Аленушка и братец ее козел

– Поздравляю, – кивнула я, распахнув шкаф.

Он сказал: домой? Хм, интересно, а что, собственно говоря, имелось в виду? Домой в смысле в эту квартиру или домой в смысле в ад? Дожила, ад стал домом…

– Ален, ты от ответа-то не уходи, – подала голос Мила. – Я вижу, как меняется твоя аура, она стала расползаться, но не понимаю почему. Что натворила?

– Я же утром еще сказала, – отозвалась я. – Заключила контракт.

– Ну да, помню, но тогда ты выглядела по-другому. Что-то произошло еще… – рассеянно протянула ведьма.

Обернувшись, склонив голову набок, наблюдала за тем, как Мила таращится на меня белками глаз. Куда делись радужка со зрачком, осталось загадкой. Неожиданно ведьма шумно выдохнула и, сморгнув, уставилась уже обычным взором:

– Ты кто?!

– Э-э-э… – протянула я. – В смысле кто?

– В кого они тебя превратили?! – рыжая метнулась ко мне и, схватив за предплечья, попыталась заглянуть в глаза, но ощущение было, что прощупывала душу. – Только не говори…

– Мила, успокойся, я сделала выбор. Теперь ад – мой дом.

– Зашибись! – изрекла ведьма, делая шаг назад. – Ты выбрала его? Но зачем такая жертва? Ради чего?!

– Ради себя, любимой, – лукаво улыбнулась я. – Мил, вот ты любишь Ваньку и, желая заполучить его, ты, не задумываясь, прокляла.

– Не-е-ет… – протянула ведьма. – Прокляла я как раз потому, что мне показалось, будто это пройденный этап. Если бы ты только знала, как я жалела об этом!

– Не важно, – отмахнулась я. – Ты любила и шла к своей цели. Я тоже люблю, но мой путь не такой прямой, как твой. Помнишь в заповеди: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Понимаешь? Себя надо полюбить! Себя! Только эгоизм, только самолюбие может развить в человеке стремление к достижению чего-либо. Да, я люблю Аркерона, но не смогу заставить его полюбить меня. Однако я могу полюбить себя его глазами.

– Это как?! – опешила рыжая.

– Просто! – рассмеялась я. – Смотри, я часть его души, и моя душа нужна ему, чтобы ощущать целостность. А мне нужен он, чтобы я ощущала свою целостность и счастье.

– Не очень… – честно призналась девушка, делая шаг назад и опускаясь на край кровати. – Ты же не можешь заставить его полюбить тебя?

– А этого и не надо, – пожала плечами я. – Он достаточно самовлюблен. Он эгоистичен, как все атеркары, а я – часть его. Живая, своенравная, требующая заботы и ухода. А все это и есть составляющие любви. Не хочет любить? Его проблемы, как именно он это назовет. Вот только для меня это и есть та самая любовь. Хочет, чтобы часть его была счастлива? Значит, пусть делает меня счастливой!

– М-да… – ошарашенно протянула ведьма. – Или ты сумасшедшая, или атеркары сильно просчитались, недооценив твой изворотливый ум. Хотя… Одно не исключает другое, ведь все гении по факту сумасшедшие.

– Не льсти мне, – усмехнулась я, доставая красное платье в пол.

Не к месту вспомнились обряды Древней Руси, где девушку облачали в красный сарафан, выдавая замуж. Почему-то хотелось верить, что Аркерону я небезразлична, в противном случае он не допустил бы такого желания.

– И что теперь? – спросила Милка.

– Теперь?! – я обернулась, показав ведьме свой выбор.

– Ого! – воскликнула она. – Замуж собралась?

– Ну не тебе же одной, – улыбнулась я.

– Переодевайся, помогу с прической, все-таки не абы куда идешь, – пробубнила Мила, поднимаясь и расправляя плечи.

