Алан Шни

Свой выбор я, после некоторых колебаний, остановил на храме посвящённый Каннон вроде как богине милосердия, если верить нарытой мной исторической справке, и, чтобы точно успокоить начавшие шалить нервишки, вспомню-ка я о нём пару интересных фактов, кхм-кхм.

Итак, если коротко, то данный храм знаменит своим чудотворным источником, который расположен недалеко от главного здания храма в небольшом павильоне, построенным над тем родником. Вода в нём стекает вниз тремя струями — ее можно черпать и пить из специальных кружек. Собственно, струи символизируют долгую жизнь, здоровье и мудрость, но пить из всех трех сразу не самое лучшее решение в вашей жизни. Мало ли, что с вами случиться, ведь жадность зачастую не совсем совместима с мудростью.

Помимо родника, Киёмидзу-дэра знаменит своей широкой террасой, построенной без единого гвоздя и установленной на 139 сваях. С нее открывается отличная панорама города, особенно прекрасная выглядящая весной, когда цветут вишни. Кроме этого, в старину ходило поверье, что тот, кто спрыгнет с террасы и останется в мире живых, будет вознагражден исполнением самого заветного желания. По официальной статистике, отважились на этот, по-другому не скажешь, прыжок веры 234 человека, из которых 200, не иначе, как по воле божьей, как-то умудрились выжить.

— Ну вот я и здесь, надеюсь, что местные служащие отнесутся ко мне нормально, — без особой радости прошептал я себе под нос.

Не придумав ничего лучше, я, не мудрствуя лукаво, выловил одну из многих мико, бродивших то тут то там, и прямо, без размусоливаний, настоятельно попросил отвести меня к настоятелю храма по одному очень деликатному вопросу. Внимательно осмотрев меня и мой внешний вид, она поклонилась и, быстро развернувшись, растворилась в толпе местных туристов, оставив меня в полном одиночестве.

Прошло едва ли минут двадцать, когда ко мне подошла девушка в форменной одежде мико и благодаря немного отпустившему меня напряжению я смог более внимательно рассмотреть её наряд: ярко красные штаны и заправленное в них, если не ошибаюсь, нижнее кимоно белоснежного цвета. Кстати, весьма симпатично смотрящееся на местных девушках, есть в этом какой то шарм, кхм… В общем, меня поманили за собой в сторону, закрытую для туристов, где, проведя через хитросплетения внутренних коридоров, вывели в зал, где, возможно, и проводятся ритуалы богослужения. Там-то меня и ждал местный настоятель: японец средних лет с едва заметной проседью. Ничего выдающегося на первый взгляд в нём не было, но вот его внимательный взгляд сразу выветривал подобные мысли.

— Здравствуйте, меня зовут Алан Шни. Извините за беспокойство, у меня мало времени, — неуклюже поклонившись, постарался я сгладить первое впечатление с моим незапланированным приёмом.

— Интересно, — внимательно осмотрев меня с ног до головы выдал он. — меня зовут Окихиро Ямаути и мне кажется, молодой человек, что я знаю причину вашего появления. Нам предстоит долгий и, я надеюсь, продуктивный разговор.

— Хорошо! Раз так, то вы сможете мне помочь? — растерявшись от столь необычного приветствия мне только и оставалось, что принять предложение усесться на против него, попутно перейдя к обсуждении моей цели визита.

Выражение лица жреца потеряло мягкость, вмиг поменявшись на серьёзное и сосредоточенное.

— Я понимаю твоё беспокойство, но должен сразу предупредить чтобы не давать лишних надежд, — посмотрев мне в глаза и увидев, что его слушают, он продолжил. — Наверное, ты сейчас ждёшь, что я начну давать тебе советы или вообще решу твою проблему с божественной помощью? — хмыкнул Окихиро. — Нет. Видишь ли, я почти уверен, что тебе не в силах помочь ни в одном из храмов Японии, а просить помощь у Ками-сама… — покачал тот головой. — Если говорить откровенно, на это пойдёт далеко не каждый, ведь боги покинули наш мир и обратить на себя их внимание дорогого стоит.

— Н-но как, что мне тогда делать? — потрясённо проговорил я, не в силах осознать, что этот путь, как и многие другие закрылся, звучно хлопнув на прощанье дверью.

— Ну не зря же ты проделал столь долгий путь? — пожав плечами, он едва заметно улыбнулся и в ответ на мой нечитаемый взгляд прояснил. — Я помогу тебе, рассказав о происходящих с тобой процессах, ведь тебе предстоит с этим жить. Насколько я вижу, ты уже начал предпринимать какие-то попытки, и они даже выглядят успешно…

***

Как говорится, вечерело, ничего не предвещало беды, и мы спокойно сели на поезд, направляясь в сторону нужного нам аэропорта, чтобы вернуться в нашу старую, добрую, но до какого же серую и унылую старушку Британию.

С момента памятного разговора минуло две неполные недели. Мне даже приходилось пару раз возвращаться, так как одного разговора было мало. Настроение после этого было паршивое, хоть мне и помогли. Образно говоря, меня огрели по голове спасательным кругом, но справляться со всем мне придётся в гордом одиночестве. Под конец нашего уикенда я не смирился с тем, что не достиг своей главной цели, но я принял полученную в храме информацию к сведению и, отрешившись от всего, продолжил проводить время со своими родными.

И всё было бы просто отлично. Но меня из раза в раз терзало непонятное, но отчего-то очень знакомое чувство. И даже не по этой жизни знакомое, а, так сказать, призрак прошлого, довлевшего надо мной. Непонятный дискомфорт и беспокойство неуклонно, словно действуя по непонятному мне циклу, с периодичностью в час-другой терзали мой порядком утомившийся разум.

Я настолько извёлся, что многое мог бы отдать тому, кто избавит меня от этого дискомфорта. И вот, словно в насмешку, в один нечёткий миг всё исчезло, позволив мне сполна насладиться этим затишьем перед бурей. То, что это именно затишье, мне довелось понять буквально через какую-то жалкую минуту.

В общем, не буду тянуть. Стоило мне начать втягиваться в неспешную беседу, которую вели мои родные, как наш вагон сотряс сильный толчок, мгновенно скинувший нас со своих мест. Я едва успел усилить своё тело, когда послышался скрежет и всё пошло по наклонной вниз, в прямом смысле этого слова. Последнее, что у меня отпечаталось в памяти — это непонятно откуда появившееся окно, в которое я и влетел на полной скорости, а потом тьма.

Не знаю, сколько я валялся в отключке, но пробуждение было просто неописуемым: голова трещала, взгляд плавал из угла в угол, пытаясь сфокусироваться на одном месте, а довеском шёл рассечённый лоб и заливающая глаза кровь. В общем, не смертельно, но до ужаса отвратно.

— Ч-чёрт… кхм-кхм. — собрав мысли в кучу, пытаясь прогнать мерещащийся непонятные мне звуки, вновь я открыл глаза и увидел поломанное купе. Сверху сквозь окровавленное и почти полностью покрытое паутинками трещин окно на меня падали лучики закатного солнца, вполне сносно освещающие доступное моему взгляду пространство.

— Где? — немного приподнявшись я увидел своих родителей, тоже валяющихся без сознания, и если мама отделалась синяками, то вот отцу досталось примерно так же, как и мне.