Альфа. Омега...и...

Доехав на лифте до своего этажа, Алой легко вышел в фойе и плавно нажав на замок открыл дверь. В нос ударил пряный аромат. Густой, новый и дразнящий. Тайнар жадно втянул носом воздух.

– Потек.
– Протянул альфа, хищно расширяя глаза и трепеща ноздрями.

На всю квартиру распространяется запах течки и Тайнар мягко ступая по полу, идет на аромат. Улыбается предвкушая и оказывается совершенно не готов к той картине, что ему предстает в большой гостиной. На полу, в позе эмбриона, лежит омега и кусая губы тихо всхлипывает. Вокруг кровища, он белый и на лбу испарина. Его скручивает и он, давясь в тихом хриплом стоне сжимается еще сильнее.

Возбуждение как рукой сняло. Тайнар в два шага оказывается рядом. Он мягко поднимает его на руки и ужасается. Паренька знобит, дышит тяжело и прерывисто, белый, с темными кругами под глазами. На его руках засохшая кровь. В нос бьет ее запах и распространяет по телу непонятную волну ужаса.

– Дом! Скорую!
– рычит Тайнар шагая в сторону спальни омеги.

Зайдя в нее сглатывает. Простыни в крови, на полу кровь. Косится на паренька на руках и понимает, он без сознания.

– Дом! Статус вызова?!
– в голосе тревога.

"Две минуты" - отзывается технический голос.

Рык перекрывает помещение. Он подлетает к двери своей комнаты, пинком открывает ее, укладывает безвольно обмякшее тело на диван и возвращается к его комнате, закрывает дверь и тут же система дома выдает о прибытии медиков. Трое людей в медицинских комбинезонах безошибочно находят пострадавшего и окружают его.

– Давно у него кровотечение?
– задает вопрос врач.

– Я не знаю. Я только из командировки вернулся.
– Выдал Тайнар глядя, как парню что-то ставят в руку.

– Плохо, - выдает медик, осматривая низ живота омеги.
– У него твердый родовой мешок.

– Твердый? У такого молоденького?
– удивляется старший бригады.

– Ему вообще-то более ста сорока лет.
– Вставляет свои пять копеек Тайнар и протягивает чип, который всегда носит с собой.

Врачи удивленно замерли. Старший бригады берет чип, вставляет его в специальный приемник, который заменяет собой все - от ручки, до барсетки - и чертыхнувшись командует:

– Немедленно в центр его!

– Что?

– Ставь три тройных!
– доктор протянул руку и мягко надавил на живот.
– Черт, плохо.

Тайнар стоял и молча сносил моральные побои от родителя. Он оставил омегу, у которой должна была начаться течка, в одиночестве и из этого ужас что вышло. Если бы Тайнар принял предложение еще и в гольф поиграть, то омега бы умер. И так далее и тому подобное. Аравель не стеснялся в выражениях. Он вообще перестал себя контролировать и орал благим матом на сына. И плевать, что все это в фойе больницы. И плевать, что считается миролюбивым, ласковым и хорошо воспитанным котом. Плевать. Сын совершил очень серьезный проступок.

Клаус разговаривал в этот момент с врачом.

– И какие последствия?
– тихонько, так что бы Аравель не услышал.

– Пока сказать трудно. У него еще все хлипкое, после такого-то анабиоза. Да еще в замороженном состоянии субстаните. Да и после аварии.

– Ну, а ваш прогноз? Он вообще выкарабкается?

– Это да. Правда, - доктор понизил голос до шепота, - если после такого приступа у него не повторится течка в течение полугода, то можно сказать, что он будет бесплоден.

– Боги.
– Клаус прикрыл рот рукой.

– Большего пока сказать не могу. Все решится, если будет течка. Но, как сами понимаете, после такой кровопотери, да еще и с отслойкой первого слоя.

– Покачал головой врач.
– Трудно что-либо прогнозировать.

Клаус кивнул. Посмотрел на сына и такое зло взяло, что он подошел и прижав его к стене, зашипел:

– Если он из-за тебя не сможет продолжить род, я тебя рожать заставлю. Понял?

– Па!
– вырвавшись из рук разъяренного отца Тайнар обижено проговорил, - я откуда знал, что у него что-то там начаться должно было? От него даже не пахло ничем!

– А что тебе стоило дом настроить на изменения?
– рычал отец.
– Почему он даже позвонить в скорую не смог? Почему дом не отреагировал на его состояние? Врач сказал, что боли у него должны были начаться полторы недели назад! Что, ты и тогда ничего не почувствовал?

Ответить ему не дал вышедший доктор. Он позвал альфу к его паре. Родители грозно проводили взглядом непутевого сына. Сын же, скрежеща зубами, шел за доктором. Вошел в палату и осекся. От итак тощего парня почти ничего не осталось. Лицо заострилось, руки как палки, под глазами синяки. Бледный. Страшненький. Волосы словно седые.

Ему даже стало жаль омегу, которую разбудили в угоду желаниям старших. Он приблизился к кровати, оставшись в одиночестве. Врач предусмотрительно вышел и прикрыл дверь. Присев на стул, Тайнар мягко взял его за руку и замер. Перед глазами показался лежавший без сил серый котик, дрожащий и кажется тихо всхлипывающий. И захотелось его пожалеть, обнять и запеть ему на ушко. И его кот плавно скользнул тенью рядом, прилег, потерся мордочкой. Кажется, серый котик даже слегка прижался сильнее. И Тайнар медленно замурлыкал, успокаивая его. Не слыша самого себя, просто напевал песенку. После вышел из палаты хмурый и молчаливый. Родители уже уехали. А он…

Любовник принял его с радостью у себя. И жарко отдавался, послушно стоя на четвереньках выстанывал во время вязки. И потом поворачивался так как того хотел Алой.

От любовника он ушел поздно ночью и пришел в больницу. Сам не зная зачем. Для чего. Но его ноги привели к палате, даже заставили войти. И опять его кот обволакивал дрожавшего котенка и тихонько пел.

Так продолжалось примерно неделю, пока Кристофер не пришел в себя. Тайнару популярно объяснили, что, если течки не будет, он бесплоден. И отцы рыча обвинили его в халатности. И велели настроить дом на малейшее изменение в запахе парня. Ну а он из вредности ничего менять не стал. Правда в первый день, когда получил ультиматум от родителей. Потом подумал и признал их правоту. Включил в реестр пункт об изменениях и забыл об этом.

Я очнулся в больнице. Даже удивительно. Помню только море крови и почему-то таури со мной рядом. Огромный, красивый и так восхитительно поющий, что страх и холод отступали. И я умиротворенно проваливался в спасительный сон.

Врачи каждый день обследуют. Колют препараты. Живот щупают и недовольно головой качают. Я их понимаю. Он у меня стал словно камень. Очень больно. Даже их уколы не помогают. Через час-полтора боль возвращается, и я загибаюсь, постанывая сквозь стиснутые зубы. Теряю сознание. И опять этот кот. И я засыпаю.