Алан Уайт. На грани

– Ты чего такой довольный? – спросил его Виктор на обратном пути. – Не устал что ли совсем? Обычно в свой первый день новички так выбиваются из сил, что не могут даже говорить, не то чтобы сидеть и улыбаться.

– Что? – переспросил его Алан, мысленно находящийся в другом месте.

– О чем задумался, друг? – тихо спросил Виктор.

– Я твердо решил, что должен сбежать отсюда, и у меня есть план, – тихо сказал Алан.

Помня о неудачных попытках побега из лагеря и о том, что потом боевики Хесуса сделали с теми людьми, Виктор осмотрелся и, убедившись, что их никто не слышал, решил с этого дня более внимательно следить за Аланом, дабы тот не наделал глупостей.

Оказавшись в лагере, работникам разрешили принять душ, сходить в туалет, после чего, покормив рыбной похлебкой и варенной фасолью с лепешками, отправили в клетку спать. Кто-то лег и сразу же заснув захрапел, кто-то просто сидел, думая о чем-то своем, а некоторые курили и вели тихие разговоры. Алан по привычке занял свое место на полу, предварительно собрав в кучу разбросанные пучки соломы. Улегшись и положив руку под голову, он сразу стал проваливаться в сон, про себя думая о том, что ему надо срочно бежать из этого места и, возможно, Виктор ему с этим поможет.

– Алан, Алан, – еле слышно раздался голос. – Алан, очнись, Алан, вернись ко мне… – настаивал голос.

– Ребекка! – воскликнул Алан, открыв глаза и готовый поклясться, что действительно слышал голос своей жены.

Он еще продолжал лежать, пытаясь разобраться, вправду ли он слышал голос Ребекки или это был сон, когда увидел, как палка, которая почему-то лежала возле решетки, вдруг задвигалась и начала красиво волнами перекатываться, блестя глянцем в лунном цвете. Когда Алан понял, что это была вовсе не палка, а огромная змея, было поздно. Ее морда с неморгающими глазами находилась прямо перед его лицом, и любое резкое движение могло спровоцировать змею на атаку. Он испытывал перед ней животный страх, ведь до жути боялся змей, пауков и прочих подобных божьих тварей, и когда он почувствовал, как прохладное и, что для него было новостью, сухое тело змеи заползает через воротник ему под рубашку, казалось, вообще перестал дышать. Разместившись почти полностью под его рубашкой, видимо в поисках тепла, змея перестала двигаться. Алан боялся пошевелиться, ведь, испугавшись, змея могла впиться в его плоть хоть несколько раз подряд.

«Главное, резко не дышать, не кашлянуть или не чихнуть», – думал про себя Алан, но вместе с этим он боялся, что Виктор, проснувшись покурить, как он это часто делал по ночам, начнет задавать вопросы, на которые он не сможет ответить. Виктор решит проверить, все ли с ним хорошо, и, подойдя к нему, обязательно перевернет с бока на спину, и тогда эта огромная змея, вывалившись из-под его рубашки, обязательно покусает его и не ожидавшего такое увидеть Виктора. В какой-то момент Алан услышал писк, скорее всего, это снова крысы хозяйничали под полом. Тут же под его рубашкой началось движение, и упругое тело змеи, беззвучно, через его ворот на рубашке и запутанные волосы на затылке отправилось на охоту. Алан еще никогда в жизни не был так благодарен крысам, которые привлекли внимание его нежданного и смертельно опасного гостя. Выждав некоторое время, которого должно было хватить змее на то, чтобы покинуть их забытую Богом клетку, Алан резко подскочил в обратную сторону и, не обращая внимание на резкую боль, возникшую в области пулевого ранения, скинув рубашку и внимательно рассматривая пол, начал чесать все свое тело, пытаясь снять жуткое напряжение и еле сдерживая себя от того, чтобы не закричать. Топот Алана и скрип деревянного пола под его ногами разбудил нескольких людей, среди которых был и Виктор. Что-то сказав по-испански возмутившимся сокамерникам, он поинтересовался у Алана, чем вызвано его странное поведение, и, получив ответ, предложил Алану занять место на нарах, ранее принадлежавшее погибшему сегодня старику.

– Вообще, я бы не рекомендовал тебе ночевать на полу. Был случай, когда одному парню, пока он спал, в ухо заполз какой-то жук или паук, хрен его знает. В общем, та тварь начала хозяйничать у бедняги в голове, и тот, подскочив со страшными криками, видимо из-за боли, побежал и со всей силы ударился головой о решетку, из-за чего потерял познание, в которое больше так и не пришел. Ребята говорили разное, но я думаю, что к нему в ухо заползла уховертка, которая начала разрушать его барабанную перепонку…

– Подожди, ты заявляешь, что мы с тобой друзья, и вместе с этим позволял мне ночевать на полу, где, оказывается, находиться не менее опасно, чем на голой земле посреди джунглей! – перебил его Алан.

