Алая завеса

Понимая, что предстоит услышать нечто непривычное и слегка шокирующее, я прислонился к спинке кровати поудобнее, стараясь не шевелить рукой, но с некоторой опаской смотрел на окно, но холод не проникал через щели. Стекло казалось то совсем мутным и даже в светлый час неспособным пропускать лучи солнца, то снова виделось зрячим и лишь затуманенным. Непонятно, Людмила овевалась серебряными сияниями с улицы или с огнём моего собственного, привыкшего к темноте зрения её тело обрело сходство с бледной глиняной статуэткой кошки.

— Что было с вами до госпитализации, помните?

— Конечно.

— Обычная серая биография тянулась неспешно, вечное ожидание чего-то томило, пока вдруг события не понеслись в бешеном ритме?

— Примерно так.

Женщина наклонилась чуть ближе, и её пальцы прекрасно изогнулись так близко, что невольно напрашивалась на сравнение её кисть с мёртвой моей, источающей красный шёлк. Сердцебиение учащалось даже от мыслей об этом.

— Возможно, происходящее с вами — некий символ, того, что когда-то отошло в прошлое и безвременно кануло. Есть, знаете, такие сюжеты, которые больше чем просто сказания или легенды. Есть выдумки, что имеют бесконечное число нитей в бессознательном совершенно любого человека. Воплотись история в жизнь, с какой стороны ни потяни — суть легенды не изменится, а лишь путы сожмутся туже и невыносимей для того, кто пал жертвой мимолётной фантазии. Узлы наших грёз и желаний, трещины на зеркале общей природы людей иногда именуются архетипами. Биографии миллионов наполняют энергией кем-то оставленные раны в мировой душе. Слишком красивые истории, слишком меткие сравнения и точные персонажи — это становится материалом для иллюзий толпы в настоящем. Как раз ты угодил в одну из таких историй, множество раз с незначительными изменениями повторённую под солнцем нашей земли.

— Как можно «потянуть» за нить сходств и совпадений?

— Для этого требуется, сознательно замечая повторения в реальности вокруг тебя, уловить грядущую цепочку их развития и сознательно вплетать в клубок новые символы и элементы. Заниматься творчеством, так сказать. Но новые элементы нужно понимать, конечно, условно. Если рядом ожили вековечные дохристианские сюжеты, любое твоё действие уже существовало когда-нибудь как вариант развития событий, то есть ты можешь переплетать и запутываться старые витки, но не создавать иную ткань.

Ливень гремел всё сильнее, а меня подмывало рассказать своей спасительнице о незнакомце.

— Честно говоря, я уже месяц мучаюсь именно от того, что словно не могу создать «новую ткань», как вы выразились. Но речь идёт только не об архетипах событий, а о проблеме души и уникальности. Ум подсказывает, что на свете нет ничего, не случавшегося ранее, и мы существует в бесконечных узлах повторяющихся ситуаций, но ведь и я, и вы, и ваш муж — только варианты давно отживших уникальных личностей… Сердце не желает это принять. Получается в бесконечной Сансаре каждый из нас либо пустотен изначально, либо многократно перерождается?

— То, что кругом нет ничего не архетипического, — это ты перебарщиваешь. Самые простые и примитивные действия, события непоэтичные, никчёмные, средние, «ни то ни сё» — не становятся узлами в подсознании единой природы человека как вида. Испокон веков обожествляются только события важные, связанные с жизнью и смертью. В древности многие верили в переселение душ, теория, по всей видимости, вам не угодная и пугающая, но ещё больше народа исповедовали другую веру, ныне называемую языческой. Святые Господа, или боги, сходили в мир иллюзий из мира истины, где был их дом, и судьбы омывались смыслом и красотой. Но заблудились небесные гости во тьме. В их вселенной не существовало времени, работа моего мужа и моя помощь в ней — совершенно не требовались. Именно часы, минуты, секунды — сгубили и смешали богов. Таинственные господа создали календарь, соответствующий вечности безвременья. Обязав свои творения, то есть нас, повторять ежегодно все на тот момент сплетённые узлы потусторонних биографий и событий, боги вернулись на небо. И до сих пор мы их воспроизводим, сами того не ведая. В мире просто для людей не создано другого пространства для выбора и жилья, кроме блуждания по установленному зачарованному календарю. Только в древности аналоги этого творения неукоснительно почитались людьми, а сейчас, кроме моды, нашими потусторонними переживаниями руководит случай. Но в итоге мы — это боги. По крайней мере, в те моменты, когда они нами не являются, любому кажется, лучше бы нас и не существовало. И ты… только не подумай ничего пошлого, просто действительно есть параллели, бог Дионис, раз общаешься с Ариадной, спасая от скуки и забвения. Но любой архетипический сюжет отличается от обычного — тем, что является частью пучка сходных нитей легенд. Разным судьбам он видится почти одинаково, но с учётом индивидуальных предрасположенностей. Поэтому дальнейшие связи Диониса с Ариадной в нашем случае — погрешность различия истории. В конце концов, мы просто люди.

