Альфа. Взрослые сказки

— Прогуляться не желаешь, милочка? — вдруг прохрипела санитарка смутно знакомым голосом.

Сердце рвануло из груди вместе с новыми слезами. Сквозь контактные линзы темного цвета на нее смотрели родные голубые глаза. Кира схватила ее за руку и быстро шепнула.

— Девочка моя, у нас пять минут, поняла? Максимум.

Милолика отчаянно затрясла головой отгоняя прочь истерику. Господи, только бы это был не сон!

— Умничка. У входа машина, серый форд. Там Анька с Жанной ждут Не пугайся, они теперь брюнетки обе.

Боюнетки, машина, форд… Мозг лихорадочно запоминал информацию. пока она старалась взять себя в руки. Слишком неожиданным было долгожданное спасение.

Но… только ее?!

— Кирюха, — жалобно всхлипнула, — я же… А ты как? Кирочка, как?!

— А ну тихо! — маленькая ладошка с тусклыми, неровно подстриженными ноготками запечатала рот. Холодная, ну ледяная просто! И это волчицы-то! — Я тебя в это дерьмо втравила, я и вытащу. А Руслан, — скуластое личико перекосило от отвращения, — Руслан может идти в задницу, мудак вшивый! Все, погнали!

Волчица отскочила от нее и поправила бейдж на медицинском халате. Когда-то роскошная белая копна волос была острижена под каре и перекрашена в черный.

Профессиональный контуринг изменил лицо до не узнаваемости. Стой вплотную и все равно ошибешься.

— Пойдем милая, провожу, конечно, — приговаривала «женщина», пока вела ее к входной двери. — Опять забился, что поделаешь. Каждый год ремонтируем и все бестолку. То прокладку в унитаз пихнут, то ещё какое «гэ» сверху приплывает. Центр медицинский, называется.

Дверь распахнулась, и дорогу им перегородил охранник.

— Куда? — рыкнул оборотень.

Милолика сжалась. Сейчас она обделается по-настоящему.

— Не видишь, девочке в туалет надо! Терпеть, бедная, уже не может!

— Сантехники скоро будут!

— А ей что, пальцем жопу затыкать, а? Осложнений хочешь?! Или мне кучи по углам убирать, а?! — визгливо. Оборотень попятился. Упрямо вскинул тяжелый подбородок и машинально руку на кобуру положил. Кира всегда напролом перла, как танк. Миниатюрной такой, метр в прыжке.

— У меня приказ.

— Вот и охраняй! Охраняй! — оборвала его «санитарка», — Туалет вон — по коридору. служебный. Сходит и назад. Дверь-то перед самым носом! Стой да смотри!

— АЙ! — схватилась за живот Милолика, — Пустите, пожалуйста!

Охранник поскреб голову. Не видел подвоха. Никто бы не увидел. Дверь тут, рядом, с запахом Киры наверняка ведьмы поработали, заглушили основательно, сама Милолика не в том положении, чтобы бегать.

— Ты идёшь с ней! — ткнул пальцем в пыхтящую санитарку. — Смотри, чтобы не упала и вообще, поняла?

— Да поняла, поняла. За понятливость денежку имеем…

Милолика ухватила подставленный локоток. Внутри все скручивало от волнения и страха. Один шанс. Только один и не больше. Ошибётся сейчас, и Серов точно посадит ее на цепь и приставит в десять раз больше охраны, чем было.

– ..кабинка тесная, но ничего, справишься. Кладовая там раньше была, но теперь. по нормам…

Что там плела ей Кира, Миполика особо не слушала. Упёрлась глазами в шахматный пол и считала шаги. Мало. Ох, как мало.

— Ну вот, забегай-ка зайка…

Звякнула связка ключей и Кира дернула за пластиковую ручку. Нервно и быстро.

— Так, а теперь самое главное, — выдохнула она, как только дверь захлопнулась. — морок продержится несколько секунд. Ещё десять сверху помогут заглушить шаги.

Лестница сразу за углом. спустишься на этаж ниже и выйдешь через пожарный выход. А теперь переодевайся, быстрее!

Кира вынула из-под раковины стопу одежды. Мешковатая, серая байка, свободные штаны и мягкие мокасины. Холодновато для питерского мая. но если ее ждёт машина…

Милолика неуклюже стянула больничную одежду. Безразмерный, похожий на голубой парашют, халатище. Такие ещё в сериалах американских показывают. Не думала, что носить придется.

— Ох, Милка, — всхлипнула волчица, глядя на ее голый живот, — Как же…

Но быстро взяла себя в руки.

— Давай помогу!

С байкой Милопика справилась сама. Штаны и обувь помогла одеть Кира.

— Вот держи, — волчица сунула ей обычную сухую веточку, туго обвязанную алой нитью с крупными бусинами, — на счёт “три” ломаешь и не выкидываешь даже когда сядешь в машину к малолеткам, усекла? Охрану беру на себя.

— Кирюха, мне страшно, — прошептала Милолика. Нет, нельзя ей волноваться! Но мелкая дрожь градом лупила по всем мышцам.

— Мне тоже, Милок, — в тесном пространстве, среди швабр и щеток, было неудобно. но волчица ее обняла. — А еще очень страшно оставить тебя у этого ублюдка. Ну, с Богом. Раз, два, три!

Сухой треск и звук приоткрывшейся двери прозвучали одновременно. Сердце заходилось грохотом, когда она делала первые шаги по коридору. В ушах шумело так, что она не услышала бы сейчас и предупредительного в воздух, не то, что крика «Стоять»! И ноги, Господи, опять немели ноги! Не осесть бы на пол…

Поворот за угол, как глоток свежего воздуха. Один вздох чтобы успокоиться и дальше, к узкой стеклянной дверке с лампочкой «Выход» сверху. Белые ступеньки под ногами, качались и подпрыгивали, но рука крепко держалась за перила. Упасть нельзя! Сейчас от ее глупых, вечно слабеющих ног зависит слишком много.

План эвакуации она давно выучила назубок, и очень скоро холодный ветер толкнулся в лицо, остужая пылающие от волнения щеки. Пожарная лестница была узкой, и совсем неудобной.

Серое авто, до этого стоящее в тени соседнего дома, мягко тронулось с места. Ее спасение. Ее надежда!

— Стой — громыхнуло сверху. Узкая металлическая перекладина чуть не выскользнула из вспотевшей ладони. Время вышло.

Но, вопреки скулящему от ужаса рассудку, тело зажило самостоятельной жизнью.

Скупые четкие движения, минимум суеты, максимум скорости. В ее положении не ахти, но лучше, чем забиться в уголок и выть белугой.

Тяжёлые ботинки загромыхали по листам железа, охранник что-то орал в рацию, а она уже тянула на себя блестящую черную ручку автомобиля.

— Погнали, погнали! Потом пристегнешься, слониха! — рявкнула на нее Анька.