Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Вот ведь как уже заговорил Александр Николаевич! Антиперестройщики скоро будут вешать всех, кто рядом с Горбачевым. И у него были все основания так говорить. Только слепой мог не видеть, что надвигается путч.

Да, весной 1991 года отношения между президентом и «архитектором перестройки» испортились окончательно.

Лауреат Нобелевской премии мира, известный журналист, редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов считает, что черная кошка между ними пробежала, когда СМИ начали публично противопоставлять одного другому:

Когда Яковлева ставили против Лигачева, это воспринималось спокойно. А тут нет. Потому что это очень высокая власть. Невероятная, всемогущая. И когда «диссидентские» медиа стали ставить на равных Горби и Яковлева, то Михаил Сергеевич напрягся.

— Правда ли, что в какой-то момент Яковлев стал смотреть на Горбачева сверху вниз, стал считать себя выше?

— Это важный вопрос. Я могу сказать одно. Горбачев со времен учебы в МГУ, когда он, будучи студентом, оказался «за одной партой» со вчерашними фронтовиками, испытывал определенный пиетет перед участниками войны. Отсюда у него решение всем фронтовикам вручить ордена Отечественной войны. Отсюда памятник Теркину, построенный на часть его Нобелевской премии. И хотя с Яковлевым, как и со всеми другими соратниками, он был на «ты», но всегда помнил о боевом прошлом Александра Николаевича.

Трещина увеличилась, когда Горбачеву донесли, что Яковлев встречается с Ельциным и даже выпивает с ним. Борис Николаевич тогда возглавил Верховный Совет России, стал видной политической фигурой.

— То есть можно говорить о том, что Яковлев в то время испытывал симпатии к Ельцину?

— Испытывал. Потому что Борис Николаевич в тот момент опирался на прогрессивные силы в обществе, на демократические принципы, имел поддержку у лидеров союзных республик. Яковлев был очень умным и проницательным человеком. И очень совестливым. Всегда искренние отношения с людьми. Он мне напоминал священника, особенно когда разговаривал с кем-то доверительно, окая, таким особым ярославским говором [341] .

341

Муратов Д. А., интервью автору.

В. Н. Игнатенко, ставший пресс-секретарем президента СССР уже на закате перестройки, считает причиной охлаждения, возникшего между ними, разное понимание темпов перемен.

Они шли к одной цели, но с разными скоростями. Если Яковлев двигался вперед быстро, хотел немедленной ломки всего старого, отжившего, то Михаил Сергеевич старался все делать эволюционно, тихо, спокойно, без кровопролития и ран. Яковлев твердил: «Нам нужна новая политическая элита, новая наука, другая экономика, новые СМИ». Его назначенцами стали такие же радикальные перестройщики, не буду называть фамилий, все их и так знают. У Горбачева была точно такая же цель — изменить общество к лучшему, сделать его более демократичным, открытым, но он все время повторял: не торопись, Саша, не будем забегать вперед.

Открыто они никогда не конфликтовали [342] .

342

Игнатенко В. Н., интервью автору.

Утром 29 марта Яковлев звонит Черняеву. Он не у дел. Чувствует себя униженным. Да и вся окружающая жизнь угнетающе действует на «автора перестройки». В Москве полувоенное положение, улицы перегорожены грузовиками, кругом ОМОН.

Анатолий Сергеевич, как мог, старался утешить старого друга.

Закончив телефонный разговор, он произносит про себя, имея в виду недавнего собеседника: «Конченый для политики человек». А в дневнике делает такую запись:

Звонил Яковлев… Ему не дают покоя лавры Шеварднадзе — надо было, мол, так же «остаться в истории», своевременно!.. Тщеславие! Он мнит себя автором перестройки, «автором» самого Горбачева… А его — в советники, и зарплату на 400 рублей сократили, и мальчиков из приемной убрали… Сокрушается… Я, говорит, шел вчера по улицам между военных грузовиков — и мне стыдно было: опять возвращаемся назад, опять «все знакомое»… все напрасно и т. д. Я полчаса произносил в ответ речь…

Суть: если ты остаешься в политике, думай политическими категориями. У оппозиции есть все, чтобы до конца (вплоть до сформирования правительства) использовать демократию… И это М. С. сказал в своем интервью ТВ открытым наконец текстом. Ельцина уже достаточно прославляли и восхваляли. 90 % прессы — на его стороне. Так нет — давай еще продемонстрирую силу — массовое действо. Но силе есть что противопоставить пока и у М. С. И он это сделал… Либо-либо. Оппозиция до сих пор (до, надеюсь, сегодняшнего доклада Ельцина) действовала по принципу: заставить проводить свою политику, а это означает разрушать государство… Но тогда уже негде будет проводить политику. Да, наделал М. С. массу грубых — и не тактических, а стратегических — ошибок. И сейчас уже речь не о перестройке, а о спасении страны. А ее не спасешь, если дать разрушить государство…

Яковлев: Что? Силой держать, кто не хочет в нем оставаться?

