Альфа. Омега...и...
Шрифт:
Кристофер завис. Клаус замолчал. Потом продолжил.
– Мы не требуем у тебя решения здесь и сейчас. У тебя столько времени, сколько сочтешь нужным. И дать шанс ухаживать, еще не значит, что ты его простил и он в приоритете. Скорее, он в самом конце очереди. Только я тебя предупреждаю сразу: он умеет красиво ухаживать, он умеет обольщать, а еще способен задурить голову. И если ты сам вернешься к нему, а он продолжит разгульный образ жизни, тебе придется сначала родить ему наследника, а только потом расходиться. Таков закон.
– Почему?
– Ну в этом случае ты ведь уже знаешь его и все, на что он способен.
– Пожал плечами Клаус.
– Так что решать тебе: дать шанс реабилитироваться в твоих глазах, или послать к дальнему дедушке. Но и
Кристофер вышел из кабинета как в тумане. Аравель значит разговаривал с ним о нем? Закрыв глаза, парень полетел в сторону своей комнаты. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
Я лежал на койке и не мог поверить. Тайнар хочет меня вернуть. Он хочет меня вернуть. Зажмурившись и сжав подушку, я не мог поверить, что такое возможно. Клаус меня обрадовал. Очень сильно обрадовал. И я был бы готов кинуться к нему на шею. Я знаю, я дурак. Влюбился в кобеля. Я даже знаю, что, скорее всего он просто должен продолжить свой род и бету, а уж тем более другую омегу, ему не нашли. Но как же поет сердце.
Хочу его увидеть. Хочу его почувствовать на коже. На себе. В себе. Я знаю, что он меня обидел. И обижал все время. С первой нашей встречи. И что я сейчас как мыльная опера. И пена кругом. И не могу остановиться. Я его очень люблю. И еще боюсь. Очень боюсь поверить и наступить на те же грабли. Он умеет обижать. И делает это искусно. А у меня не такое сильное сердце. Мне нужна защита. Я хочу купаться в любви и ласке. И дарить ее. Я хочу дарить ее тем, кто меня любит. Если бы он любил. Ну хоть немного.
Да, я бы его простил. Наступил на гордость, разорвал когтями, простил. Но очень страшно. Если я всего лишь инкубатор, то зачем мне все это? Зачем мучиться со всем этим? Да и все эти альфы. Кто я буду для них? Инкубатор? Золотоносная корова? И что будет с моими детьми? Я ведь могу родить много детей и многие из них будут омегами. И их потом продадут, как меня мои родители?
Я не хочу такого своим детям. Мне очень страшно. Я попал в такую ситуацию, что никогда бы не поверил, расскажи мне такое в мои истинные семнадцать лет. А тут вся жизнь делится на "до" и "после" получения моими родителями денег.
Я еще долго мял подушку и обдумывал. Затопившая меня радость перетекла в форму моих страхов и неуверенности. И как итог - пришлось просить совет у Аравеля.
– А ты чего хочешь?
– задал он мне встречный вопрос.
Было утро следующего дня и мы сидели в гостиной, разговаривали на волнующую меня тему.
– Я не знаю. Мне страшно.
– Признался, опустил глаза.
Аравель подсел ко мне поближе и притянул к себе.
– А чего именно боишься?
– и так мягко по голове рукой гладит, так нежно, что аж мурлыкать хочется.
– Что я для них для всех инкубатор. И для него тоже.
– Инкубатор кушать не просит и ласки не требует.
– Аравель улыбнулся.
– Я понимаю твои опасения. Но, все сильные особи, способные зачать и взрастить плод, через это проходят. Кто-то, как я, например, вообще в центр составления пар обращаются в надежде найти партнера на зачатие и на весь срок беременности.
– Вам повезло.
– Ну не скажи. Не затащи я его в свою комнату, а до этого не скрой что потек, шиш, а не таури бы родился.
– Хмыкнул Аравель.
– Затащил?
– удивился я.
– Ну да.
– Аравель улыбнулся.
– А я не рассказывал?
– Нет.
– Ну, история короткая. Из-за папы меня отодвигали от знакомства и только на плановые обследования в центре удерживали. А тут Клаус весь такой из себя и на меня ни-ни. А я вижу, что привели к соседу. Он к нему один раз пришел, да течка еще не началась, а запах уже есть. А у меня запаха никогда и не было. Я альбинос, так что тут можно сказать все из-за буйной головушки моего родителя не так происходит.
