Александр Солоник - киллер на экспорт

— Поня-ятно, — негромко повторил Лукин. Видимо, это слово предназначалось не для собеседника, а являло собой мысли вслух.

— Лука, мне с тобой поговорить надо, — осторожно начал Свечников.

— Ну, давай говори, коли базар есть, — спокойно предложил тот.

Свеча был немногословен. Сказал, что вообще-то некрасиво складывается, и некоторые пацаны на него теперь косо смотрят. Почему — неизвестно. Может быть, они считают его виновным в смерти Рыжего, хотя он, бригадир, за собой никаких «косяков» не видит и крови погибшего на нем нет.

— Кто именно так считает? — быстро спросил Лукин-старший.

— Обожди, все по-порядку. Я, Лука, решил от вас уйти.

— Совсем, что ли? — уточнил тот.

— Совсем.

— На вольные хлеба или как? — нехорошая гримаса исказила лицо старшого.

— Ну, вроде того.

— И чем заниматься будешь?

— Не знаю еще, — ответ прозвучал подчеркнуто безразлично.

Казалось, Лукин давно был внутренне готов к такому повороту беседы.

— Ну, давай соберем пацанов. Если у кого к тебе что есть, пусть скажут.

— Я уже беседовал со многими, — бросил Свечников небрежно.

— И что?

— Вроде, никто не может кинуть мне предъяву.

Толстые пальцы Лукина забарабанили по крышке стола.

— Хорошо, коли так, — произнес он со вздохом. — Но ведь ты сам только что сказал, что некоторые пацаны считают тебя виновным в смерти Рыжего? Кто именно?

Вопрос был задан в лоб и потому требовал конкретного ответа.

— Ты и твой брат, — спокойно ответил бригадир.

— Вот как!

— Перед той «стрелкой» с березовскими ты мне сам об этом сказал. Помнишь, тогда, в кафе?

Лукин-старший пододвинул к себе пепельницу, нервно стряхнул с сигареты пепел.

— Была у меня такая мысль, не скрою. Но потом я подумал и решил, что ты действовал правильно. Рыжий сам виноват — не надо было ствол доставать. Ладно, Свеча, что я тебе могу ответить? Вольному — воля, спасенному — рай. Хочешь воли — спасайся…

После этой фразы Свечников невольно поймал себя на мысли, что сравнительно недавно, в день задержания, он уже слышал точно такие же слова от руоповца Воинова. Правда, тогда, в день задержания, они были произнесены по другому поводу.

— Да ладно тебе, — с неожиданным миролюбием бросил Лукин-старший. Хочешь уйти от нас — базаров не будет, мы тебя отпускаем. Иди. Ладно, Серега, давай выпьем за твое возвращение и за то, чтобы в дальнейшем у тебя все было путем…

Вечером того же дня Свечников с пацанами своей бригады поехали в престижный ночной клуб оттягиваться, отмечать возвращение из «Петров». Недавний арестант больше двух недель провел без спиртного и женщин, и потому желание наверстать упущенное нашло полное понимание и сочувствие братвы. Качественная водка, заводные попсовые ритмы и атмосфера вечного праздника подогревали и без того праздничное настроение собравшихся. Сидя за столиком, Свеча невольно вспоминал свой последний день рождения. Теперь он вновь ощущал себя именинником, ловил на себе взгляды, полные невольного уважения. Что и говорить, отсидка на «хате», пусть даже в изоляторе временного содержания, придала ему еще больше авторитета.

Яркие световые блики причудливыми пятнами падали на столики, стены, лица собравшихся. Чувство опасности, не покидавшее Свечникова в «Метрополе», чуть притупилось. Хотелось веселья, отдыха, хотелось попросту забыться. Да и сколько можно думать об одном и том же — негодяях Лукиных, Солонике, коварных мусорах, «стрелках», «терках», наездах и прочих издержках профессии!

Но отрешиться от всего не получалось даже теперь, в ночном клубе…

— Слышь, Серега, — невысокий, скуластый, похожий на татарина пацан по кличке Мустафа подсел к бригадиру, — многие наши пацаны считают, что братья Лукины тебя подставили.

— Это почему? — Сейчас Свечникову меньше всего хотелось вспоминать о братьях.

— Ну, во-первых, после Кургана они парашу пустили, будто бы Рыжего из-за тебя завалили и что Укола ты на раздербан бросил. А во-вторых, якобы «стрелка» с березовскими ими под тебя была брошена. Подстава ждала.

— С чего это ты взял? — в упор спросил бригадир.

— Да вот катушкинские несколько месяцев ездили к ним на «стрелку» по поводу нового автосалона на Юго-Западе, ты в курсах. И от березовских тогда тоже Шмель был. Все очень похоже, как и у вас: сперва вроде бы мирно базарили, все решили, а когда ударили по рукам и сели в машины, те достали «волыны» с глушителями и «Калашниковы». Двоих завалили, одного ранили. Шмеля в Березове для таких случаев часто используют, факт.

Большинство урицких еще не знало о решении Свечи уйти, а те немногие, кто знал, предпочитали особо не распространяться. Кто знает — как посмотрят на это Лукины?

Мустафа продолжал и, судя по интонациям, был совершенно искренен:

— Пацаны говорят — если бы ты, Свеча, старшим был, все стало бы по-другому.

Сказал — и испуганно замолчал, будто бы кто-нибудь из братьев Лукиных мог стоять неподалеку.

Бригадиру не раз уже приходилось слышать подобное. И как правило, от близких ему людей. О том, что братья Лукины только под себя гребут, пацанов почем зря подставляют, на беспределе сидят. Вот если бы во главе группировки стоял человек умный, гибкий, а главное — справедливый, все было бы совершенно иначе.

— Потом об этом перетрем, — усмехнулся Свечников. Слова собеседника еще раз убедили его в собственной правоте, но теперь ни о чем ни думать, а тем более говорить не хотелось. — Слава Богу, не работаем, отдыхаем. Ладно, Мустафа, потом перетрем.

Спустя час компания отправилась на залитую огнями Тверскую — излюбленное место съема проституток в центре. Прихватив несколько лярв, урицкие двинулись в небольшой мотельчик на окраине. Праздник продолжался до пяти утра, и Свеча появился у подъезда своего дома, когда небо над городом начало уже сереть.

Холодный пронзительный ветер гулял между высотными домами. Ледяная крупа шуршала по асфальту, осыпала обледеневшие лужи, и Свечников, хлопнув дверцей машины, поспешно двинулся к подъезду. Теперь ему больше всего хотелось залезть под одеяло и, отключившись от всего, проспать хотя бы до обеда…

Первое, что бросилось в глаза, незнакомая грязно-белая «Нива» с тонированными стеклами и без номера, припаркованная у обочины. Человек, который долго живет на одном месте, вольно или невольно обращает внимание на автомобили соседей, и любая чужая тачка сразу же бросается в глаза. А уж если такой человек бригадир бандитской группировки и если машина выглядит подозрительной, настороженное внимание сменяется вполне оправданным подозрением.

Подходя к подъезду, Свеча невольно скосил глаза в сторону «Нивы» и тут же отметил про себя, что в машине сидят двое неизвестных. В руках одного мелькнула какая-то коробочка — то ли мобильный телефон, то ли рация. Бригадир автоматически сунул руку в карман, где лежал взведенный «Макаров». Осторожно подошел к лифту, нажал кнопку — в шахте утробно и низко загудело, лязгнули тросы, со скрежетом пополз вниз тяжелый противовес, и вошедший в подъезд тут же услышал осторожные шаги вверху, на лестничном пролете.