Алешка и Аленка в Стране Шоколада (история вторая)

Они сидели на корточках, сосредоточено работали, и не обращали никакого внимания друг на друга. У каждой из девочек был небольшой нож и алюминиевая кастрюля с водой. Девочки брали из кучи свеклу, ножом отделяли листья, мыли корнеплод в кастрюле, после чего очищали с него кожуру. Очищенные корнеплоды бросали в огромный чан, из которого корнеплоды по движущейся ленте попадали на завод.

Лента шумела, стучала и скрипела – должно быть ее давно никто не смазывал. Трещали отрезаемые от свеклы листья, но больше звуков не было – здесь, как и на полях, никто не с кем не разговаривал. Даже охранница не сказала Аленке не слова, только выдала ей нож и кастрюлю, жестом показала на кран, где можно было набрать в кастрюлю чистую воду, и равнодушно отошла в сторону.

Аленка набрала в кастрюлю воду, повертела в руке нож. Дома ей еще не разрешали пользоваться ножами – хлеб резала мама, овощи чистила тоже она, а Аленка лишь иногда мыла ножи, когда приходила ее очередь мыть посуду. Тем не менее, девочка была уверена, что справится. Присев на корточки, она взяла из кучи свеклу, и быстро, одним движением (чик – и готово!) отхватила от плода листья. Листья отрезались очень легко, и Аленка подумала, что надо быть осторожнее – так не долго и порезаться. Она была уверена, что спит, и, конечно же, порезаться во сне не опасно, но боль и во сне – боль, поэтому, вымыв корнеплод в кастрюле, она начала обрезать с него кожуру уже более осторожно. Листья и кожуру она бросила себе прямо под ноги – другие девочки делали точно так же. Через минуту корнеплод был вполне прилично очищен, хотя мама, конечно, чистила овощи куда более аккуратно – никогда шкурка не бывала у нее такой толстой!

Подражая баскетболистам, на которых так любил смотреть по телевизору папа, Аленка, не сходя с места, бросила очищенную свеклу в чан – и попала! Потом очистила еще корнеплод, потом еще…

Где-то на десятом корнеплоде девочка поняла, что чистить свеклу ей ужасно надоело.

Она встала, с удовольствием расправив начавшие затекать ноги, и отошла от кучи, которую уже начала ненавидеть. Девочка несколько раз тяжело вздохнула - этот долгий сон ей наскучил. Пора было просыпаться! С Аленкой такое случалось – погружаясь в сон, она переживала различные приключения, но то, что это именно сон – знала наверняка, и при желании могла проснуться. Для этого было нужно просто резко открыть глаза.

Аленка плотно зажмурила глаза, затем резким движением открыла их – и не проснулась. Перед ней были все тот же завод, и все та же куча свеклы. Аленка вздохнула и решила, что нужно быть решительнее. Собрав в кулак всю свою волю, девочка что есть духу, ущипнула себя за ногу.

– Ай! – воскликнула она. – Ай, ай, ай!!!

Наверное, будет синяк, подумала Аленка, когда первый, самый острый приступ боли, прошел. Девочка вытерла тыльной стороной ладошки выступившие слезы. Обидно было то, что ущипнула она себя зря – проснуться и оказаться в своей уютной, такой знакомой спаленке не получилось.

– Новенькая, - раздался рядом тусклый голос охранницы. – Работу прекращать нельзя.

– Мне надоело! – воскликнула Аленка, ничуть охранницы не испугавшись – в конечном счете, это ведь она, охранница была в Аленкином сне, и значит именно Аленка здесь настоящая хозяйка!

Без лишних слов охранница влепила Аленке звонкий подзатыльник.

– Ай! – воскликнула девочка возмущенно – ни мама, ни папа ее никогда не били! От Алешки ей, конечно, изредка доставалось (надо признать – чаще всего за дело!), но и он никогда не бил ее по настоящему сильно.

– Работу прекращать нельзя, - монотонно, как автомат, сказала охранница. – Все работают до часа раздачи шоколада. Потом – сон. Потом – утренний шоколад. Потом – опять работа. Это все.

– Понятно, - буркнула Аленка.

Ей, честно говоря, было совершенно не понятно, но злить охранницу расспросами девочка не решилась.

Аленка пошла к ненавистной куче и взяла себе самую маленькую свеклу.

– Ну и порядки тут у вас, - сказала Аленка, обращаясь к сидящей рядом девочке в грязном платье, которое когда-то было розовым и, скорее всего, даже нарядным. – Настоящее гестапо!

Наверное, девочка в розовом не знала, что такое гестапо. Она лишь покосилась на Аленку и ничего не сказала.

Аленка очистила один корнеплод, затем второй. Ей было грустно и обидно. К тому же долго молчать она была не приучена.

– Эй, девочка, как тебя зовут? – спросила она девочку в розовом.

– Снежанна, - ответила та, не отрывая взгляда от своей свеклы.

– А меня Аленка!

Снежанна молча дочистила свою свеклу, бросила ее в чан и потянулась за следующей.

– Меня Аленка зовут, - повторила Аленка, подумав, что Снежанна ее не услышала.

– Это не имеет значения, - ответила та.

– Почему?! – удивилась Аленка.

Девочка повернула к ней свое свиноподобное лицо.

– Это ты сейчас, пока новенькая, красивая, и не остальных не похожая, - ответила она.
– Пройдет несколько дней, и ты станешь такой же уродливой как они, - Снежанна указала рукой на работающих рядом девочек. – И тогда никто не отличит тебя от других – будь ты хоть Аленка, хоть Света, хоть Марина.

Аленка с удивлением всмотрелась в лицо Снежанны, потом в лица других девочек – действительно, все лица были удивительно похожими, вот только лицо самой Снежанны не показалось Аленке хоть чуточку красивее других лиц!

– Прости, Снежанна, - начала Аленка осторожно. – А ты их, - она указала рукой на девочек, работающих рядом, - не любишь?

– А за что их любить?
– пожала плечами Снежанна. – Свиньи уродливые.

– А… - Аленка запнулась, - А ты сама себя считаешь красивой?

– Ты что слепая? – спросила Снежанна, и в ее голосе Аленка наконец-то услышала что-то похожее на живое чувство – тень возмущения. – Я была самой красивой в садике, и самой красивой в первом классе!

На это Аленка не нашлась что сказать – если Снежанна и была когда-то красивой, то теперь от ее красоты ничего не осталось, но девочка об этом явно не знала.

– А… А ты давно здесь? – спросила Аленка, уходя от щекотливого разговора – не говорить же девочке, с которой только что познакомилась, что она – записная уродина!

– Не знаю. Наверное.

– А что это за место?

– Это страна шоколада, - ответила Снежанна, и при слове «шоколад» ее равнодушные глазки блажено закрылись.

– Страна шоколада!
– изумленно повторила Аленка.

– Здесь самое лучшее место на свете, - сказала Снежанна тусклым голосом. – Перед восходом солнца и на закате, мы все едим шоколад. Каждый съедает столько шоколада, сколько сможет. Это счастье.

Равнодушная, в грязном платье, с расплывшимся свиноподобным лицом Снежанна вовсе не казалась Аленке счастливой, и потому Аленка спросила робко:

– А что еще вы делаете? Ну, в смысле, когда не едите шоколад?

– Работаем, - ответила Снежанна. – Здесь сахарный завод, ниже, - она указала куда-то вдаль и как будто вниз, - рощи какао. Из какао и сахара получается все нужное для шоколада. Шоколад делают во Дворце Короля.

– Короля? – недоверчиво переспросила Аленка.

– Короля, - подтвердила Снежанна.