Я: Наоборот. Одна из роковых ошибок была, что М. С. сразу не отпустил Литву, а потом и Грузию. Это, повторяю, и дало нагнетание во всем организме. Нет! Я говорю о государстве, какое еще можно сохранить…

Яковлев: Но все-таки… что — армию опять пускать в ход?..

Я: Государство без армии не бывает.

Яковлев: Но не на армию же опираться?

Я: А на что?

Яковлев: На демократию…

Я: А где она? Где демократия? Из чего она состоит… эта болотная элита… эти кочки, уходящие из-под ног? Нет ее, демократии. Есть гласность, свобода, а по-русски — вольница! Демократия — это организованное общество: партии, институты, господство права, уважение к закону. Демократия — это лидеры, конкурирующие в борьбе за правительство, а не против государства!! Где все это у нас?!. И на что опираться президенту, спасая государство?!

Он продолжал ныть. Конченый для политики человек. Общипанный, потерявший политические координаты [343] .

343

Черняев А. Совместный исход.

Черняев в очередной раз «хоронит» своего приятеля. Бьет наотмашь: «Конченый для политики человек. Общипанный…»

Александр Николаевич в те дни сильно переживает. Причин, повторю, для этого множество — и разрыв с Горбачевым, и наезды на него со стороны всякой околополитической шпаны, и общая тревожная ситуация в стране. Утешение находит в зарубежных поездках, на Западе и он, и Михаил Сергеевич по-прежнему имеют бешеную популярность, их носят на руках.

В апреле он в Париже, куда приглашен на презентацию своей книги-интервью «Что мы хотим сделать в Советском Союзе». Из Франции направляется в Великобританию, в Экзетерский университет, на присуждение ему почетной степени доктора наук. И там и там — встречи с видными политиками, общественными деятелями, пресс-конференции, беседы в прямом эфире.

В Париже его приглашают выступить в Политическом клубе — он рассказывает о ходе перестройки, в этом выступлении нет панических ноток, есть реализм и трезвость оценок. Он согласен с тем, что преобразования вступили в критический этап.

Наступление этого критического этапа предопределено сочетанием нескольких причин.

Прежде всего только сейчас, и именно сейчас, перестройка практически приступает к решению тех вопросов, ради которых она замысливалась, начиналась.

Это вопросы реального многообразия форм собственности, равноправия этих форм.

Вопросы обеспечения на деле политических, экономических, социальных свобод личности, коллективов, народов.

Вопросы исполнения прав человека, перехода к гражданскому обществу и правовому государству.

Вопросы многопартийности, парламентаризма, разделения властей и другие [344] .

344

ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 2. Д. 216.

Вернувшись домой, садится за обширное письмо М. С. Горбачеву — об опасностях консервативного реванша.

Да, глава государства и партии вытеснил его из команды, оттер на второстепенные роли, но Яковлев перешагивает через обиды, для него сейчас важнее предупредить Горби о надвигающейся угрозе, пробудить его к решительным действиям, иначе — беда.

^{Письмо А. Н. Яковлева М. С. Горбачеву о преобразованиях последних лет. Март 1991. [ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 1. Д. 404]}

Уважаемый Михаил Сергеевич!

Это письмо — плод мучительных раздумий. В них — и противоречивый опыт последних преобразовательных лет, и личностные оценки событий, и мировоззренческие убеждения, и нравственные принципы, которые для меня незыблемы. Далеко не последнюю, если не первую роль играет в этих размышлениях и наша с Вами совместная работа, добрые и доверительные отношения, которые для меня остаются человеческой, нравственной ценностью. […]

Я по природе своей не паникер, наоборот, склонен к иллюзиям. Думаю, что хорошо понимаю логику и политической борьбы, и того, во что она слишком часто трансформируется. Верно, что порой реагирую на те или иные события остро и эмоционально, но именно потому, что считаю такую реакцию не только оправданной, но и абсолютно необходимой. С заключениями же — не только не тороплюсь, но боюсь, что опоздал. […]

Считаю, что обновленческие преобразования, а с ними и вся страна, судьбы десятков миллионов человек оказались на минном поле [345] .

345

Здесь и далее см.: Там же. Оп. 1. Д. 404. Машинописная копия.

Перечислив главные угрозы перестройке и всему существованию государства, Яковлев переходит к очень личным моментам — к тем многочисленным провокациям, которые в последние месяцы портят его жизнь. Он уверен в том, что организованная против него травля вовсе не стихийная, а хорошо скоординированная.

Травля эта служит своего рода платформой для консолидации всех наиболее реакционных, правоэкстремистских сил в стране. Она идет на всех уровнях. В свое время она началась в подметных письмах и листовках (ни одного автора и распространителя которых, кстати, найти так и «не смогли»). Затем — в желто-литературной прессе: «Литературной России», «Нашем современнике», «Молодой гвардии», «Московском литераторе», «Кубани».

