Александрийское звено

– Мои агенты отследили действия двух убитых вчера мужчин вплоть до того момента, когда они находились в Амстердаме. У одного из них была подружка, и она сообщила, что ее любовник регулярно работал на некоего человека. Однажды она видела его, и, судя по ее описанию, мне кажется, что я его знаю.

Стефани молча ждала продолжения.

– Любопытно, но за столько лет пребывания в ордене я очень редко слышал о пропавшей Александрийской библиотеке, а ведь Альфред Херманн, занимающий нынче Синее Кресло, буквально одержим этой темой.

– Почему?

– Он считает, что из познаний древних можно сделать хороший гешефт.

– Но какая существует связь между двумя убитыми и орденом?

– Тот человек, которого описала женщина, работает на орден. Нет, он не является его членом, а всего лишь выполняет отдельные поручения. Что-то вроде наемника. Имени его она не знает, но ее любовник как-то раз упомянул при ней кличку, которую мне тоже приходилось слышать: Klauen der Adler.

«Когти Орла», – мысленно перевела для себя Стефани.

– А можно поподробнее?

– А можно – после того, как я сам узнаю хоть что-то стоящее?

В июне, когда Стефани впервые встретилась с Торвальдсеном, он не был столь приветливым и общительным, и из-за этого между ними сразу же возникли трения. Но с тех пор она поняла: этого датчанина нельзя недооценивать.

– Ладно. Ты говорил, что главные интересы ордена лежат на Ближнем Востоке. Почему?

– Спасибо, что не давишь на меня.

– Должны же мы с тобой когда-нибудь найти общий язык! Кроме того, ты бы мне все равно не сказал.

Торвальдсен хихикнул.

– Мы с тобой очень похожи.

– Теперь это меня пугает.

– Все не так плохо. Но, отвечая на твой вопрос, могу сказать следующее: арабский мир признает только силу. Кроме того, арабы умеют торговаться, а предложить они могут многое, в первую очередь нефть.

С этим никто не мог бы поспорить.

– Кто является главным врагом арабов? – продолжал Торвальдсен. – Америка? Нет, Израиль. Он – гвоздь в их заднице, как в фигуральном, так и в буквальном смысле. Еврейское государство расположено прямо в центре арабского мира. Его создание в тысяча девятьсот сорок восьмом году, по версии арабов, стало причиной изгнания почти миллиона палестинцев. Весь остальной мир якобы попросту подарил евреям земли, которые веками принадлежали палестинцам, египтянам, иорданцам, ливанцам и сирийцам. Арабы называют это накба, то есть катастрофа. Очень подходящее название. – Торвальдсен помолчал. – Для обеих сторон.

– И сразу же разразилась война, – проговорила Стефани. – Первая из многих.

– В каждой из которых, благословение Богу, победу одерживал Израиль. На протяжении последних шестидесяти лет евреи цепляются за свою землю, и все потому, что Господь обещал ее Аврааму.

Стефани вспомнила отрывок из Ветхого Завета, который процитировал ей Брент Грин: «И сказал Господь Авраму: …возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки».

– Палестина была отдана евреям согласно обещанию Бога, – проговорил Хенрик. – Они считают ее своей древней родиной, завещанной им Всевышним. Кто станет с этим спорить?

– По крайней мере один палестинский ученый, о котором мне известно.

– Коттон рассказал мне про Джорджа Хаддада и про библиотеку.

– Напрасно он это сделал.

– Думаю, ему сейчас наплевать на все правила, да и ты в данный момент не являешься его любимым персонажем.

Она заслужила этот упрек.

– Мои источники в Вашингтоне сообщают, что Белый дом хочет найти Хаддада. Полагаю, тебе об этом известно?

Стефани ничего не ответила.

– Я и не ожидал, что ты подтвердишь или опровергнешь это. Но что-то происходит, Стефани. Что-то очень важное и страшное! Люди, обладающие огромным могуществом, обычно не тратят время на пустяки.

Она внутренне согласилась.

– Людей можно хоть каждый день взрывать, терроризировать, но этим ничего не добьешься. А вот если ты завладел тем, что твой враг хочет либо заполучить, либо скрыть от всего остального мира, тогда в твоих руках оказывается подлинная власть. Я знаю, что нужно Альфреду Херманну и ордену Золотого Руна. Мощный рычаг.

– И что они будут с ним делать?

– Если с его помощью можно будет нанести удар в сердце Израиля, а я думаю, это вполне возможно, арабский мир будет готов на все, чтобы только заполучить такой рычаг. Все члены ордена грезят о прибылях, которые может принести дружба с арабами. Одни только цены на нефть способны заставить их принять охотничью стойку, но новые рынки сбыта для их товаров и услуг – еще более ценный приз. Кто знает! Полученная информация, возможно, сможет поставить под вопрос существование самого государства Израиль и тем самым залечить многие незаживающие раны. Давняя поддержка Соединенными Штатами Израиля обходится Америке очень недешево. Сколько раз такое уже случалось! Какая-нибудь из арабских стран заявляет, что Израиль должен быть уничтожен. В Организации Объединенных Наций начинается обсуждение. США его блокируют. Все злятся. Начинается бряцание оружием. И тогда разбушевавшиеся страсти приходится успокаивать с помощью долларов и разнообразных уступок. Представь себе, насколько спокойнее стала бы жизнь для мира и Америки, если бы всего этого не было.

«И это возвеличит президента, как того хочет Ларри Дейли», – подумала Стефани, но вслух произнесла:

– Но что за информация может обладать такой невиданной силой?

– Не знаю. Однако всего несколько месяцев назад мы с тобой прочитали древний документ, который фундаментальным образом изменил все. Возможно, здесь окажется что-то столь же взрывоопасное.

Он был прав, но…

– Эта информация необходима Коттону.

– Он ее получит, но сначала мы должны досконально выяснить, что происходит.

– И как ты собираешься это сделать?

– На эти выходные назначена ежегодная зимняя ассамблея ордена. Поначалу я не собирался на нее ехать. Теперь – поеду.

20

Лондон, 13.20

Малоун выбрался из такси и оглядел тихую улочку. Острые крыши, резные балки, подоконники, уставленные цветами… Каждый из этих живописных домов в георгианском стиле казался благостным воплощением старины, местом, идеально подходящим для книгочеев и ученых. Джордж Хаддад наверняка должен быть у себя.

– Значит, вот где он живет? – спросила Пэм.

– Надеюсь. Я не имел от него известий уже почти год, но три года назад он называл мне именно этот адрес.

День выдался прохладным и сухим. Чуть раньше Малоун читал в «Таймс» о том, как удивленно замерла Англия в разгар этой необычно засушливой осени. Жердь не следил за ними по пути из Хитроу, но, возможно, передал их кому-то по линии, поскольку, несомненно, находился на связи с другими. И все же в пределах видимости не было ни одного другого объекта. В присутствии Пэм Малоун испытывал странное чувство неловкости. Наверное, причиной было то, что он сам предложил ей отправиться с ним.