их и показывая, как это делается.
После урока Халима устала и проголодалась. Они вышли в сад, но далеко уйти не смогли, потому что им предстоял еще один предмет - создание стихов. Халима пожаловалась Саре, что проголодалась. Сара показала ей, где можно подождать, а сама ускользнула в здание и вернулась через некоторое время. Она положила Халиме в руку очищенный банан.
"Нам нельзя есть между приемами пищи. Мириам очень строго следит за этим, потому что боится, что мы растолстеем. Она бы точно наказала меня, если бы узнала, что я дала тебе что-нибудь".
Халима никогда не слышала, чтобы кому-то запрещали есть только для того, чтобы не растолстеть. Как раз наоборот. Чем полнее была женщина или девушка, тем больше ее хвалили, поэтому она вряд ли обрадовалась новости Сары. А что делать с тем, что еда в этом странном месте состояла из одних деликатесов?
Девочкам пора было возвращаться в класс, где Ади собирался стать их учителем поэзии. Этот предмет показался Халиме увлекательным, и она сразу же пришла в восторг. В этот день он объяснил систему коротких стихов газели, и все девочки должны были использовать свою изобретательность, чтобы внести свой вклад. Мириам прочитала первый куплет и была свободна, а девочки соревновались друг с другом, добавляя куплет за куплетом. Примерно через десять строк они исчерпали свою изобретательность, остались только Фатима и Зайнаб, которые упорно продолжали свое дело, пока тоже не иссякли. Ади не оставил Халиму ни в первом, ни во втором раунде, чтобы она смогла проникнуться идеей. Очевидно, ей было так хорошо слушать, что Ади позвал ее готовиться к третьему раунду. Она немного боялась, но в то же время была польщена тем, что он так уверен в ней, а еще ей хотелось посмотреть, как она сравнится со своими товарищами.
Мириам произнесла первый куплет.
"Если б как птица на крыльях я летел..." Ади подождал мгновение, а затем начал обращаться к ним по порядку. Они ответили.
Зулейка: "Я бы всегда держала солнце в поле зрения".
Сара: "И иди навстречу утренней росе".
Айша: "Я бы помогала обездоленным сиротам".
Сидеть: "Пел бы им песни всех оттенков".
Джада: "И охранять, чтобы все записи были правдивыми".
Тут Ади приветливо кивнул в сторону Халимы, призывая ее продолжать.