Алексей, алексия и Ася-невидимка

– Теперь каждый день будешь так ползать, чмо. За каждую, блин, букву, которую тут вякнул своей грязной пастью, – прорычал он. – Это тебе вместо пятнадцати суток за оскорбление личности… А теперь ставим штамп.

Он поставил ногу на Лешку и слегка придавил к земле.

– Ч-м-о! – разделяя буквы между собой, железно произнес он.

Тут же подгребли и кадры Бульдога. И каждый повторил: «Чмо!» В сумме четыре ноги придавили Лешку к земле. А потом отвалили. Совсем отвалили.

Лешка отдышался… Но волны боли в мышцах живота утихали еще с полминуты.

Еще не поднявшись на ноги, он поискал глазами книгу. Она, совсем растрепанная, валялась рядом – только руку протянуть… А где рюкзак?.. Тут он, висел на ручке одного из тренажеров, куда Лешка его и повесил.

Лешка облокотился одной рукой на доску и стал с трудом подниматься…

Тут вдруг его опахнуло прохладным ветерком – и кто-то стал ему помогать, подхватив под другой локоть.

Лешка сел, то есть перенес отяжелевшее, нывшее тело на доску и поднял глаза.

Прямо перед ним стояла… бабушка! Нет, не его бабушка, а просто какая-то незнакомая бабушка. То есть чуть-чуть знакомая лишь потому, что он иногда видел ее во дворе на скамеечке.

Бабушка имела внешность старой учительницы младших классов, вышедшей на пенсию. Одета она была довольно нарядно. В такой одежде можно не только во дворе сидеть, но и в театр пойти. Темное платье с оборочками, брошка такая крупная типа камеи под шеей с каким-то выпуклым резным портретом бежевого оттенка. Какое-то древнее выпуклое лицо на брошке. Прическа у бабушки тоже была вполне себе выходная, парадная, с массивной заколкой в густых седых волосах.

– Сильно досталось? – мягко, но без излишнего сочувствия спросила бабушка и села на доску рядом с Лешкой.

– Терпимо, – сипло проговорил Лешка. – Спасибо!

– Не за что, – ответила бабушка и задала новый вопрос, который вполне нужно было ожидать, и прибавила к нему старинную поговорку: – Что они к тебе привязались?.. Сила-то солому ломит.

– Да так… – хотел было Лешка замять для ясности, но понял, что этим он выкажет неблагодарность.

И рассказал.

– Книжке больше досталось, – вдруг сказала бабушка… уже держа книжку в руке.

Гораздо позже Лешка вспомнит, что, когда бабушка садилась рядом, книги у нее в руке не было. И она за ней вроде не нагибалась…

– Да, – согласился Лешка. – Он плюнул в нее… Я другую такую себе куплю.

– Но другого себя себе не купишь, – с легкой усмешкой выдала бабушка довольно загадочную реплику. – Они ведь теперь долго от тебя не отстанут, верно?

Лешка прикинул. Погружаться в страх будущего у него еще не было сил… Но, в общем, ничего хорошего не светило. По крайней мере, в ближайший месяц, если пересчитать все те буквы, на которые он решился.

– Типа того, – кивнул Лешка.

– Но ты – парень смелый, я погляжу, – видно, решила подбодрить его бабушка и мягко похлопала парня по спине. – В отчаяние не впадаешь.

– Прорвемся, – не слишком оптимистично и совсем не героически тихо заявил Леша.

– А хочешь, они все пропадут? – спросила бабушка.

– Как это? – не понял Леша.

– Пропадут и все. Как будто их и не было никогда, – как бы пошутила бабушка.

– Кто?! – продолжал вполне простительно тупить Лешка.

– Они все. И Бульдог этот, и его тупые прихлебатели, – уже конкретно и с нешуточной твердостью, даже с холодком таким металлическим в голосе уточнила интеллигентная бабушка.

– Откуда вы их знаете? – опешил Лешка, ведь он не называл этой сердобольной бабушке прозвища Ленчика.

И повернул к бабушке голову. Ну, правда, такая милая бабуся!

Она же продолжала смотреть вперед куда-то, как будто в далекое пустое пространство.

– Да всех вас я давно знаю, – сказала она и мило улыбнулась пространству.

Тут у Лешки возникла очень рациональная такая догадка: наверное, бабушка работала учительницей в его школе. Может, работала еще тогда, когда Леша в первом-втором классах учился, поэтому он ее и не запомнил. И не их, мелких школят, она вела тогда, а может, как раз класс Бульдога и вела, когда тот малолеткой был. Наверное, так и было. И было это еще до прихода Лешки в эту школу. А про то, что она всех знает, так это – просто такое эпическое обобщение учительницы, работавшей в школе много-много лет и знавшей такое количество ребят, что их уже можно объединить в слове «все».

– Можно и так сказать, – кивнула бабушка, словно прочитав мысли мальчишки. – Так как насчет того, чтобы они все испарились?

Может, у бабушки знакомые в Министерстве образования… или даже в Министерстве самых Внутренних Дел. Поговорит с кем надо, и всех этих вместе с семьями вышлют куда-нибудь в Сибирь!.. Да нет, бред какой-то! Теперь такого не бывает!

– Ну, ты замахнулся! – засмеялась бабушка. – Такое даже президенту не под силу… Но исчезнут все капитально.

– А как это? – пролепетал Лешка.

– Можешь считать, в параллельный мир провалятся, – прищурилась бабушка. – Или в черную дыру.

Лешка прикинул. Боль прошла. Разговор шел странный, даже прикольный, и бабушка прикольно выражалась. Жизнь как бы почти налаживалась.

– Ну, если прямо в настоящую в черную дыру – это было бы круто. Я не против, – шутя, но с невольной надеждой в глубине души сказал он.

– Можно устроить прямо сейчас, – сказала бабушка так, что могла и не добавлять слова «кроме шуток».

Очень серьезно предложение прозвучало, прямо поверить можно!

Лешка поморгал, соображая… и ничего не соображая. Холодок ощутился как раз там, где недавно царствовала боль.

– Это как?

– Да очень просто, – продолжала круто шутить… и вроде совсем не шутить прикольная бабушка. – Мобильник твой дай мне.

Лешка потянулся и… вздрогнул. Нет мобильника!

– Выпал, наверно, – остро заметила бабушка.

Лешка глянул под доску. Точно! Там! Выпал из кармана, пока парня враги в землю втаптывали.

Он нагнулся, поднял свой сотовый и с рассеянным любопытством подал бабушке.

– Та-ак, – протянула бабушка. – Пишем эсэмэску Бульдогу.

– А у меня нет его номера, – сообщил Лешка очевидное.

– Я его помню, – сказала бабушка.

И Лешка почему-то совсем не удивился. Все и вправду было так прикольно, что и удивляться каждому слову уже сил не хватало… А объяснение, его всегда можно найти. Может, у памятливой бабушки имелись все номера ее бывших учеников, которые могли ее навещать. Даже таких, как Ленчик-Бульдог. Он же мог навещать свою первую учительницу вместе с одноклассниками, чтобы себя показать хоть в чем-то положительным.