"Альфа" - сверхсекретный отряд КГБ
Шрифт:
Командиру «Альфы» дополнительно придавались другие спецподразделения КГБ и МВД: московский ОМОН, дивизия ОМЗДОНа. Приказы, как и прежде, отдавались устно. Карпухину вспомнился Вильнюс. Тогда «Альфа» тоже оказалась крайней.
Генерал Агеев, закрывая совещание, предупредил: следующий сбор в 14 часов в Минобороны.
О том совещании в интервью «Известиям» командующий ВДВ, а ныне министр обороны России генерал армии П. С. Грачев вспоминает так:
— 20 августа между четырнадцатью и пятнадцатью часами в кабинете заместителя МО СССР по экстремальным ситуациям генерала Ачалова состоялось совещание. Там были генералы Варенников, Калинин, Карпухин, много гражданских,
Далее приводится весьма любопытный вопрос корреспондента:
— Как вел себя во время совещания командир «Альфы» генерал Карпухин?
— Активности с его стороны не было, — ответил Грачев. — На мой взгляд, он был даже пассивен и подавлен. Ночью перед штурмом парламента позвонил мне. До штурма осталось два часа. И говорит: "Звоню своему начальству, но никто не отвечает". "Где находишься?" — спросил я его. "В двух километрах от здания парламента России. Оценил обстановку и принял решение…" — Карпухин помолчал. Я тоже его не торопил. Потом он сказал: "Участвовать в штурме не буду". "Спасибо, — сказал я, — моих тоже нет уже на территории Москвы. И я больше шагу не сделаю…"
Итак, за два часа до времени «Ч» 21 августа командир «Альфы» принял решение: в штурме не участвовать. Между совещанием у Ачалова и звонком Грачеву прошло почти двенадцать часов. Возможно, самых драматичных часов в жизни «Альфы».
Человеку, далекому от армии или спецслужб, трудно представить, что такое приказ. В ту пору в уставах не существовало понятия "преступный приказ", но существовали сами приказы. Отказ же от выполнения даже такого приказа — воинское преступление, за которое каждый военнослужащий несет суровую ответственность, а в условиях чрезвычайного положения (оно, как известно, было введено распоряжением коменданта Москвы) неизбежно предстает перед трибуналом.
…Маршал Шапошников 20 августа, ближе к ночи, позвонил генерал-полковнику Грачеву:
— Ну что думаешь делать?
— У меня, — отвечает Грачев, — такое впечатление, что они на мне решили отыграться. Хотят, сволочи, чтобы я давал команды.
— А ты что? — спрашивает Шапошников.
— Я их пошлю… Команду не дам.
Далее Евгений Иванович приводит такой диалог:
— Ну хорошо, а сам что будешь делать?
— Подам в отставку.
— Не примут, в период ЧП это сложное дело.
— Ну, — говорит Грачев, — застрелюсь к чертовой матери. С чего бы это генерал-полковнику, Герою Советского Союза в сорок три года, пускать себе пулю в лоб? Павел Сергеевич Грачев не из робкого десятка: десантник, мастер спорта, совершил не одну сотню прыжков с парашютом, дважды был в Афганистане — командовал полком, потом дивизией, и вдруг в мирное время такое заявление.
В том-то и дело, что невыполнение приказа для военного человека всегда очень тонкая грань между жизнью и смертью.
Да, защитники Белого дома люди сугубо гражданские, собравшиеся отстоять любой ценой своего Президента и правительство, проявили большое мужество. Но у каждого из них был выбор — остаться или уйти. У людей с погонами в августе 1991 года такого выбора не было. Выполни приказ, пойди на штурм — преступник,
откажись выполнить — тоже преступник. Представим на минутку: гкчеписты продержались не три дня, а три недели. Трудно сказать, в каком положении оказались бы Шапошников и Грачев, а также десятки других офицеров армии и КГБ, не поддержавших путч. Возможно, им остался бы единственный выбор: или погибнуть от рук палача, или застрелиться.Говорю об этом не для того, чтобы просто возвратиться к страшным минутам тех дней, но дабы понял читатель состояние души командира «Альфы» генерала Карпухина.
Сразу после августовских событий много писали о том, что "головорезы Крючкова", без сомнения, готовы были пойти на штурм и потопить в крови нарождающуюся российскую демократию. И только непонятное чудо спасло Белый дом.
Теперь же стали появляться публикации противоположного толка, мол, «Альфа», когда ей был дан приказ о штурме, напрочь отказалась идти. Называются фамилии тех, До поднял "бунт на корабле", приводятся слова, на едином выдохе произнесенные сотрудниками подразделения: "Мы туда не пойдем!", и якобы ответ «бунтарей», офицеров Михаила Головатова и Сергея Гончарова: "А мы вас туда и не поведем!"
Совсем как в художественном фильме "Человек из команды «Альфа», когда несколько десятков одетых в камуфляжку парней смеются над приказом, а потом «сплачиваются» вокруг авторитетного подполковника и дают отпор консерватору генералу. Дивизия, окружившая их, берет под козырек, отдавая высокие почести героям.
Кабы так просто! Все было значительно сложнее и я бы сказал, трагичнее.
Действительно, никогда прежде ни один из сотрудников спецподразделения не мог даже в кошмарном сне представить, будто он не выполнил приказ.
Появились такие люди не сразу, не ранним утром 19-го, а потом, в те трагические часы с 15.00 20-го примерно до часу ночи 21-го. Что же произошло за это время в подразделении? Если бы кто-то следил за базой «Альфы» в тот период, он, конечно, ничего бы не заметил. Из ворот не выходила военная техника, никуда не спешили вооруженные, закованные в современные латы бронежилетов бойцы. Разве что радиоэлектронная аппаратура группы «пахала» с полной нагрузкой.
Шла напряженная работа — подразделение собирало подробную информацию обо всём, что творится в Москве, оценивало ситуацию. Ситуация же была крайне запутанной.
Сотрудники слушали заявления и документы ГКЧП и Указы Президента России, видели трясущиеся руки Янаева на пресс-конференции, видели и Ельцина, выступающего с танка. Оперативные работники, действующие в Белом доме, докладывали о скоплении людей у стен здания парламента России, строительстве баррикад, прибытии сюда грузовика с оружием.
Возникали вопросы, на которые, увы, не было ответов. Карпухин простоял со своими ребятами четыре часа у ворот ельцинской дачи, но приказ арестовать Президента так и не поступил. Теперь же, когда Ельцин в парламенте и Белый дом стал символом демократии, их заставляют идти на штурм. Зачем?
Позже напишут, что, перед «Альфой» стояла главная проблема: как войти в Белый дом? Сложность как раз в другом: как выйти оттуда. Ведь за спиной остались бы десятки трупов.
Разные были мнения. Только никто не орал единой глоткой и с воодушевлением: "Мы туда не пойдем!" Как, впрочем, не орали и обратное. «Альфа» делала выбор между жизнью и смертью не только каждого из бойцов, но всего подразделения как такового.
Возьми они Белый дом — как бы назывался этот акт? Антитеррористический? Но в парламенте России находились не террористы законно избранный Президент, депутаты.