Александра

Мы всегда были вместе, и позднее, если не считать ее собственной семьи, я оставался для нее любимейшим, что было у нее на этой земле. Так как она легко смущалась и при этом понуривала голову, а смеялась только под настроение, — ибо это не вязалось с ее честностью. — часто думали, что она несчастлива, скучает или недовольна…»

Записные тетрадки Аликc, которые она заполняла между восемью и шестнадцатью годами, до конфирмации, изобилуют серьезными текстами, стихами, изречениями, иногда молитвами — все главным образом на английском языке, порой с добавкой немецких и французских высказываний; ничего романтического или веселого, если не считать головоломок.

«Аликc была веселым, великодушным, добросердечным ребенком — своенравным, впечатлительным и темпераментным, — описывают ее воспитатели того времени, — однако после смерти матери она начала замыкаться и заковывать свои эмоции в панцирь; смеялась реже — чаще искала участия и защиты. Только в привычном окружении теплоты и понимания расцветала: робкая, серьезная и холодная принцесса снова веселилась, как в прежние годы…» Во всяком случае, у гувернанток с Аликc было меньше забот, чем с ее старшими сестрами: деятельной Викторией и порой строптивой Эллой.

Когда сестры Аликc достигают двадцатилетнего возраста, у королевы Виктории давно припасены для них выгодные партии. Однако первыми расстраиваются планы, касавшиеся внучки-тезки, о которой королева однажды заметила: «Из нее может выйти настоящая монархиня…» Только юная Виктория делает более скромный выбор — принца Людвига Баттенберга. Не такая уж высокая знать: только его мать, урожденная графиня фон Гауке, благодаря своему браку с принцем Александром Гессенским (сыном великого герцога Людвига II Гессенского и Прирейнского) была удостоена титула принцессы Баттенбергской. Баттенберг, некогда верхнегессенское графство, в 1866 г. отошел к Пруссии, род же его властителей в течение веков вымер.

Людвиг Баттенберг еще в четырнадцать лет отправился в Англию, чтобы сделать карьеру в британском военно-морском флоте.

История британского флота тесно связана с этим именем. Немало сделав для его технического переоснащения и усовершенствования стратегического планирования, Баттенберг, став адмиралом, командовал им в 1914 г. — до того, как в 1917 г. был вынужден ради положения отказаться от немецкого происхождения и сменить имя на Маунтбаттен (одновременно с переименованием английского королевского дома из Саксен-Кобург-Готского в Виндзорский). Принц Людвиг Баттенберг и сестра Аликc, Виктория, позднее будут родителями Алисы, чей сын Филипп, герцог Эдинбургский, впоследствии станет принцем-консортом королевы Елизаветы И.

Едва королева примиряется с внучкой Викторией, поскольку полюбила ее жениха и у нее сложилось впечатление, что пара счастлива, как ей брошен новый вызов. Следующей, кто выказывает независимость, не проявляя интереса к многообещающим предложениям по улучшению своего положения, становится Элла. Так, например, она отклоняет кандидатуру принца Вильгельма (будущего кайзера Вильгельма II). Тот в пору студенчества в Бонне, часто гостя у своих кузин в Дармштадте, влюбляется в Эллу (и к ужасу королевы Виктории пристращает внучку-тезку к курению). Однако Вильгельм оставляет Эллу равнодушной. Равно как и Фриц Баденский [17] , кого королева Виктория прочит ей в женихи.

17

Фридрих II, великий герцог Баденский был внуком кайвера Вильгельма I.

«Неужели ей вообще никто не нужен?» — встревоженно допытывается королева у старшей сестры Эллы в одном из писем. Ответ прост: Элла влюблена в привлекательного русского великого князя Сергея. Это было наихудшее, что могла себе представить английская королева.

Ее предубеждение против России должно было послужить предостережением и для Аликc: в нем глубокое презрение к молодой российской цивилизации, лишенной демократических традиций. Королева считает западную модель парламентарной монархии применимой и к России; цари же, которые упорно держатся за неограниченное самодержавие, в ее глазах тираны.

