Алешка, Аленка и Баран-Бурундук (история третья)

– Так беги! – крикнула Аленка. – Беги!

В ответ она не услышала ни слова, и лишь с того угла, где скрылся Баран-Бурундук потекла струйка воды – сначала тонкая, потом шире, шире.

– Это он проход раскопал! – сказал Алешка. – Теперь тут будет водопад.

– Не обязательно, - ответила сестра. – Проход можно забить камнями, и вода перестанет течь.

– Камень! – спохватился Алешка. – Нужно бросать камни!

Он схватил крупный камень и швырнул его туда, где скрылся Баран-Бурундук. Затем мальчик бросил второй камень, третий… Четвертый камень ударился и что-то, послышался треск, шум, несколько камней гулко упало, подняв столб пыли.

Когда пыль рассеялась, стало видно, что угол, в котором скрылся Баран-Бурундук, завален камнями. И даже вода перестала течь.

– Теперь проход никто не раскопает, - сказал Алешка сестре. – Жаль, мы даже не попрощались.

– Как ты думаешь, он добрался домой? – спросила Аленка опасливо. – Может, он застрял, и мы его тут засыпали? Или может, он утонул в подземной реке?

– Не знаю, - поежился мальчик. – Будем надеяться, что все закончилось хорошо.

В этот миг в пещеру влетел Кирилл Михайлович. Он был весь взмокший, тяжело и шумно дышал.

– Где он? Где зверь?! – крикнул он.

Дети молчали.

– Где он? – Кирилл Михайлович оттолкнул Аленку, и девочка упала.

Кирилл Михайлович схватил Алешку за футболку и принялся трясти.

– Где он, куда вы его дели?!

– Он здесь, под камнями! – ответил Алешка и неопределенным жестом показал, что Баран-Бурундук может быть под одним из камней, которых было так много и пещере.

– Зачем вы это сделали?! – надрывался Кирилл Михайлович.

– Он не хотел жить в клетке, - тихо сказала подошедшая сзади Аленка. – А теперь он дома. Простите нас – мы не могли иначе! Это наш друг!

– Друг! – передразнил девочку Кирилл Михайлович. – Да вы знаете, сколько я денег сейчас потерял?! Такие деньги, такие деньги! Да я здесь всю пещеру переверну, каждый камешек подниму! Я поставлю капканы, и ваш зверь все равно попадется! Такие деньги!

– Разве деньги важнее всего на свете? – тихо спросила Аленка.

Кирилл Михайлович молча уставился на нее.

– Нас папа учит, что живое всегда важнее, чем не живое, - сказал Алешка. – Наш друг - он живой, понимаете? А деньги – они не живые. Они не умеют чувствовать, им не бывает больно, понимаете?

– Не умеют чувствовать! Не бывает больно! – Кирилл Михайлович задохнулся от гнева, и даже лицо у него покраснело.

– Вам плохо? – спросила испуганно Аленка.

– Нет, мне лучше всех! – отрезал Кирилл Михайлович.

Дети переглянулись и промолчали.

– У меня, быть может, завтра мои киоски заберут за то, что эта зверуга потерялась, а они – «друг»!
– продолжал причитать Кирилл Михайлович.
– Друг у них, видите ли… Хороший друг-то? – спросил он изменившимся тоном.

Алешка пожал плечами.

– Как вам сказать… Сложно с ним. Характер тяжелый, если честно!

– Ну вот! – Кирилл Михайлович сплюнул с досады. – Он – плохой друг, а вы его жалеете. А я такие деньги потерял! Такие деньги! Я бы с вами поделился!

– Ну что вы говорите! – возмутился Алешка. – Разве так можно – продать друга за деньги!

Кирилл Михайлович посмотрел в пылающее от гнева лицо мальчика.

– Э-эх! – сказал он и махнул рукой.

– Ну, не расстраивайтесь вы так! – сказала Аленка примирительно. – Хотите, мы что-то для вас сделаем? Хотите, мы вам цветы на грядках польем? Я заметила - они у вас совсем сухие стоят!

Кирилл Михайлович посмотрел на девочку диким взглядом, потом тяжко вздохнул, и, сгорбившись, вышел из пещеры.

– Такие деньги, такие деньги! – донеслись до Алешки и Аленки его причитания.

– Мне его жаль, - сказала Аленка брату.

– И мне, - ответил тот. – Но мы поступили правильно!

И дети вышли из пещеры.

А в это время Баран-Бурундук мокрый, но счастливый, бежал к поселку. Он пробежал дерево, на котором росла одежда, пробежал кусты с мороженым…

– Я дома, я дома! – кричал зверек хриплым от простуды голосом. – Э-ге-гей! Я до-о-ма!!!

Конец