Александр III

Ничего не понимая, император гневно кричал:

– Что такое?! Что случилось?!

Наследник следил за тем, как группа офицеров внесла Кузьминского в главную залу и положила его тело к подножию трона, на букеты и венки цветов. Граф Адлерберг из тамбура отдавал вполголоса приказание о немедленном отправлении поезда дальше, на Кишинёв.

Паровоз дал свисток, и вагоны тихо стукнулись буферами. Император, продолжая недоумевать, обратился к молодому человеку в мундире путейца:

– Газве вышло вгемя? Почему поезд отпгавляется?

– Так точно, ваше императорское величество! Вышло! – бодро ответствовал путеец.

Казалось, император, расправившись с Кузьминским, удовлетворил своё раздражение и мягко, как это он умел делать, подчиняясь перемене настроения, сказал:

– Ну что ж, Саша! Пойдём-ка пегекусим да поговогим о делах насущных…

За столом Александр Александрович, чувствуя, что потерял аппетит, вспомнил о давнем эпизоде с оскорблением офицера. Прошло уже семь лет, но наследник корил и казнил себя за этот безобразный поступок.

К нему на приём явился офицер [76] , швед по происхождению, которого командировали в Соединённые Штаты, чтобы заказать ружья для русской армии. Во время аудиенции Александру Александровичу показалось, что офицер ведёт себя с ним слишком вольно, и цесаревич не удержался от гнева. В ответ на грубость офицер сказал, что всегда готов защитить свою честь. Наследник пришёл в ярость и обругал офицера скверными словами. Тот немедленно ушёл и прислал цесаревичу записку, в которой потребовал от Александра Александровича извинения. Офицер прибавлял, что если через двадцать четыре часа извинения не последует, то он застрелится. Это был род японской дуэли.

76

В дальнейшем речь идёт о капитане К. И. Гуниусе, русском офицере шведского происхождения, который вместе с подполковником Горловым был командирован в США за образцами стрелкового оружия для русской армии. Аудиенция у цесаревича и последовавшие за ней события описаны П. А. Кропоткиным в его книге «Записки революционера» (М., 1990. С. 145 – 146).

Александр Александрович не извинился, и на другой день офицера не стало: он сдержал своё слово. Отец тогда страшно рассердился на цесаревича. Он приказал ему облачиться в парадную форму и идти за гробом офицера до могилы.

«Я сын своего отца», – корил себя наследник, вспоминая этот случай и не попадая вилкой в кусок отварной осетрины (шёл Великий пост).

– Что с тобой, Саша? – ласково спросил государь.

– Па! Это ужасно! Ты отправляешь в крепость офицера, который так храбро воевал с турками…

– Но, мой дгуг, – так же мягко возразил император, – Кузьминский совегшил очень важный дисциплинагный пгоступок. Он, вопгеки запгещению, бгосил гусскую агмию! Кавалеггагдский полк! Он, так сказать, удгал. Это же дезегтиг!

– Па! Но Кузьминский предвидел нашу войну с турками. Он оказал неоценимую помощь князю Милану. А кроме того, вспомни о его трёх Георгиях. Они-то получены в русской армии!..

Александр II пытливо глядел на сына.

– Хогошо! – наконец сказал он. – Позовите Милютина… Вот что, Дмитгий Алексеевич, голубчик, – обратился он к военному министру. – Соблаговолите-ка послать на имя Каталея телеггамму: «Соизволяю повелеть Кузьминского пгостить и в кгепость не сажать…»

Цесаревич не хотел при свидетелях говорить правду. Но едва Милютин удалился, Александр Александрович, складывая салфетку, выдавил из себя:

– Поздно, па!..

– Что поздно? – не понял император.

– Штаб-ротмистра Кузьминского уже нет…

8

Кишинёв. Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич, худой, высоченный, с длинным немецким лицом, свита – золотые каски с белыми волосяными султанами, золотые и серебряные перевязи ладунок наискось серых плащей, тяжёлые палаши, синие и алые вальтрапы [77] , расшитые золотом и серебром, кивера и уланские шапки, гнедые, каурые, белые кони.

77

Вальтрап – покрытие на седло коня (если оно с выдающейся лукой) или на потник (при сёдлах английского образца) для предохранения от пыли и дождя, но в большинстве случаев – как украшение.

…Сразу же после торжественного обеда Николай Николаевич улучил момент, чтобы переговорить с императором:

– Прости, Саша, но я прошу тебя подготовиться к очень откровенному разговору. Возможно, он будет тебе неприятен. Но ещё раз прошу, прости меня за то, что я должен сказать, не могу не сказать тебе…

– Я всегда ожидал от тебя только полной откговенности, – отвечал император, но по лицу его, дотоле ясному, пробежало облачко недовольства. – Итак, я весь внимание…

– Ради Бога, потерпи, если я буду говорить слишком долго. – Николай Николаевич в волнении зашагал по комнате, меряя её длинными ногами.

