Альфа. Омега...и...

Аравель застонал от боли. Клаус чертыхнулся, удерживая щит на максимуме. Всполохи ментального боя задели стену оставляя на ней рисунок. Заскрипев зубами, Аравель ударил котенка наотмашь. Тот отлетел в стену и заплакал. Свернулся в клубок, отвернув мордашку. Ему было больно и плохо и никого не хотелось видеть. Все такие страшные. Всем на него плевать. И будили его только чтобы был инкубатором для любимого сынка. Даже родные родители продали как какой-то тупой диван. Никому не нужен. Никто не любит. Все хотят только его тело, чтобы галочку поставить в реестре семьи. Зачем вы его будили? Зачем?

Аравель пробился к его мыслям и замер. Кристофер плакал. Его сердце и душа были в отчаянии. Он ничего не хотел. Тупо подчинялся. Его не учили быть омегой. Растили бетой. Он не красавчик, как остальные омеги, даже не пахнет. Его просто все спихивают куда хотят. И в этом большом и страшном мире нет никого, кому был бы нужен именно он, а не омега…

Аравеля затрясло от всей боли что сейчас поедала малыша. При всех размерах таури, он был еще ребенком. И ничего не понимал. Сознанием он соответствовал прожитым годам, но в душе его очень сильно ранили. И эта рана кровоточила. А Тайнар добавил.

Прижав к себе котенка огромных размеров, Аравель зарылся лицом в его шерсть и запел. Мягко. Ласково. Он пел колыбельную. Как для Тайнара. С теми же теплыми чувствами. С той же любовью. Как своему сыну. Прижал еще сильнее к себе, уложил на колени вдруг ставшего маленьким котиком, размером с обычную кошку, и принялся гладить. Прогонять боль. Одиночество. Неуверенность.

Аравель, придя к Кристоферу в образе человека, сменил ипостась на зверя, свернулся клубком, и подминая под свой живот маленького котика. Раскрывал щит. Дарил частичку самого себя. Латал трещину его души. Заменял боль любовью родителя. Заставлял его поверить, что нужен именно он, а не омега. Давал уверенность, что он прав, что он имеет право делать то, что хочет. И показал второго защитника. Мягко ввел Клауса и попросил лечь рядом. И Клаус вошел в общий кокон, родительский кокон.

Кристофер замурлыкал в ответ на их песню. Мягко, ласково и прижался всем телом к ним. Щит вернулся на свое место. Котик вернулся в прежнюю большую форму. Два родителя потерлись мордами о его шею и плавно вышли с ЕГО территории. Защищенной и полноценной.

Аравель рухнул на пол хватая ртом воздух. Клаус метнулся к нему и осмотрел улыбающегося супруга.

– Он такой маленький.
– Аравель прижал к себе Клауса.
– Как же его ранили собственные родители. Врагу таких не пожелаешь!

– Ты справился.
– Выдохнул ему в шею Клаус.
– Он так силен. Я боялся, что он ранит тебя. Неосознанно и защищаясь.

– Меня трудно ранить.
– Нервно улыбнулся Аравель.
– Поцелуй меня…

Клаус слегка отстранился и впился в его подрагивающие губы, даря тепло и всю свою любовь, насколько мог передать в поцелуе. Он обнял его и прижал посильнее к себе. Потом помог встать. Аравеля трясло от ментального боя и ноги были ватными. Пришлось сесть на кушетку, что сиротливо стояла у стены, и довольно долго приходить в себя.

Клаус вышел на пару минут, позвонить, успокоить у дверей замерших санитаров и охрану. Аравель же глупо заулыбался. Он осмотрел спокойно спавшего паренька и вздохнул.

– Что же ты наделал, Тайнар?
– Аравель осмотрел Криса еще раз.
– Столько любви и ты ее забил грязными сапогами. И сейчас ведешь себя не лучше. Как же тебе объяснить, что он не твоя собственность, а пара?