Да, тогда я молчал, не жаловался, руководствуясь старым принципом: с грязью свяжешься, сам обмажешься. Сейчас понимаю, что был прав лишь наполовину: хочешь жить в чистом доме — занимайся его уборкой. И не тогда, когда мусора скопилось уже под потолок, а ежедневно. […]

Консервативным группам удалось оттеснить меня от активной политической деятельности. Но попытки дискредитации — в контексте поиска «темных сил», «врагов» и «злого демона» — продолжаются. […]

Вот самый краткий перечень «грехов» (судя по перечисленным источникам):

— развалил Союз, КПСС, социалистическое содружество, Прибалтику, идеологическую работу, внешнюю политику, в самое последнее время добавилось еще и обвинение в развале правоохранительных органов;

— попутно продался империализму, Западу, жидомасонам, насаждаю в стране сионизм и сионофашизм, проповедую русофобство; носят плакаты, что закуплен на корню ЦРУ;

— откровенно, причем не в порядке политической или теоретической дискуссии, а в тональности прокурорского обвинения и «охоты на ведьм», отвергается как злонамеренное все высказанное мною за эти годы по теоретическим вопросам;

— ну и, конечно, моя ответственность за очернительство истории, за гласность, за «потакание так называемым демократам»;

— много было вылито грязи и в связи с темой неизбежности перехода к рынку, «подталкивания» перехода от социализма к капитализму.

Он не просит у Горбачева защиты. Подобного рода просьбы не в чести у членов Политбюро, там каждый выживает в одиночку. Но снова и снова пытается убедить своего патрона в том, что каждый удар по нему имеет адресатом — перестройку, ее сторонников и лидеров. Он предупреждает:

Успехи неосталинского крыла на сегодняшний день: 1) нейтрализовав пассивную часть партийных масс, реакционная часть номенклатуры захватила контроль над крупнейшей — российской — организацией КПСС; 2) многие из идей и лозунгов этого крыла перекочевали в основные документы КПСС в целом; 3) в КПСС сформировалась антиперестроечная коалиция, в которой объединились элементы парт- и госбюрократии, военной элиты, верхушки военно-промышленного комплекса; 4) этой коалиции удалось оказать сильное влияние на формирование и политику союзного руководства, впервые с начала перестройки изолировав его в значительной мере от радикально-демократического лагеря. […]

Платформа реваншистского блока находится в процессе становления, однако ряд ключевых тезисов уже оформился. Вкратце их можно суммировать следующим образом:

1. Советскому Союзу угрожает «капитализация», перерождение экономической и политической системы из социалистической в капиталистическую. […]

2. В стране обостряется классовая борьба между сторонниками реставрации капитализма и защитниками социализма. […]

3. М. С. Горбачев и другие лидеры партии и государства несут ответственность за сползание СССР к капитализму. […]

4. Происходит «глобальное отступление» СССР на всех континентах, да и на территории самого Союза. […]

5. Деятельность прокапиталистических элементов в СССР всячески поощряется и направляется из-за рубежа, в том числе и подрывными центрами. […]

6. Демократия в том виде, как она существует сейчас в СССР, есть самое эффективное средство разрушения государства, экономики, морали. […]

7. КПСС должна быть очищена от сторонников «буржуазных» течений — либералов, социал-демократов, социал-реформистов. […]

Ошибки, экстремизм, личные политические амбиции среди демократов облегчают наступление реакции. Как и прежде, конфликт между Президентом и демократическими силами остается роковым для судьбы перестройки, судьбы страны.

А что — впереди? Яковлев удивительно точно угадывает ближайшие трагические события, попытку консервативного крыла взять реванш.

Фактически и сейчас в партии два крыла: догматическо-сталинистское и социал-демократическое. Но никто не пытается организовать обновленческие силы именно на здравых началах. В итоге, если партия развалится — а это реальная перспектива на предлагаемой правыми платформе, — это приведет к политическому хаосу, ибо еще не сформировалась сила, способная противостоять партии реванша. Но худшая беда, если партия переродится на сталинистской основе. Это стопроцентная гарантия катастрофы.

В случае, если процесс такого перерождения пойдет интенсивно и далеко, лично я вижу два наиболее вероятных сценария развития.

Первый — попытка неосталинистской реставрации через «комитеты национального спасения» или нечто подобное. […]

Второй возможный сценарий при таком ходе событий — попытка диктатуры без коммунистов. С прямой или косвенной опорой на военный аппарат, на базе терпимого (а ля Франко) или нетерпимого (а ля Гитлер) отношения к коммунистам, на базе национал-патриотического комплекса идей. […]

Думаю, если события будут развиваться так, как они развивались с весны прошлого года, «точка возврата» окажется для перестройки пройденной где-то в начале лета, а выбор между двумя названными вариантами встанет в практической плоскости с осени нынешнего года.