Алекс и Алекс 4

— Дорога до точки идёт через пару таких районов, что идиллическими их точно не назовёшь, — смеюсь на ходу.

Мы, не сговариваясь, взяли друг друга за ладони, как дети. Сейчас, наверное, со стороны выглядим школьниками.

— Срать на те районы. — Отмахивается она. — У меня ствол. У тебя тоже.

— Инъектор, — поправляю её, — но как скажешь. Слушай. Не подумай, что я лезу не в свои дела, — дальше в точности копирую её вздох. — Но я, во-первых, вижу, что что-то случилось. Во-вторых, мне пришло уведомление, что ты с нашего маркетингового счёта сняла все деньги. В-третьих, у тебя сейчас в три раза меньше дофаминов и эндорфинов в крови, чем в твоём стандартном состоянии. А норадренлина наоборот, примерно настолько же больше. Ну хочешь молчать — молчи. Кто я тебе такой, чтоб расспрашивать… но вообще-то, это где-то обидно, да.

— А откуда знаешь про норадреналин и дофамин?! — моментально вспыхивает интересом Жойс, тут же переключая внимание с размышлений на меня.

— Вот что в тебе хорошо, так это мгновенная смена фокуса, — вместо ответа на вопрос, поднимаю на секунду её ладонь в своей. — Держу тебя за руку. Ты выделяешь много чего через железы на ладони. Я с помощью чипа анализирую. Обычное дело для ханьской искры.

— А-а-а, понятно, — разочарованно вздыхает она, затем снова загорается интересом. — А что ты там про смену фокуса говорил? Что во мне хорошо? Я прослушала начало.

— Твой личный рекорд, когда ты дулась бы и нервничала по какому-либо поводу, семнадцать минут. Ну, при мне, — уточняю. — И непрерывно.

— Это когда я столько тормозила? — неподдельно изумляется она, выныривая наконец из сумрачного состояния психики.

— А в суде, когда мы только познакомились. — Опять смеюсь, припоминая некоторые яркие детали. — Ты пыталась отвлечься, расспросить меня получше и, попутно, давила кисляки по какому-то поводу. На заднем плане.

— Это, интересно, о чём я тогда думала? — напрягает память она. — Хоть убей, не помню.

— А суд для тебя не является фактором, снижающим эмоциональный тонус?

Дальше прыскаем синхронно, кажется, спугивая с лавочки засидевшегося кота.

— Дом продала только что. Срочно. Свой, который… — без перехода выдаёт Жойс.

— НЕ УТОЧНЯЙ. Я помню.

— Ещё с личного счёта сняла всё, что было. И тут же отдала.

Молчу, ожидая продолжения.

— Ты, может, не в курсе, но у вас тут сейчас какая-то революция то ли случилась, то ли в самом разгаре, — наконец решается на откровенность она. — Ваш муниципалитет в одностороннем порядке приостановил действия всех экономических соглашений с Федерацией, буквально за полчаса.

— Знаю, я читал меморандум. Мне куратор сбросил на комм, — поясняю под её удивлённым взглядом. — Продолжай.

— Для всех федеральных подакцизных грузов, следующих к вам либо через вас, введено обязательное страхование. — Снова хмурится моя подруга. — В размере их таможенной стоимости. А я как раз партию гнала на реэкспорт, плюс вложилась в многократное увеличение складского запаса. Раз на выделенном нами участке стандартизация торговой сети себя оправдывает, значит, надо масштабироваться. Под это складской запас увеличила…

— Э-э, погоди. Если всего в агломерации тысяч пятнадцать подходящих нам по формату торговых точек, — вывожу на внутренний интерфейс константы, сохранённые Алексом в виде отдельной базы. — А мы вошли только в полторы сотни из них… это насколько ты увеличиваться собралась?

Жойс красноречиво молчит.

— Только не говори, что в сто раз! — У меня начинает оформляться достаточно рельефное подозрение.

— Ну почему в сто, — она в очередной раз вздыхает. — В сто, это если только этот город брать. А я думала и соседние два региона закрыть месяца за два: техника Моше же позволяет.

— Не буду ничего говорить. Твои деньги — не моё дело. — Широко раскрыв глаза от удивления, усилием воли выбрасываю все дурацкие мысли из головы.

— Угу. Моё решение — мои последствия. — Вяло соглашается бравая сержант. — Тем более, формально, деньги должны со временем вернуться. Просто сейчас пришлось даже дом продать, чтоб товар не застрял. А то там по процедуре, если не внесён залог, его конфискуют и он автоматом с временного фискального хранения едет на склад конфиската.

— Какой-то грабёж получается. С этой стороны, я нашу революцию не рассматривал, — обескураженно бормочу под нос.

— Ну-ка, ну-ка? — моя подруга на ходу безошибочно хватает свободной рукой меня за подбородок, на мгновение поворачивая моё лицо в свою сторону. — Теперь ты рассказывай! Ты там каким местом?!

_________

Долбаная революция вообще оказалась делом рук Алекса и этой белобрысой. Китаянка, мать её, похоже, тоже поучаствовала.

Когда Алекс рассказал ей за три минуты всё в деталях, включая арест муниципальным кланом псевдо-хирурга в медсекторе Камилы, Жойс истерически ржала минуты две, пытаясь избавиться от досады.

Почти получилось.

Было ещё кое-что, чего она Коротышке поначалу говорить не стала. Это была не первая такая ситуация на её памяти; просто раньше деньги в таких моментах принадлежали не ей.

По её личному опыту, все такие эскапады всех без исключения муниципалов всегда заканчиваются перетасовкой карт в колоде: если по-простому, перераспределением баланса и бюджетов в конкретном муниципалитете.

Все федеральные финансы, попавшие в такие моменты на счета местным, как правило, безвозвратно сгорали в горнилах таких «революций»: от обязательств никакой муниципалитет впоследствии не отказывался, но выплачивал задолженности потом годами, по одному сантиму. Прикрываясь сложностью принятия новых законов о бюджетах региона.

Все понимали: если федералы накосячили, вира должна быть уплачена.

Местные кланы не только тут, а вообще везде, знали: эти несколько часов или дней — как те трое суток, что военачальник даёт на грабёж захваченной крепости.

Всё, до чего успеешь дотянуться — твоё.

К сожалению, долбаная искра Алекса и тут проявила себя некстати:

— Ты недоговариваешь, — потряс он в воздухе её ладонью после того, как они всё обсудили не по одному разу, и даже вместе посмеялись дважды или трижды.

— Не хватает девяносто трёх тысяч. — С чистым сердцем бухнула она то, чего не собиралась говорить ни под каким соусом.

Пусть бы лучше часть товара пропала.

Где взять оставшуюся почти сотню тысяч в течение оставшихся до конца муниципального ультиматума часов, сержант Кайшета искренне не представляла.

— Теперь точно всё, — тряхнула в воздухе волосами Жойс, сплёвывая влетевшую в рот случайную мошку далеко-далеко, через семиметровую клумбу.

— И снова, это было обидно. — Вздохнул Алекс в этом месте, высвобождая свою левую ладонь и извлекая дешёвый комм примитивной казённой модели.