Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры

Второй горбатый в точности исполнил наказ первого. Он также подсказал процессии решающие слова: „И три“, да только люди почему-то не обрадовались, а, наоборот, разозлились, избили его и в довершение всего волшебным путем наградили его еще одним — вторым горбом. Проклиная свою судьбу, несчастный вернулся в лес. „Теперь я стал еще уродливей, и ты, исцеленный, покинешь меня и уйдешь в город“, — жаловался он своему другу. Да только излеченный товарищ не оставил дважды горбуна, и они прожили в лесу всю жизнь, помогая друг другу во всем“.»

Леонид еще в Египте рассказал эту притчу именно так: скупо, без всяких прикрас и объяснений. Таис поразила эта странная сказка без хорошего конца. Где же еще, как не в сказке, дающей нам надежду, правда побеждает ложь, добро торжествует над злом, и герои получают по справедливости? Горбуны все делали правильно, однако один был награжден счастьем, а другой — еще большим несчастьем.

«Эта сказка в свое время раскрыла мне глаза на жизнь, — усмехнулся Леонид. — В чем ее мораль? Ты можешь делать все, что угодно, и не добьешся успеха. Или — добьешься. Этого не знает никто. Но при желании и у этой сказки можно разглядеть хороший конец. Они ведь остались в лесу вместе. Разве это не сказочное утешение? Или еще более неожиданная мысль: может быть, получить два горба — иногда большее благо, чем лишиться одного? — рассмеялся Леонид. — В жизни нет никакого смысла. Никакой справедливости… Или есть!»

Не раз приходилось Таис вспоминать эту притчу, когда она сталкивалась с парадоксами бессмысленной, удивительной, жестокой, прекрасной, несправедливой, единственной жизни.

Разведчики Александра наконец натолкнулись на дозоры Дария и выяснили, где точно располагается армия противника. Александр разбил свой лагерь недалеко от вылизанного и выметенного поля будущей битвы, рядом с деревней Гавгамеллы и укрепил его рвами и палисадами [23] . На военном совете Александр по македонскому обычаю и по собственному обыкновению сначала выслушал мнение всех, прежде чем принял свое решение или высказал его вслух. Наблюдая море вечерних костров в лагере Дария, он не мог не заметить огромного численного превосходства врага. Но оно его не удивило и не смутило — Александр его ожидал.

23

Впервые в военной истории.

Александр прекрасно понимал важность и опасность предстоящего сражения, в котором ни много ни мало решалась его судьба и судьба его людей. Мысль его работала в полную силу, неотступно и упрямо. Но он помнил перепуганные глаза Дария и нюхом чувствовал свой шанс, виделсебя победителем, и это давало ему уверенность и силу. Кроме того, тот факт, что его не попытались разбить на переправе — два раза! — казался оменом в его пользу. С поджатым ртом, полными высокомерного холода глазами, он осматривал окрестности и молчал. Окружение только переглядывалось, ожидая его решения. Парменион попытался внести свое предложение: надо начинать ночью.

— Нет, — медленно сказал Александр. — Я побед не краду. Я побеждаю храбростью, а не хитростью. Кроме того, в темноте легко запутаться самим и дать возможность врагу перестроиться.

— Но, царь, — не унимался первый генерал, — их численное превосходство не оставляет нам ничего другого, кроме ночной атаки! По всем законам войны…

— Вот именно! — сверкнул глазами Александр. — Ты прав, Парменион, любой полководец предпринял бы в данном случае ночную атаку. Именно ее и будут ожидать. Дарий думает так же, как ты. Приказ: поужинать, лечь рано спать, с утра как следует позавтракать и на рассвете в бой.

Все возможные варианты хода битвы были обговорены и проиграны, решения приняты, исход лежал в руках богов. А они были на стороне Александра, он это чувствовал. Свет в палатке Александра потух, и он заснул глубоким сном. Парменион на рассвете еле добудился его: «Как ты можешь так спокойно спать, как будто победа уже у тебя в кармане?»

— Все будет хорошо, все идет как надо, — Александр пребывал в прекрасном настроении.

Своим офицерам он сказал, что не будет произносить пламенных речей, чтобы зажечь в воинах боевой дух, для этого достаточно их собственного мужества и гордости. Они сражаются сейчас не за Малую Азию или Египет, но за господство над всей Азией. Каждый в момент опасности должен соблюдать строгую дисциплину, сохранять молчание, если приказано, поддерживать боевой клич, если приказано, быстро выполнять и передавать приказы. Это все.

Простые македонские солдаты не знали, что станут участниками величайшей битвы античности, обозначившей поворотный пункт в мировой истории. Но они знали, что в этом сражении решался не только вопрос о мировом господстве, но вопрос об их жизни и смерти.

