Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

— Надо напомнить о тех проявлениях волюнтаризма, которые были, об опасности нарождения нового культа, о несолидном поведении первого лица в ходе его зарубежных поездок.

Он опять замолчал, словно испытывая терпение Яковлева. Тот тоже хранил молчание, любые вопросы в такой ситуации казались неуместными.

— Вы не хуже меня знаете, что вытворял наш Никита Сергеевич и какие последствия были от его художеств. Вот и пишите. Завтра в восемь утра передайте написанное от руки в запечатанном конверте моему секретарю в приемной.

Кажется, в биографии нашего героя тех лет это был единственный случай, когда он не на шутку растерялся. Да, верно, Никита чудил много — чего стоит один поступок на заседании Генассамблеи ООН, когда глава советской делегации, чтобы привлечь внимание и подчеркнуть важность своей речи, снял с ноги ботинок и стал стучать им по столу — на глазах у всего изумленного мира, поскольку заседание транслировалось по ТВ. А эти хамские высказывания в адрес художников, скульпторов, поэтов… Но одно дело шепотом обсуждать выходки лидера у него за спиной и совсем другое — предать его публичной анафеме на страницах самой главной газеты страны.

Пошел за советом к непосредственному начальнику Ильичеву. Тот развел руками: помочь ничем не могу, сам выкручивайся. И добавил, что лично он на пленуме критиковать Хрущева не будет.

^{Л. И. Брежнев выступает на митинге, посвященном советско-алжирской дружбе, в Кремлевском Дворце съездов. 6 мая 1964. [РИА Новости]}

В итоге Александр остался один на один с порученным ему заданием. Маялся почти всю ночь, составляя тот текст, который мог бы удовлетворить Суслова и не подставить самого автора. Когда прочел то, что получилось, настроение лучше не стало: какая-то невразумительная жвачка. С одной стороны, с другой стороны… Но делать нечего, запечатал, как было велено, статью в конверт и отправился в приемную Суслова. Там материал перепечатали на машинке, он внес еще какую-то несущественную правку, передал статью помощнику секретаря ЦК. На этом его миссия была закончена.

Ушел в плохом настроении, и не только потому, что не выспался. Статья не получилась. Кости без мяса. К тому же я лично продолжал стоять на позициях ХХ съезда, что сильно сдерживало меня в оценках, хотя меня, как многих других, начали раздражать действия Хрущева и его окружения по созданию своего культа [36] .

Архивы сохранили для нас тот вариант статьи, который «не получился». Яковлев, садясь за стол, схитрил. Он решил не подставляться под возможный гнев — в том случае, если дворцовый переворот провалится. Для этого посвятил 8-страничный текст подготовке к празднованию очередной годовщины Октябрьской революции. Дело-то было в середине октября. И назвал свою статью соответственно — «Навстречу Великому Октябрю».

36

Там же.

В ней есть все то, что было положено писать «Правде» в подобных случаях: роль коммунистической партии, заветы Ленина, борьба за мир, нерушимое единство соцлагеря, достижения в области экономики и сельского хозяйства, призывы не успокаиваться на достигнутом… Нет только критики Н. С. Хрущева. Более того, автор статьи даже гладит его по головке следующим пассажем: «Бесспорный вклад в общую работу партии последнего периода внес и т. Н. С. Хрущев. Известны его заслуги в практическом осуществлении политики мира и мирного сосуществования» [37] .

37

Здесь и далее цит. по: ГА РФ. Ф. 10063. Оп. 1. Д. 60.

Впрочем, Никите Сергеевичу дальше достается ложка дегтя, но опять-таки, как мастерски автор исполняет указание Суслова, не подставляя самого себя. Описывая текущие проблемы сельскохозяйственного производства, он замечает, что отрасли «мешали нескончаемые и часто неаргументированные реорганизации, способные запутать дела». Вот такой легкий камешек в огород Никиты Сергеевича.

И еще в одном месте своей статьи Яковлев позволил себе намек на зарождающийся культ личности Хрущева: «Тот, кто ищет в шумихе замену кропотливой организаторской работы, а в парадных аплодисментах — действительную оценку, горько ошибается. Издавна народ судит по тем или иным деятелям не по словам, а по делам».

Все. Ничего другого из того, что хотел Суслов, автор выдавить из себя не смог. Но ведь, возможно, это и было проявлением «высшего пилотажа» в подобной ситуации? Кто же станет отрицать важность мобилизации коммунистов в преддверии великого праздника? Все обращения к Ленину выверены, употреблены к месту. Призывы смелее критиковать существующие недостатки актуальны всегда. И Леонид Ильич Брежнев — возможный преемник Никиты — тоже упомянут как партийный лидер, «который твердо следует ленинским курсом».

Неизвестна реакция Суслова на это произведение. Сам автор пишет, что статья в «Правде» появилась спустя несколько дней, но от яковлевского оригинала в ней почти ничего не осталось.

Для нас же этот случай интересен вот почему. Он наглядно показывает, каким высоким доверием пользовался Александр Николаевич у Михаила Андреевича Суслова. И чтобы заслужить такое доверие, надо было сильно постараться.

Леонид Брежнев стал третьим руководителем партии, с которым довелось работать А. Н. Яковлеву. Причем он вступил в личный контакт с новым боссом буквально сразу, едва тот получил свои полномочия. Дело в том, что один из помощников Леонида Ильича еще в день пленума, отправившего Хрущева в отставку, попросил заведующего сектором поучаствовать в работе над брежневским выступлением перед космонавтами. С орбиты после успешного выполнения суточного полета вернулись сразу три героя — Комаров, Егоров и Феоктистов. Очередной триумф советской науки и техники!

К тому времени, как я уже говорил, Яковлев прочно зарекомендовал себя в цековских стенах как надежный речеписец, его часто привлекали к подобным заданиям, исходившим из приемных разных секретарей ЦК. Партийные вожди придавали своим выступлениям явно повышенное значение, очень ревниво относились к каждому слову. Хотя, за редчайшим исключением, все эти речи были написаны по единому стандарту и содержали одинаковый набор банальностей. Но у Яковлева из-под пера заклинания в верности идеалам выходили, видимо, получше, чем у других.

Засели в комнате у помощника — А. М. Александрова-Агентова. В будущем мы еще не раз вспомним эту нетипичную для цековских анкет фамилию, поскольку пути Андрея Михайловича и Александра Николаевича многократно пересекутся. Дружбы между ними не было, однако взаимную симпатию они друг к другу испытывали.

Интересны наблюдения, сделанные в те дни Яковлевым в кулуарах ЦК. Узнав о смещении Хрущева и воцарении Брежнева, чиновный народ пришел в страшное возбуждение. Всем было ясно, что новый начальник станет формировать свою команду, что аппарат ждет крупная перетряска. Любыми путями старались напомнить о себе помощникам первого секретаря, всячески костерили Никиту Сергеевича, а кое-кто даже публично объявил себя «жертвой» недавнего вождя.

Когда Александров-Агентов и Яковлев стали работать над речью Брежнева, которую тот должен был произнести в ходе торжественной встречи с героями космоса, в кабинете помощника, не переставая, звонил телефон. Это другие секретари ЦК, узнав о поручении, выказывали желание тоже поучаствовать в составлении приветствия, предлагали свои варианты выступления. Желчный Андрей Михайлович кривился: «Забегали. Боятся за свою карьеру».

С готовым текстом пришли в кабинет нового руководителя партии.