Алая Топь

– Тогда кто я? – пискнул Влас, обращаясь к девушке. Черная шерсть на его холке встала дыбом.

Милорада отряхнула руки и подошла к волку, провела ладонями по высокому лбу, вывернула ему уши, потом разжала челюсти и заглянула в пасть. На каждое движение волк отзывался чем-то отдаленно напоминавшим «ай!» и «ой!». Ну точь-в-точь щенок, а не грозный хищник.

– Похоже, двоедушник, – пожала плечами Милорада. – Не видала их еще так близко.

– То есть он может превратиться обратно в человека? – оживился Святослав.

Милорада кивнула.

– Нужно как следует о землю удариться. Попробуй двумя лапами, вот сюда, – она топнула ножкой перед собой.

Волк жалобно взглянул сперва на нее, потом на друга и неуверенно обошел место, на которое указала хозяйка терема. Он поскреб пол лапой, примерился и неуклюже подскочил. Стоило когтям клацнуть о доски, длинные ноги подкосились, волк неловко шмякнулся об пол и распростерся на нем уже человеком, изрядно потрепанным, словно его пропустили через мельничные жернова. Грудь под черной рубахой тяжело вздымалась, глаза ошалело шарили по комнате.

Влас сел и, оглядев себя, радостно закричал. Вскочив на ноги, он принялся с воплями обнимать Святослава. Конюх даже потянулся было к Милораде, но та отшатнулась и наморщила носик.

– От тебя псиной несет. После баньки, может, и обнимемся.

– А когда я псом был, тебя это не останавливало.

– Так я и сказала, что тебе собакой лучше, – хмыкнула девушка и смерила юношей насмешливым взглядом. – Ну, поговорите тут, а я пока своими делами займусь.

И, бросив обрывки ткани и засушенных трав в корзинку, Милорада вышла на задний двор.

* * *

Святослав надеялся, что, как только Влас вернет прежний вид, все наладится само собой. Они смогут по-человечески поговорить, придумают, как справиться с Даной. Но теперь друзья сидели в бане как чужаки. Свят смотрел на коренастого болтливого парня, которого всю жизнь считал человеком, а Влас и вовсе пялился в пустоту перед собой. Только иногда он пошевеливал губами, но слова так и не шли. Хотелось обсудить все причуды Алой Топи, но было не до них.

– А я ведь во снах видал, как волком хожу, – наконец подал голос Влас. Черные короткие волосы налипли на лоб, мелкие капли воды то и дело срывались и звонко разбивались об пол.

– Разве твой отец ничего об этом не знал?

– Говорил, что пройдет, – пожал плечами Влас. – Что воображаю я все…

– Мы вернемся и расспросим его, – быстро пообещал Свят, но Влас только смерил друга хмурым взглядом.

– Куда там? У тебя своя напасть есть, – хмыкнул конюх и еще раз оглядел свои руки. – А теперь и я нечисть. Как я отцу таким покажусь?

– Вот же нюни распустил, – зазвучал где-то поблизости голос Милорады. Юноши подскочили и заозирались, пытаясь различить ее силуэт в плотной пелене пара.

Послышалось шлепанье маленьких лапок, и на скамью между ними взобралась ящерка с переливающейся серебряной спинкой. Ящерка раскрыла рот, и из беззубой пасти полился женский голосок.

– И жалуется, и жалуется, мол, нечисть. Что ты жалуешься? Ты, как захочешь, сможешь бегать в волчьей шкуре и легко перекидываться в человека, а мне, чтоб обратиться, приходится в звериную шкуру втискиваться. И то лишь в того зверя, который сам мне свою шкуру уступит или подарит.

Влас, может, и хотел что-то ответить, но мог только удивленно хлопать глазами, глядя на говорящую ящерку.

– Ну вот что тебе не так? Ты знаешь, сколько всего волки вроде тебя умели? Они при Кощее служили, были его верными воинами, целыми поколениями защищали его крепость и ловили беглые души. Ты не какая-то нечисть, – продолжала она свою отповедь так яростно, что казалось, вот-вот бросится и разорвет крепкого конюха на клочки. Святославу так и хотелось влезть между ними и защитить друга. – Ты настоящий воин. А ведешь себя как трус.

– Я и есть трус! – выпалил Влас. Милорада довольно хмыкнула и повернулась к Святославу, блеснув глазами.

– И это с ним-то ты хотел княжество от мачехи спасать? Прекрасная мысль, ничего не скажешь. Себя не жалеешь, его хоть пожалей. Вам без меня не справиться.

– Чего? – опешил Влас, бешено вращая глазами. – С ума сошел? Я против княгини не пойду!

– Еще лучше, – фыркнула Милорада и, взмахнув хвостиком, скрылась в пару, оставляя друзей наедине.

Сколько Свят ни пытался объяснить Власу, что княжество в беде и нужно его спасать, что предстояло наведаться к Водяному, а еще освободить Долю с Недолей, тот лишь мотал головой и топал ногами.

– Ты сам-то себя слышишь? К Водяному он наведаться решил! Ты хоть знаешь, что он с людьми делает? Мне дядька рассказывал, как мельник вовремя Водяному не принес в жертву черного петуха, так тот в отместку утащил мельникова сына под воду. Парень, правда, ухватился за колесо и принялся звать на помощь, отбили его, вот только Водяной ему обе ступни отгрыз.

– Влас, люди погибнут! Они просто не переживут зиму!

– А так погибну я. А у меня отец старый, на хуторе один лошадей разводит. Не могу я его без подмоги оставить. Я ему обещал денег заработать и с женой вернуться, помощников нарожать, лошадей купить, как в княжеских конюшнях.

Чем больше Влас говорил, тем больше горечи звучало в его словах.

Святослав понимающе кивнул.

– Прости, – только и сказал княжич.

Подпоясавшись полотенцем, он вышел из парной и тут же налетел на Милораду. Девушка слегка коснулась ладонями его груди, а как только убрала руки, Святослав оказался одет в богато расшитый кафтан.

Милорада довольно оглядела его и, не говоря ни слова, поманила за собой. Святослав отправился за ней. Он уже не обращал внимания на движущиеся картины и гобелены, на цветы со всего света и висящие в воздухе свечи. Его взгляд был прикован к причудливо уложенной косе Милорады, унизанной жемчужинами. Девушка нынче была одета в алое платье, расшитое лебедями.

Миновав колдовскую светлицу, они вышли во внутренний дворик. Тут росла мягкая трава, а в прогретом солнцем воздухе пахло цветами шиповника. Девушка остановилась и повернулась к Святославу.

– Я все решила, – заявила она. – Ты мне нужен. И я тебе нужна, если хочешь княжество спасти.

Святослав кивнул, опуская плечи. Милорада ободряюще улыбнулась.

– Не кручинься, княжич. Если тебе будет легче от этого, я за тебя замуж хочу не только по сердечному велению и не ради хором. Просто сама я уйти отсюда не могу, а вот женой или невестой за тобой последовать обязана. А мне страсть как хочется мир посмотреть.