Армия построилась. Александр в серебряном вооружении, в знаменитом шлеме с перьями принес у них на глазах первый и единственный раз жертву Фобосу — богу страха — памятуя о полных страха глазах Дария в сражении при Иссе. Его наглость вызвала вздох восхищения у солдат. Взошло солнце, и с первыми его лучами Александр повел свои войска в долину.

Как и предполагал Александр, армия персов провела ночь в полном вооружении и боевой готовности без сна. Люди устали. Психическая атака продолжилась, когда Александр в молчании и тишине, четко и слаженно, как на параде, стал перестраивать свою армию, растягивать фронт вправо, строить каре, чтобы защититься от обходного маневра персов [24] . Дарий зорко следил за действиями Александра, пытаясь понять его планы. Его надежды, что Александр предпримет фронтальную атаку, как при Иссе, не оправдывались. Без всякой логики Александр рысью медленно уводил свою конницу вправо и вышел уже почти за пределы подготовленного поля битвы. Дарий посылал все новые контингенты своих конников вслед за ним, чтобы воспрепятствовать обходу своего левого фланга. Выходила интересная картина — обе кавалерии двигались параллельно друг другу все дальше от центра четырехкилометрового фронта персов.

24

Впервые в военной истории.

Македонские фаланги расположились уступообразной линией, прикрытой с флангов отрядами всадников. За первой линией на большом расстоянии встала еще одна линия фаланг, готовая в случае окружения развернуться, создав каре. Пустота между двумя линиями и едва прикрытые конницей фланги манили Дария. На первой линии персов, как всегда, выстроились 10 тысяч бессмертных, и Дарий дал им приказ к наступлению. Главный удар персов был направлен на левый фланг под командой Пармениона.

Что касается странного маневра гетайров Александра, у Дария сдали нервы и он приказал Бессу атаковать их. Александр серией маневров добился того, чтобы как можно больше подразделений Бесса увязли в сражении. Только теперь Бесс увидел, что за конницей Александра, скрытая густой пылью и расстоянием, бежала легкая пехота пелтастов, вооруженная пращами, луками и дротиками, подвижная и неуловимая. Они своими действиями успешно мешали Бессу атаковать македонских гетайров.

В это время македонские фаланги выдерживали натиск за натиском. Дарий послал в бой 200 колесниц с приделанными к колесам острыми серпами, но воины Александра были подготовлены к этому ходу. Они дрались, как львы; обстреливали колесницы, смело перехватывали управление конями, стягивали возниц или же дружно расступались, давая им дорогу проехать. Горячий бой на правом фланге Дария требовал новых сил, и это привело к ослаблению его центра. В этом-то и был план Александра.

Он остановился, пересел на Буцефала, построил своих гетайров клином, медленно обернулся к ним и с сияющей улыбкой снял шлем. Что тут началось! Священная ярость и ненависть охватили его воинов, звериная жажда крови захлестнула их — на войне убивать называется не жестокостью, а героизмом, а погибнуть самому — доблестью. Невообразимый крик и грохот от ударов оружием о щиты перекрыл все остальные звуки сражения. Сделав неожиданный оборот в 160 градусов, гетайры вслед за своим неистовым и дерзким царем бросились в атаку в самый центр, туда, где стояла колесница Дария, не обращая внимания на слонов. Завязался отчаянный бой. Предсмертные стоны и крики жестокой сечи слились в сплошной ужасающий рев. Над равниной клубилось гигантское облако пыли, затруднявшее видимость. Вся надежда была на четкое выполнение устных приказов и сигналов труб. Битва накатывалась и откатывалась, сталкивалась и разбивалась, как волны бушующего кровавого моря.

Улыбка, с которой Александр проснулся в этот знаменательный день, так и не сходила с его уст, лишь менялось ее выражение: презрение, высокомерие, упрямство, восторг. Он продвигался к Дарию все ближе, и Дарий все явственней видел устрашающий божественный огонь в его глазах.

Дарий проиграл эту игру не на жизнь, а на смерть. Вырвав вожжи у раненого возницы, он в панике покинул поле сражения. Осознав, что колесница царя царей исчезла, его воины решили, что он погиб, и начали отступать. Центр оголился и растворился, Александр кинулся преследовать Дария, желая захватить его живьем. В это время от Пармениона пришло известие, что его серьезно теснят. Александр, испустив рык досады, повернул ему на помощь — свои люди прежде всего. На этом участке сражения македонцы столкнулись с серьезным сопротивлением, потеряли 60 гетайров, Гефестион получил ранение.