– Ну да, в ад-то принарядиться надо, – передразнила я, и мы звонко рассмеялись.

Но ведьма и не собиралась читать мне нотаций. Неважно, что Милена думала на самом деле, не ей меня осуждать, чай, у самой грехов пару мешков. Однако тот факт, что не отвернулась, а пытается оказать пусть моральную, но поддержку, располагал к доверию. А ведь всего неделю назад я была готова придушить рыжую голыми руками. Эх… Неделя, а мир перевернулся!

– Ваньки все нет… – посетовала Милка, глядя в окно.

Длинная, тонкая стрелка на часах медленно ползла к цифре двенадцать, тогда как короткая, толстая замерла в одном делении от девяти.

– Не думаю, что мое отсутствие в квартире запечатает дверь на вход, – пожала плечами я.

– Пора? – рыжая обернулась, сверившись с часами.

– Ага, – кивнула я.

Пройдя к входной двери, я одной рукой придерживала подол праздничного платья, а вторую протянула к ручке.

– Удачи, – донеслось мне в спину.

– Да уж, не помешает, – ответила я, распахнув преграду.

* * *

В глаза ударил свет. Поморгав, уставилась на Аркерона, что стоял в предбаннике ада, небрежно сложив руки на груди.

– Привет, – робко поздоровалась я.

– Привет, – ответил мужчина.

Я любовалась его лицом, в кои-то веки не спрятанным под маской. Следила за мимикой, которая, как всегда, была бедна на проявление эмоций. И осознавала одно: я не жалею!

– Идем, – позвал атеркар, протягивая руку.

Я тут же вложила свою ладонь. Мужчина дернул меня к себе и, поймав мой подбородок, заставил устремить свой взор в его горящие глаза.

– Я не умею любить, – тихо произнес он.

– Я знаю, – едва улыбнулась в ответ.

– Но я сделаю тебя счастливой, – продолжал атеркар.

– И это я тоже знаю, – в знак согласия моргнула я.

– Однако, прежде чем продолжить, надо кое-что закончить, – позволив себе тень улыбки, произнес Аркер. – Идем, это ненадолго.

До маленьких иголочек, блуждающих по губам, хотелось поцелуя, но его не последовало. Атеркар достал маску и, приложив ее к лицу, дождался момента, когда она стала неотъемлемой частью образа. Накинув капюшон на голову, он протянул еще один плащ мне. Откуда он все это доставал, я не знала, хотя если быть честной, то и не задумывалась. Серая ткань скрыла красное платье, а на прическу, над которой Миленка трудилась как минимум час, мужчина натянул капюшон.

Мои похолодевшие от волнения пальцы по-свойски расположились в горячей ладони Аркерона, медленно отогреваясь. Распахнув правую дверь, мужчина направился вглубь темного коридора, увлекая меня за собой. Я шустро переставляла ноги, гадая, куда же мы так стремительно направляемся. Пара мелькнувших дверей показались мне знакомыми, но ворошить память и проводить параллели времени не было. Замерев перед очередной, явно очень старой и редко открывающейся деревянной преградой, атеркар ухватил меня за плечи и, развернув к себе лицом, произнес:

– Аленушка, я тебя прошу, доверься мне и, что бы ни происходило за этой дверью, молчи. Пообещай… Нет! Поклянись, что не произнесешь ни звука, пока я не подам тебе сигнал.

– Клянусь, – выдохнула я.

Мужчина стремительно наклонился, едва касаясь устами моих губ. Задохнувшись от нахлынувших чувств, я дернулась за продолжением, но была жестко отстранена.

– Позже, – прохрипел атеркар, глубже натягивая на меня капюшон и распахивая дверь. – Идем…

В этом помещении я была впервые. Огромный зал с полным отсутствием потолка, лишь ровные стены, ограничивающие пространство, устремлялись ввысь, в бесконечность. Создавалось ощущение колодца, что наводило на невеселые мысли.