– Готов слушать тебя, Низи, – сощурив свои большие голубые глаза, процедил Александр II. – Итак?..

– Итак, я хотел бы сказать о присутствии государя в действующей армии и о службе в ней великих князей…

Император подавил в себе нарастающее раздражение, как всегда в таких случаях вспомнив о ней – о самом любимом существе, Катюше Долгорукой. Он представил себе её лицо, её молодое тело, её нежный голос. Это всегда успокаивало и отвлекало его.

– Говоги же, – сказал он, совершенно владея собой.

– Ты удостоил меня, Саша, высокой чести – быть главнокомандующим русской армии. И я надеюсь, вместе с этой ответственной должностью ты предоставил мне полную самостоятельность в исполнении высочайше утверждённого плана ведения кампании. Я убеждён, в верхах армии не должно быть лиц, которые бы не имели определённых обязанностей и ответственной работы. Их присутствие будет только мешать делу…

– Яснее, яснее… – перебил его августейший брат.

– Что ж, расставим все точки над i. Присутствие монарха в армии без вступления в командование ею пагубно и для армии, и для самого монарха. Вспомни нашего дядю Александра Павловича [78] . К чему привело его пребывание в войсках в 1805 году? К поражению под Аустерлицем. А начало кампании 1812 года? Аракчееву [79] с Шишковым [80] и Балашёвым [81] пришлось обратиться к императору с откровенным письмом, после чего он и уехал из армии. То же самое было и во время заграничных походов тринадцатого и четырнадцатого годов. А как стесняло главнокомандующего князя Витгенштейна присутствие нашего отца в Турции в 1828 году! [82] Когда обсуждался вопрос о продолжении похода, Пап'a со свойственным ему благородством сам признал это, сказав: «Я более в армию не поеду. При мне всё идёт худо…»

78

Александр Павлович – Александр I (1777 – 1825), российский император с 1801.

79

Аракчеев Алексей Андреевич (1769 – 1834) – государственный и военный деятель, генерал от артиллерии; в 1810 – 1812 председатель департамента военных дел Государственного совета; во время Отечественной войны 1812 в составе Императорской квартиры ведал комплектованием войск и пополнением артиллерийских парков, организацией ополчения.

80

Шишков Александр Семёнович (1754 – 1841) – писатель и государственный деятель, адмирал флота, президент Российской академии наук, министр народного просвещения (1824 – 1828); в 1812 составлял для императора Александра I патриотические манифесты и рескрипты.

81

Балашёв Александр Дмитриевич (1770 – 1837) – государственный деятель, генерал от инфантерии (1823), генерал-адъютант (1809), член Государственного совета (1810). Во время Отечественной войны 1812 и заграничных походов русской армии 1813 – 1814 и 1815 находился при императоре; один из инициаторов отъезда Александра I из действующей армии летом 1812 и назначения командующим М. И. Кутузова.

82

Здесь и далее речь идёт о русско-турецкой войне 1828 – 1829, в ходе которой русские войска взяли Карс и Эрзерум в Закавказье, разгромили турок в Болгарии и подошли к Константинополю. Витгенштейн Пётр Христианович (1769 – 1843), граф, генерал-фельдмаршал (1826), главнокомандующий в 1828; в начале 1829 сменён И. И. Дибичем.

У Александра Николаевича задёргалось веко.

– Это всё? – бросил он.

– Нет, Саша. Я хотел бы, чтобы никто из великих князей не получил назначения в армию. Признайся, ведь все они люди безответственные и не привыкшие всей обстановкой их жизни к строгой дисциплине. Что получилось, когда наш дедушка послал Константина Павловича в итальянскую армию Суворова? [83] Он нарушал военные порядки, а затем едва не оказался в плену. Да и наша с Михаилом поездка в Севастополь [84] по воле Пап'a не была удачной…

83

Речь идёт об Итальянском походе 1799 А. В. Суворова, осуществлённом в период второй коалиционной войны 1798 – 1801 (коалиция Англии, Австрии, России, Турции и Неаполитанского королевства против республиканской Франции). Наш дедушка – Павел I. Константин Павлович (1779 – 1831) – великий князь, второй сын Павла I, участник походов Суворова 1799 – 1800. Итальянская армия – здесь: союзные русско-австрийские войска под главным командованием Суворова.

84

Имеется в виду участие великих князей в обороне Севастополя в 1854 – 1855. Михаил – Михаил Николаевич (1832 – 1909), четвёртый сын Николая I.

– Это уж точно, – криво усмехнулся император. – Как это пели наши солдатики?

Из сгажения большогоВышло только два гегоя,Их высочества.Им повесили Егогья,Повезли назад со взмогья,В Питег на показ…

Щадя брата и собственный вкус, Александр Николаевич не стал цитировать предыдущие строки, где неизвестный поэт упоминал с солдатской прямотой про, так сказать, нижнюю часть спины великого князя…