– Друг, не переживай так. В джунглях намного опасней, ведь там, помимо всех этих тварей, тебя может выследить ягуар, и если он будет голоден, то тебе уже никто не поможет, а здесь ты защищен от его зубов решетками, – пошутил Виктор, но, поняв, как Алан был напуган и расстроен, прекратил смеяться и уже примирительным тоном добавил, что этим вечером звал Алана занять освободившиеся места на нарах, но тот якобы, оказавшись в горизонтальном положении, сразу же захрапел, и сон был таким глубоким, что он не реагировал даже на громкие возгласы в свою сторону.

Следующее утро началось с громких стуков, которые издавал до тошноты надоевший Алану Бо, ударяя прикладом своего автомата по железным прутьям решетки. Было заметно, что он получал от своей работы удовольствие, ведь его боялись, слушались и старались не злить, но главного этому усачу не удалось добиться – его никто из заключенных не уважал и считал просто больным ублюдком. Сказать, что его хотели убить, было бы преувеличением, но, если бы его кто-то ранил или укусила змея, никто бы не вызвался бежать за врачом. Алан шел вместе со всеми, чтобы умыться и почистить зубы. Все зубные щетки лежали в большом стакане, который был изготовлен нехитрым способом из пластиковой бутылки путем отделения от нее верхней части. Щеток было всегда с запасом, так как щетки умерших людей никто не выкидывал, и ими пользовались остальные. Алан уже некоторое время не мог найти свою зубную щетку, которой он пользовался в прошлый раз. Он помнил, что она была фиолетового цвета со светло-зелеными вкраплениями, но ее не было. В момент, когда он отчаялся, кто-то из проходящих мимо людей небрежно бросил зубную щетку в импровизированный стакан, да так неуклюже, что все брызги воды и хорошо не смытой зубной пасты разлетелись в разные стороны и попали на лицо Алана. Вдруг Алан понял, что это только что прилетела его зубная щетка, которую он какое-то уже время не мог найти.

– Эй, ты! – произнес в след удаляющемуся человеку Алан, – ты какого хрена чистил зубы моей зубной щеткой? – уже не так громко, буквально про себя сказал Алан.

– Друг, ты чего тут стоишь, тебе еще надо успеть перекусить перед выездом на плантацию, – дружелюбно сказал подошедший со спины Виктор и, несмотря засунув руку в стакан, взял первую попавшуюся щетку.

Решив, что в дальнейшем он лучше будет чистить зубы с помощью нанесенной зубной пасты на палец, Алан отошел от стакана с общественной гигиеной, чтобы по совету Виктора успеть на завтрак, если можно было его таковым назвать. Из-за того, что чувство голода в последнее время никогда не покидало Алана, то почти прозрачный чай и сухой кусок хлеба с небольшим куском маргарина он съел в одно мгновение, вспомнив при этом про семейные завтраки с яйцами, жаренным беконом и тостами.

«Я должен отсюда убраться и разыскать своих родных, чего бы мне этого не стоило», – подумал Алан, безвольно двигаясь в толпе людей к пикапам, которые повезут их на плантацию коки.

В этот день его наставником был выбран Тодо, который при озвучивании их пары недобро Алану улыбнулся, всем своим видом показывая, что ему сегодня будет туго. Оказавшись на плантации, Тодо стал возле Алана, чтобы проверить, как тот срывает листья, и если вдруг лист рвался или падал на землю, Тодо замахивался на Алана, обещая взбодрить его при помощи пары тумаков. Потом Тодо сменил метод и, решив изобразить из себя друга, посоветовал Алану немного посидеть и отдохнуть, но Алан также культурно отказался, предварительно поблагодарив наставника за заботу. Понимая, что Тодо провоцирует его на ответную агрессию или какой-то нужный ему разговор, который, скорее всего, пошел бы про Виктора Альвареса, Алан не реагировал на его оскорбления и угрозы, а в разговоре старался отвечать односложно – «да», «нет» или «не знаю». К вечеру, когда Тодо понял, что проиграл, он стал еще более злым и раздражительным и, оказавшись на месте сбора бригад, первым отчитался и отправился к пикапу, чтобы попросить или обменять на что-нибудь сигарету и в одиночестве покурить, успокаивая нервы.

– Что ты сделал со стариком Тодо, на нем просто лица нет? – сдерживая смех, тихо спросил подошедший Виктор.

– Он просто жалок, – ответил Алан, – я готовился к более серьезному противнику, а он ведет себя, как какой-то хулиган из старшего класса, пытающийся запугать малолеток.

– Ты главное не расслабляйся, – ответил Виктор, – его главная мечта здесь – занять мою должность, и он не успокоится, пока этого не добьётся, поэтому он еще много раз попробует найти к тебе подход, чтобы найти компромат на меня.

После того, как все бригады отчитались о проделанной работе, всех посадили в пикапы, которые, поднимая тяжелую густую пыль на горных дорогах, направились на базу. Охранники ехали в свои вагончики, где вечером они могли под телевизор выпить пива и вкусно поесть, а работники в клетки, где кроме деревянных нар, вони, змей и уховерток на полу их ничего не ждало.

– Виктор, я должен отсюда сбежать, мне надо разыскать Ребекку и детей, чего бы мне этого не стоило, лежа рядом на нарах в клетке, тихо сказал Алан.