Улыбка Анны отразилась на лице женщины, но призрачные черты лишь дрогнули, невольно рассеявшись. Показалось, будто дети снова смеются на чердаке.

— Но вернёмся, Павел, к твоей легенде. Признаюсь, на лестнице днём я не была слишком откровенна, всё-таки вы посторонний. И потому скрыла, дабы не выглядеть дурой, некоторые свои домыслы относительно истории, рассказанной мне детьми. На самом деле я считаю, что легенду, хоть её и придумали, вероятно, местные чердачные искатели приключений, способен сочинить любой в силу своего таланта примерно одинаково. Не думаю, что продуктивно будет рассуждать, выдумала ли Анна сама похожую легенду или имеет связь с кем-либо, чью судьбу формировал старый дом. В поисках девушки подобное не поможет. Другого места, похожего на это, на Лесной улице просто нет. Наверное, фантомы коснулись вас магией, Паша. Сам сюжет имеет глубочайшие корни в веках. Неизвестно из какой страны примчалась в Россию эта иностранка, но подозреваю, что она архетипическая «неместная» повсюду на земле, она, метафорически выражаясь, отвергнутая демоница, женский злой дух или богиня какого-либо языческого пантеона. Понимаете, в каждой культуре существует некий образ искусителя и разрушителя от слабого пола… хотелось бы для нашей беседы объединить все общие черты дьяволиц из разных народных традиций под одним именем, но трудно выбрать подходящее.

— Можно остановиться на первой жене Адама, Лилит. Ей даже титул небожительницы неплохо бы присвоить, как думаете? — задумчиво откликнулся на знакомые слова Леденеев, и сравнение Анны пришлось по вкусу Людмиле.

— Отличная аналогия, Павел! И само имя прекрасно в своей зловещей сути. Вижу, наши сознания настроены на одну волну. Безусловно, это поможет выбраться из дьявольского лабиринта нитей и совпадений. Сновидение наяву опутало свою жертву-Диониса иллюзиями, но я верю в вашу историю, не сомневайтесь. Это сказано не к тому, что по кому-то плачет психушка. В определённом смыслы произошедшее было правдой. Когда мы с мужем только переехали, в данной местности подозревали аномальную зону, слишком часто именно на здешнем отрезке квартала шли дожди, особенно над нашей крышей. Быть может, виной тому, подземная река, протекающая под мостовыми, не знаю. У некоторых жильцов появилось устойчивое выражение относительно моего многолетнего приюта, они называли эти стены Промокшим домом.

Так что, Паш, не вы один здесь сталкивались с тоской и безнадёжностью. Не стоит удивляться странностям подобной земли. Мне самой не принесло много счастья это убежище от мира, построенное будто бы вблизи от края света, хотя как никому другому я обязана ему своими знаниями и верой…

Женщина замолчала, а меня обуревали странные, невозможные воспоминания. Словно никому не доверенный сон набрал силу и воплотился в реальности.

— Промокший дом… какое опьяняюще завораживающее название… Моя мама пела мне колыбельную, очень и очень давно… очень тихо, и слова плохо отразились в детской памяти, но что-то сейчас приходит на ум, хочется воспроизвести:

Холодный мокрый вздох, занозой в больной мозг прокрался блёклый сон в пустой промокший дом, и серые цветы на раме у картин осыпят лепестки…

Дальше не могу осознать или передать… Река забвения стёрла строки. Но ещё мама шептала:

Пустой промокший дом, твой голос не спешит… под рёв и гул машин неслышно тормошит секреты «тех эпох», и «строчки между строк» ложатся на постель, прокравшись в тишине… — Томящий звук шагов, но это только наш вчерашний разговор, где сумрачная мгла, как туманная плита, пришла с серых болот, ложась на этот год — всё заполонив между серых плит.

На том воспоминания затираются, ничего не могу высветлить…

Я всегда считал, что эту колыбельную сочинила сама мама. Никогда бы не подумал, что доведётся самому побывать внутри чужой песни…

Моё красноречие выдохлось, и навалилось чувство неловкости.

Людмила смотрела на меня с печалью и лёгкой улыбкой. Мы несколько минут смущённо смотрели по сторонам и слушали ритмичные постукивания ливни. Словно поневоле опять сблизились судьбой, помимо желания.

11

— Красива мелодия в этих аритмичных стихах, — промолвила собеседница. — И настроение под стать здешнему. Ваша мать никогда не видела этих стен, ведь так?

— Конечно. Мы жили в другом районе.

Ещё немного помолчав, ощущая шум и сырость за стёклами, женщина продолжила своё повествование:

— Позже я попробую тебе сыграть на фортепиано ту музыку, которую навевают твои слова. Инструмент находится через коридор, в холле гостиной. Именно эту квартиру мой муж снимает для моих занятий с детьми. Но сейчас я закончу повествование об архетипе Лилит, что управляет тобой, поскольку для тебя это жизненно важно.