Кроме того, в России в этот момент — между восьмидесятыми и девяностыми годами — угрожающие размеры принимает анархизм. Одно из многочисленных покушений на царя Александра II чуть было не стоило жизни одному из сыновей королевы. Когда Альфред, герцог Эдинбургский (будущий наследник герцогства Саксен-Кобург-Гота), женатый на дочери Александра, Марии, сидел в петербургском дворце царя за столом, в передней взорвалась бомба. Ее сумели пронести почти к самым покоям царя, несмотря на всю охрану. Вполне понятно, что это не произвело на королеву благоприятного впечатления, и она еще более укрепилась в нем после известия о покушении, в результате которого в 1881 г. погиб Александр II. Если царя, вошедшего в историю «царем-освободителем» (отменившим крепостное право) и реформатором, убивают на пути к предоставлению конституции, что хорошего ожидать от такого общества?

Однако важнее размышлений о «будущем русского общества», как имела обыкновение выражаться королева, вероятно, внешнеполитические соображения. «Россия еще не отказалась от своей цели, Константинополя, — высказывает дочь королевы кронпринцесса Виктория, супруга кронпринца Фридриха Прусского, в одном из писем германскую позицию, совпадающую на этот раз с английской. — Даже если новый царь [Александр III] в настоящее время не считает своевременным открыто преследовать свои цели…» Противоположность интересов России и Англии очевидна. Кроме того, королева видит угрозу интересам Британской империи в Азии, где русская сфера интересов в Афганистане вплотную приближается к британской в Индии. А об экспансии России на Дальнем Востоке и говорить не приходится…

Это усугублялось тем обстоятельством, что потенциальная противница Англии, Россия, в этот момент усилена еще и союзом с Германией и Австро-Венгрией, и на этой почве у королевы уже неоднократно пропадало хорошее настроение. Например, когда обе великие державы совместно принялись за Болгарию. «Ненавижу этого жирного царя!» (имеется в виду импозантный Александр III), — вновь и вновь повторяет она.

В довершение королева недовольна лично Романовыми: «Самонадеянные и беспечные», — гласил ее приговор. Разве царь Александр II некогда не отказался послать свою дочь Марию по случаю ее помолвки с принцем Альфредом (Альфред, герцог Эдинбургский — Аффи, дядя Альфред, с 1893 г. великий герцог Саксен-Кобург-Готский) в Англию на смотрины к королеве? «Они ведут себя так, будто большая честь взять замуж Романову», — раздраженно заметила тогда королева. В конце концов, нашли компромиссное решение, и встреча состоялась в Берлине.

Так что ожидать от английской королевы одобрения вольной морали русского общества было бы слишком. Да и могла ли она забыть, как обращался царь Александр II со своей женой Марией Александровной — урожденной принцессой Гессен-Дармштадтской? Кроме законной супруги у царя была любовница. Если в России упорно бытовало мнение, что он все равно не был счастлив с немецкой женой и поэтому так сильно любил графиню Долгорукову, за ее рубежами гессенской принцессе сочувствовали: болезненная женщина еще должна терпеть рядом любовницу мужа. Когда несчастная скончалась за год до царя Александра II, царь призвал своих детей (среди них будущего царя Александра III с женой Минни) и попросил «быть добрыми» к его новой благоверной — и к прижитым с ней внебрачным детям. Возмущение Англии отразилось в обмене взволнованными письмами между королевой и ее рассеянными по Европе дочерьми.

Так что уже существовали связи между Россией и представителями немецких династий, а также с английским королевским домом, а частые взаимные гессенско-русские визиты способствовали новым знакомствам и развитию дружбы. Так познакомилась сестра Аликc, Элла, с великим князем Сергеем, младшим братом царя Александра III. Это вызывает у ее бабушки беспокойство, и на свадьбу старшей сестры Аликc, Виктории, она прибывает еще и затем, «чтобы нейтрализовать русское присутствие», как она сама поясняет в одном письме. Королева Виктория надеется, что после не очень счастливых связей старшего поколения «русские оставят Вас в покое и больше никого из Вас не завлекут к себе…»