Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Вас что-то смущает, Аленушка?

– Нет, просто… Подумала о том, как меняет людей смерть. Он вроде бы и на себя стал не похож, – подумала я вслух.

– Вы совершенно правы, милое дитя, смерть творит свои изменения. И я рад буду показать Вам. Вот обратите внимание на носовые хрящи…

Следующие полчаса Натанович посвящал меня в тонкости своей работы.

– Удивлена, восхищена, раздавлена, – слегка аплодируя, поднялась я, – спасибо, Борис Натанович, это было чрезвычайно интересно!

– Рад служить, барышня, – отвесил шутливый полупоклон старый еврей.

Глава 4

Народу

было много и зал прощания городского крематория с трудом вместил желающих.

Губернатор, который в былые времена с разбегу бежал, чтобы лизнуть Кожемятова, как и остальные официальные лица, в виду последних событий, присутствовать не пожелали, хотя могли бы и попрощаться с дорогим другом. По той же причине не было и всенародно известных богатеев, которые не желали, чтобы их имя фигурировало в отчетах. Как-то отец сказал мне, что у очень богатых людей служба безопасности и разведки работает едва ли не лучше, чем ГРУ в целом. Так что, были соратники и партнеры не самого высокого полета. Только один человек, имя которого слишком известно, чтобы его называть, плевать хотел на все отчеты и приехал отдать дань памяти Ивану Кожемятову. Кажется, в юности они часто встречались то ли на турнирах по борьбе, то ли по самбо. Я зауважала этого человека за его смелость и порядочность. Хотя последнее, конечно, весьма и весьма спорно.

Дамы, присутствовавшие на церемонии прощания, вызывали у меня приступ неуместного веселья. Стараясь как можно больше подражать западной культуре, наши перекачанные силиконом и гилауронкой Мани и Тани дополнили свои наряды шляпами и большими черными очками. Уж им-то, конечно, было необходимо прятать свои заплаканные глаза. Слово дали вдове, и я вторично развеселилась. Законной женой она пробыла аж три месяца, пока весьма неосмотрительно не бросила на кровати свой телефон с открытым мессенджером, где достаточно часто называла мужа непроходимым тупицей и жаловалась, как он ей надоел. Кожемятов собрал ее вещи, пока она была в душе. В разводе они были уже около двух лет.

Я вздохнула. Ивану Кожемятову было сорок два года и как-то так выходило, что по-настоящему близких людей у этого человека не было. Воспитывала его бабушка, почившая 5 лет назад, родители женаты, кажется и не были, мать непутевая, бросила сына и ушла в загул, из которого так и не вернулась. Бабушку Кожемятов боготворил и очень горевал, когда ее не стало. Он купил ей хороший дом за городом, нанял помощников, в общем, обеспечил достойную старость, но самой большой радостью для старушки были визиты Ванюши. Все просила она правнуков поняньчить, но не дождалась. Детей у Кожемятова не было, родственников не было, жены нормальной и той не нажил.

Вдова вытирала черным ажурным платочком сухие глаза и картинно судорожно запиналась. Видно надеялась на долю в наследстве.

Следом выступал его заместитель и, по его словам, настоящий, близкий, преданный друг Вани.

Я открыто усмехалась, так как этот настоящий и преданный друг сдал Кожемятова со всеми потрохами первым. Причем, делал это столь усердно, словно на дворе был снова 37 год.

– Да, не хотел бы я, чтобы мои похороны были похожи на эти, – задумчиво сказал мужчина рядом.

Я оглянулась на незнакомца. Рядом стоял мужчина средних лет, ближе к сорока, бритый налысо, с аккуратно очерченной

черной бородой по моде. Он был похож на кавказца, но речь была с английским акцентом.

– Почему?

– Столько фальши, – покачал он бритой головой.

– Почему Вы так считаете? – слегка улыбнувшись, спросила я.

– По той же причине, по которой Вы так ехидно ухмыляетесь, – парировал он.

– Наверно на официальных похоронах всегда так, – пожала я плечами.

– Мне кажется, что единственный человек здесь, который по-настоящему горюет, это вон та молодая женщина.

Я проследила направление его взгляда и нахмурилась, узнав Ирину. Она по-сиротски приткнулась в самом конце зала.

– Вы не знаете, кто она покойному?

– А Вы кем ему приходитесь? – решила я ответить вопросом на вопрос.

– Мы занимались вместе спортом и имели кое-какие дела. Бизнес. Могу ли я задать Вам тот же вопрос?

– Мы были знакомы по работе, – пробурчала я.

Он кивнул и снова начал рассматривать толпу.

– Мы с Вами раньше не встречались? – спросила я, чувствуя что-то смутно знакомое в его фигуре и голосе. Глаза скрывали темные очки, впрочем, как и у половины присутствующих.

Словно прочитав мои мысли, мужчина снял очки и посмотрел на меня черными, словно уголь, глазами под красиво оформленными бровями. Несмотря на всю брутальность его образа, он был настолько ухожен, что, если бы мне просто показали его фотографию, я бы решила, что он гей.

– Джованни, – протянул руку мужчина, представляясь, – думаю, что запомнил бы столь милую девушку.

– Алена, – коротко ответила я.

Гражданская панихида закончилась и тело перенесли в помещение для кремации.

Народ постепенно потянулся к выходу. Кто старался выйти незаметно, кто, не стесняясь, направлялся к выходу, как например, вдова, под руку с кем-то столь же скорбящим, как она сама.

Когда процедура была полностью завершена и урну с прахом поместили в специально отведенную ячейку, дорогой и близкий друг – заместитель, положил руку на плиту, громко, театрально вздохнул и за ним вышли последние провожающие.

Мы тоже вышли на улицу, я поискала глазами Ирину и не увидела ее.

– Ну, что, поехали на поминки? – спросил Паша.

– Если можно, без меня. Я видела здесь Изотову, хочу с ней поговорить, – вздохнула я.

– Окей, – согласился Пашка.

Я вернулась в зал с прахом усопших. Как я и ожидала, Ирина была там.

– Ванечка, прости меня, пожалуйста, прости, – тихо плакала она, прислонившись лбом к плите.

Я постояла в нерешительности. Потом кашлянула, Ирина обернулась.

– Алена? Я…Я хотела проститься, я уже ухожу, – торопливо вытирая глаза, сказала она.

– Давайте прогуляемся, – предложила я, – только не здесь.

Доехав до ближайшего парка, мы не спеша побрели по аллеям. Ирина сокрушенно молчала и выглядела очень подавленной.

– Ирина, можно нескромный вопрос? – решилась я.

– Задавайте, – безучастно отозвалась Ирина.

– Вы влюбились в Кожемятова? – без обиняков спросила я.

Ирина грустно улыбнулась.

– Ален, Вы можете посчитать меня глупой фантазеркой, но мы с Ваней действительно полюбили друг друга. Я всегда считала, что для каждого человека существует своя половинка и вот свою я нашла. И потеряла, – она снова заплакала.

Поделиться с друзьями: