Алексей Федорович Лосев. Раписи бесед

Пока Гусейнов отвечал на лосевский вопрос в том смысле, что судьба это как бы и есть жизнь, снова севший на свое место в президиуме Лосев на вид заснул и словно ничего не слышал. Но после слов Нахова: «Вы удовлетворены ответом Гасана?» оказалось, что А. Ф. весь внимание. «Вот я скажу еще два слова. То, что ты сейчас возразил, относится к драматической специфике 5 века, а в общем, вижу, ты со мной согласен. И дай мне еще два слова, Исай. Не могу не повторить: Эсхил заново сейчас читается! Свежесть нового подхода! Из тысячекратно прочитанного текста возникает новый образ!»

Владимир, ты слышал только часть моего выступления? Жалко.

— Я заслушался. Вы говорили вне времени.

Все, и диссертант, и оппоненты, и Нахов, все говорили так скучно, вяло, что

даже мое обычное выступление показалось замечательным.

— Вам удается показать то, что другие только понимают: что мысль это драма.

1979

17. 8. 1979. Александр Абрамов спросил через меня мнение А. Ф. о краткой персоналии, подготовленной им для одного эстетического издания: «Г. И. Челпанов, ЭЛ. Радлов, Г. Шпет, А. Ахманов, П. Блонский, А. Лосев, П. Флоренский и другие остались после революции в России и принимали активное участие в научной и общественной жизни советского государства. Г. И. Челпанов долгое время был директором Московского психологического института. Позиция, занимаемая им, была такая, что допускала распространение марксистского мировоззрения на социальную психологию, но не на общую психологию. Последняя, по Челпанову, должна быть свободна от какой бы то ни было философии. В 1928 году на соискание звания академика был выдвинут ЭЛ. Радлов [215] (Известия, 1928, 5 октября). В системе ГОЭЛРО работал П. А. Флоренский, бывший в годы советской власти редактором и одним из авторов Технической энциклопедии. А. Ахманов и П. Блонский стали известными советскими педагогами, историками философии. А. Ф. Лосев, издавший много философских книг (Античный космос и современная наука, М. 1927; Философия имени, М. 1927; Музыка как предмет логики, М. 1927; Диалектика художественной формы, М. 1927; Диалектика числа у Плотина, М. 1928; Критика платонизма у Аристотеля, М. 1929; Очерки античного символизма и мифологии, М. 1930), в которых излагал свою философскую систему, представляющую собой своеобразную переработку философии Гуссерля на основе диалектических идей Платона, Плотина и Прокла, определенное отождествление феноменологии с универсальной диалектикой, которая и есть не что иное как собственно философия, эволюционировал в сторону марксистского миросозерцания и является в настоящее время гордостью советской историко-философской науки».

215

Книгу дала Н. Л. Трауберг.

А. Ф. ответил опять через меня Абрамову:

«Дорогой Саша!

Ввиду глухого времени летних отпусков твой вопрос ко мне дошел до меня

только через несколько рук и только сегодня, 17-го августа. Отвечу тебе следующее.

1) Твоя общая оценка моей научной работы за 30-годы, вообще говоря, достаточная и правильная. Я бы считал только, что надо было бы пометить еще одну книгу моих тогдашних лет, которая имеет большое значение в истории моего развития. Это — Диалектика мифа, М. 1930.

2) Далее, меня интересует вопрос, будут ли характеризоваться в издании, для которого ты пишешь, 1940–1970 годы в истории советской эстетики. Если этого не будет, то к посвященным мне строкам нужно было бы сделать замечание в роде следующего: Историей и теорией эстетики А. Ф. Л. особенно много занимался в 1950–1970 годы, когда им был издан не один десяток трудов из этой области. Библиографию моих трудов можно найти в приложении к III тому моей Истории античной эстетики: Высокая классика, М., 1974, а также в посвященном мне сборнике Традиция в истории культуры, М.: Издательство Наука 1978, где мне посвящена специальная статья о моих работах по античной культуре.

3) На всякий случай сообщаю, что в эти годы мною изданы пять томов Истории античной эстетики, Эстетика Возрождения, Античная музыкальная эстетика, статьи по эстетике Р. Вагнера и ряд теоретических статей.

4) Если кто-либо пишет или написал о 1950–1970 годах, то небезынтересно было бы узнать, кто и что писал обо мне и ознакомиться с этими материалами, как ты дал мне возможность ознакомиться с твоими.