Ну вот, значит я такой красивый и молодой, сильный. А мне - статус вашего папеньки не позволяет вам иметь лучших самцов. Я злюсь. Отец ко мне приехал, чтобы забрать. И тут этот красавчик. Я его за шкирку и к себе. Отец белугой взвыл, что бы я не смел так рисковать. Зачать одно, а еще ребенку дух зверя кто-то должен делать вместе со мной. А мне плевать. Он так вкусно пах. Такой красивый.– Аравель дух перевел, облизнулся.
– Он и сейчас не менее красотулька, но тогда! Да еще и в течку. И тут он меня унюхал. Двое суток, не слезал. А потом я очнулся от того, что орут все.
Аравель выпустил меня из рук, уселся поудобнее и выдохнул.
– Отец ипостась мраморного горного кумара показал. А на тот момент это редчайшая порода. Да еще и альфа. И на всех работников матом трехэтажным. А я лежу и улыбаюсь. И мой кот доволен, шепчет что все получилось. А в этот момент Клаус, от наших с ним вязок, да от удара папы в себя пришел. Ну, сознание он не терял, а вот мысли в кучку собрались. У Клауса бальсовая пума, не из слабых. Из таких тяжелоатлеты получаются и вагоны голыми руками тягают. И зачатие ни разу ни с одним партнером не происходило. И интереса у его кота тоже не было. Так что он был готов рвать всех и вся на мелкие кусочки, стоило бы мне только испугаться наличия других самцов, даже то что один из них мой отец, не имело бы значения.
Я сидел и слушал с открытым ртом. Было просто невероятно, что такой случай был. Что они до сих пор вместе только потому, что Аравель рискнул. Что не побоялся и взял инициативу на себя.
– Меня папа забирать, а Клаус дыбом шерсть, в форму зверя. Как он мне потом рассказывал, даже не понял причину такого резкого перехода. И вот значит, стоит этот белый красавец так, что меня ото всех отгораживает. А меня на хи-хи. И его за хвост. Дерг-дерг, дерг-дерг. А он на них щерит пасть, а хвост не убирает, даже поближе ко мне его. А я уже и выщипывать волоски начал. У него уже глаз дергается, а хвост не убирает. Папа минуту смотрел на это безобразие и впервые в жизни отступил. Клаус забрал меня из центра сразу же как мелкие разногласия между семьями нашими утрясли и плевал на них на всех. Его зверь требовал с такой силы решительных действий, что я только удивлялся. А потом жаркие ночи, до белого каления выводили друг друга днем.
– Аравель заулыбался, закрывая глаза. Мечтательно. Нежно.
– А потом мне плохо стало. Тайнару вообще не нравилось, что мы ссоримся с первой минуты жизни во мне. А я скрывал это. И ментально так вдарил его отцу, что едва жив остался.
– А ты со всей силы бил?
– Нет.
– Аравель вздохнул.
– Я его пощадил. Он меня тогда сильно обидел. Принес запах бывшего любовника в дом, где поселил беременного меня. Капризного. Обидчивого. И попытался авторитетом задавить. А мне так обидно стало. В итоге он в больницу, а я легким испугом и на обследование. И он же потом вокруг меня крутился и прощение вымаливал. Кажется, па основательно с ним поговорил. С тех пор ни одного постороннего запаха на его коже нет. За руку там поздороваться, приобнять за плечи. Так уж и быть, с этим я смирился. Но что бы от тела несло.
– Аравель аж зашипел.
– Не прощу никогда. Один раз дал ему шанс, больше не дам.
А я сижу и смотрю на него и понимаю, что будь я таким же, наверное, мы бы уже убили друг друга.
– Малыш, а давай мы над ним поиздеваемся, а?
– Что?
– я так и замер.
– Ну как что?
– он пригнулся ко мне и шепотом, - ну подразним и не дадим. Поиграем в недотрог. Покажем, что интересны и другим. А его, если так уж сильно невмоготу, гордость и тщеславие пусть прогуляться посылает. И заодно узнаем, чего он стоит и чего хочет.
– Но, это будет как-то…
– Только не говори мне про нечестно. Запомни, если он будет тебя добиваться, а от самого разит кем-то еще, вам с ним не по пути. Он тебя тогда реально только инкубатором и считает. И когда получит назад, так же, как и раньше посадит дома, если не хуже, чего удумает. Понятно?