Я проснулся от того, что мне легко и больше не хочется спать. Я открыл глаза и осмотрелся. Больница. Ну кто бы сомневался. Осмотрелся и понял, я тупоголовое животное, неблагодарное и еще самовлюбленное. На кушетке, в неудобной позе дремал Аравель. У него были легкие круги под глазами. И он едва заметно вздрагивал во сне.

Дверь в палату открылась и вошел Клаус. Встревоженный и даже не заметил, что я проснулся. Ну, а я прикрыл глаза. Он присел возле Аравеля и мягко положил руку на его лицо накрыв висок. Через пару минут Аравель затих. Клаус улыбнулся и нежно поцеловал его. Вот что значит быть парой - защищать даже когда ты спишь. Мне такое не светит. Тот, кого я бы хотел видеть своей парой, такой заботы никогда не проявит.

– Подсматриваешь?
– тихо спросил он, а у меня сердце в пятки!

– Нет.
– Вру и краснею.

– Да ладно, подсматривай.
– Он повернулся и улыбнулся.
– Как себя чувствуешь?

– Нормально.
– Пожал я плечами и осмотрел его внимательно.

А ведь Клаус не менее встревожен, да и взгляд внимательный, изучающий. Наверное, не доверяет мне. Ну так и не удивительно, я же на их сына напал…

– Крис, - Клаус подошел, - мы сняли с тебя метку Тайнара.

Я аж удивленно распахнул глаза и замер, едва дыша.

– И хотели бы, что бы ты больше не зависел от его ревности. И он получил по заслугам. А мы за невнимательность.

– Но…

– Малыш, дать свободу, значит дать ее реально. Аравель залатал то место, где постарался Тайнар. Он теперь тебя не ощущает и ничего не будет знать о твоих ментальных желаниях и действиях. Надо было раньше это сделать. Но ведь никто не думал, что так может все обернуться.

– Извините.
– Я потупил глаза.

– Ничего страшного. Главное теперь ты не зависишь ни от кого в своем выборе. Мы вчера усилили родительский щит. Теперь только я и Аравель будем знать о твоем выборе и желании, и только с твоего полного разрешения. Так что не надо убегать. Если тебе есть что нам сказать, говори.
– Клаус улыбнулся.
– Мы ведь взрослые люди и ругать тебя не собираемся. Да и заставлять делать то, чего ты не хочешь, тоже.

– Извините.
– Кажется я покраснел от стыда. Он говорит мягко, терпеливо, а мне кажется орет и ругается.
– Я просто вспылил. Больше не повторится.

Клаус присел на край кровати и взял мою руку.

– Крис, пойми, я и Аравель хотим тебе добра. И примем любой твой выбор. Мы действительно примем любого альфу, которого ты выберешь себе в пару. И не отвернемся от тебя.
– Он сжал мою руку.
– Даже если это будет незнакомец с другого континента, мы не будем недовольными. И смена твоего статуса была не просто для галочки.
– Он мягко приподнял мое лицо за подбородок.
– Аравель родил один раз и лишился этого шанса навсегда. Будь он омегой, и я был бы многодетным папашей. Но судьба не даровала возможности родить второго сына. Вместо этого у нас появился ты. Пусть не родной по крови. Пусть. Но, мы приняли тебя как сына. Аравель этого не скажет, но он отчаянно боится потерять тебя. Ему страшно подумать, что ты после выбора уедешь и больше не вернешься. Он хочет стать тебе другом, отцом и страшится, что не сможет дать тебе все, что в его силах. Не отворачивайся от нас, от него. Доверяй нам, Кристофер. Мы не просто так назвали тебя сыном. Мы тебя таковым считаем.

Сижу и по щекам текут слезы. Не понимаю, почему, но с меня словно сняли три тонны лишнего груза, что я таскаю с собой. Клаус приобнял меня за плечи. А я плачу и не могу остановиться.

– Ты почто ребенка обижаешь?
– рыкнули над нами недовольным басом.

– А мы тут соринку из глаз убирали, а она застряла.
– Серьезным тоном заявил Клаус.

– Что? Где? Ну-ка покажи!
– нас растащили и меня заставили посмотреть в эти глубокие глаза и кажется я потерялся в их глубине.