Если можешь, то прими зависящие от тебя меры. Лучше писать на мой московский адрес: 121002, Москва Г-2, Арбат 33, кв. 20 (письма мне привозят на дачу).

Прими от меня искреннюю благодарность за твое внимание к моей научной работе и за высказанные тобой правильные мысли обо мне.

С дружеским уважением

А. Лосев

Отдых

17 августа 1979».

И письмо мне:

«Дорогой Владимир!

Ты меня тронул своим дружеским вниманием к тому, что пишется обо мне в издании по Истории советской эстетики. Без твоего посредства я, живя на даче, вероятно, совсем не получил бы никаких сведений от ААбрамова. Так как на частный адрес письма доходят лучше, чем на учреждение, то мой ответ Абрамову я направляю именно тебе и прошу тебя передать лично А. Абрамову.

Еще и еще раз обнимаю тебя и шлю благодарность.

Мой изысканнейший привет передай Ренате.

Твой всегда

АЛосев

Отдых

17/VIII—79

Мой поклон Володе и Ренате

А. А.»

Да не мог я этого говорить! Что же, он не знает, что такое Лосев? Я же знаю всех этих богословов, и не из вторых и не из третьих рук.

1980

13.1.1980. Написал и не осмелился послать Лосеву латинский протест на его эллинистически-римскую эстетику. Почему так черно говорится о греческой скульптуре? о римском праве? о Плотине, якобы прислужнике жестокого монарха? зачем столько плохого о Западе? [216]

20. 7. 1980, воскресенье. Сегодня Валентина Ильинична Постова- лова была с сестрой Лидой и сыном Илюшей у Лосева. Печальное настроение у А. Ф.; но он рад, что «Валентина» приехала «просто так». Он был необыкновенно искренен, говорил, что ему хочется «ласки человеческой». Аза Алибековна переводила разговор на другое; она, очевидно, имеет основания бояться, что А. Ф. «заговорится».

Всю жизнь много работал, говорил А. Ф., и вот вышел даже шестой том, Плотин, а нет радости. Совсем другое нужно, ласка (в голосе горечь). В. И. заметила в нем беззащитность и открытость. В молодости, говорил он, брал темы непопулярные, за которые не брался никто, и так остался мало известен.

— А. Ф., какое в Вашей жизни время и событие было самое счастливое?

Ну что за вопрос! быстро вступила Аза Алибековна. А впрочем, А. Ф. сейчас скажет, что самое счастливое время у него было в гимназические годы, ведь правда, А. Ф.? Он мрачно воротит голову.

— Что же помнится Вам, А. Ф., как самое счастливое?

Но ведь правда, что гимназическое время? вновь перебивает А. А. И после выразительной паузы А. Ф. говорит: Правду сказать нельзя. А если придумывать, что сказать, то получится — брехня. Позднее он все-таки сказал, что самое «сильное счастье» знал, когда отстаивал всенощную в монастырях,

длившуюся несколько часов, и еще, такое же счастье, когда слушал Вагнера.

Говорил о связи между музыкой, философией, математикой. И музыка, и математика обходятся без вещественного; высокая философия тоже. Во мне погибли математик, музыкант и оратор.

— Рано ли помнит себя А. Ф.?

Рано, с трех лет, но тут заслуга не памяти, а другое: ему навстречу шла женщина с кастрюлей кипятку, и случилось несчастье. Месяц его держали в оливковых ваннах. Вот такое первое впечатление ребенка. Поскольку вся семья были музыканты, он мог бы пойти по музыкальной линии, но, повторил несколько раз А. Ф., исполнительство мне не врождено. А на скрипке играл с 8 лет.

Принесли клубники, и опять: «Хорошо, что вы приехали низа- чем. Это вот хорошо. Мне нужна ласка. Вот за что мне нравится Валентина? Просто так, ни за что».

— А. Ф., скажите, для чего нужна философия, когда есть религия?

Религия всеобъемлюща. Философия нужна для ее осмысления.

— Как Вы относитесь к другим религиям? Что Вы скажете, когда в Христе видят йога, показавшего часть своих умений?

Христос высшее; при Его божественности в Нем в полноте сохраняется человеческое я, и здесь ценность. В христианстве на первом плане человек и Бог, особенно в православии. В католицизме берут верх чувственность и психологизм, стихия души; душонка всегда плачет, пищит, сопротивляется, но есть более надежная реальность. Ум, он постоянен и надежен, а что такое страсти? К религии самый прямой путь ведет через ум, а не через чувства; эмоции, чувства непостоянны, ум не подведет.