Алхимические хроники (части 1-3)

Поэтому две дюжины студентов разной степени обучения собрались после заката вокруг одинокого огарка, плавающего в глиняной плошке. Плошку и огарок подарила Напа Леоне Фью, а это означало, что за здоровье благодетельницы грех не выпить.

Что студенты, конечно же, и выполнили. Благо благодетельница не остановилась на достигнутом и прислала под вечер Джою с огромной корзиной съестного. «Мы с мэтрессой Д. уезжаем на опыты,» — писала гномка в сопроводительной записке. — «А потому требуется в спешном срочном порядке разгрузить кладовые. Может быть, вы сумеете…» Конечно же, веселая компания не стала обижать добрую гномку отказом. Они постараются, они приложат все усилия, и даже одолжат пару челюстей на кафедре стоматологии у мэтра Лаенса, чтоб уж точно не разочаровать заботливую Напу…

Копченые колбасы были одобрены большинством голосов, пряные рыбные пресервы встречены одобрительным гулом, омары, раки, крабы — что ж, и их попробуем… И тут же запьём.

(Больше всего Далия боялась, что Ньюфун почувствует неправдоподобность ее версии, что студенты будут запивать солености обыкновенным чаем, правда, по рецептуре, утвержденной лично мэтром Люмусом, но гном сам предложил организовать вливание шестидесятиградусного самогона в ближайший к Студенческому Дому колодец. Дескать, чай крепче будет. Что ж, надо признать, что самогон и пиво не испортил).

Джоя, которой Далия строго-настрого велела не появляться в «Алой розе» до тех пор, пока корзинка не освободится, добросовестно подкладывала Бтубуру — котлетки, Николасу — шашлычки в кисло-сладком бамбуковом соусе, Нелли — пирожки с грибами, Лирту — миног в соусе из розовых лепестков по-брабансски, Друбусу — приправу из чеснока и хрена к зельцу… Рядом крутился Малый Гавк, усыновленный Студенческим Домом по личной рекомендации мэтрессы Далии; бедный пес с трудом держался на ногах — они разъезжались в разные стороны, не выдерживая тяжести перегруженного дармовой кормежкой тела.

На легкий шорох, раздавшийся от окон, компания не обратила никакого внимания. Подумаешь, стало немного темнее… Так и должно быть. Ночь всё-таки.

(Напа могла принимать поздравления: редко когда выходило так, чтобы зрители не шарахались от ее художеств. А тут разрисованные ею холсты авангардного мрачно-сине-чуть-зеленовато-черного цвета спокойно занавесили окна и не вызвали ни икания, ни приступов дрожи).

Постепенно в темноту, окружающую компанию студентов, начали пробираться сначала тихие, потом всё более громкие звуки.

По стеклу стучали капли воды. Насвистывал ветер. Падали колючие градины. Кто-то очень неумело подражал волчьему вою.

— Что это? — спросила Нелли, на секунду отпустив стакан с пивом.

Все прислушались. Дождались, когда стихнет треск разрываемого Куртом сушеного леща, и прислушались снова. Стекла окон дребезжали под ударами резкого свистящего ветра. Завывание. Характерный стук свидетельствовал, что к каплям дождя добавились твердые, как сушеный горох, мелкие градины. Ага, вон и под окном показалась небольшая лужа…

— Опять ужасная погода. Что за лето… — пробормотал Друбус, возвращаясь к зельцу.

— Ооу-у-у-уууу… — тихо гудело по углам.

— А ведь мэтр Карвинтий из Университета нашего уволился, — вдруг сообщила Нелли.

— Говорят, — добавил Друбус, отчего-то начиная стучать зубами. — Что перед увольнением он нас всех проклял…

— Не всех, — педантично заметил Бтубур. — А только профессуру, да и то — женского пола.

И воровато, чтоб никто не заметил, плеснул себе в кружку самогону из спрятанной под кроватью бутылки.

— Да уж… — хором согласились студенты.

— Да-да-да-да… уууж-ж-ж-шшшш… — эхом отозвались углы.

Школяры поглядели по углам, убедились, что они одни, а звуки им просто мерещатся, и сели поближе друг к другу.

Одинокий робкий огонек плясал в растопленном воске; жбан с пивом — необычайно крепким, а потому одобренным к употреблению большинством голосов, — ходил по кругу; Бтубур, заваливший в эту сессию в общей сложности три экзамена и восемь зачетов, сбился со счета и добавлял самогона в любую емкость, попавшую ему в руки. Джоя добросовестно доставала из корзины всё новые и новые припасы. Пирожки с грибами… Нет, Нелли, тебе достались пирожки с гора-бухами, а эти — с жареными лисичками, их попробуй. Что такое гора-бух? Мм-м… Кажется, по-кавладорски эти грибы зовутся «пыльным громом». Не хочешь? тогда я сама попробую. У нас на Даце лисиц не жарят… А вот сушеные кузнечики, кто еще не пробовал? Расстегаи с рыбой! Ягоды! Кто хочет ягод? Ой, простите, тут на обертке написано, что это не ягоды, а вяленые каракатицы… Лирт, ты не бойся, они должны быть съедобными, вот твоя кружка, запей…

Разговор покружил вокруг сданных экзаменов, сволочизма любимых профессоров — но как-то вяло, без огонька и энтузиазма. Сытое брюхо, могла бы прокомментировать мэтресса Далия очередную сапиенсологическую закономерность макроэргического пространства реальности, не только к учению глухо, но даже к сплетням относительно преподов не располагает. Явись в Студенческий Дом, пред очи осоловевшей от обильной еды студенческой братии любой дипломированный алхимик, в него бы кинули косточкой от окорока и науськали бы Малого Гавка. Нет, господа мэтры, вы только на пустой желудок воспринимаетесь, как драконы, а на сытый…

И как-то незаметно студенты принялись вспоминать родной дом. Ну, в случае Бтубура и Курта — родные тривернские шахты. Прошлись по адресу отсутствующих родственников, скромно признались в бедах, которые доставляли своим родным, пожаловались, как родители их не понимают. Слово за слово — и вот в какую-то минуту все обнаруживают, что, замерев и забывая дышать, слушают повесть Джои о ее предках со славного Сумрачного острова Дац.

Наверное, у Джои были родители. Не исключена вероятность, что были и братья (или сестры). Но охотнее всего, как выяснили хозяйка и основная квартиросъемщица «Алой розы» за прошедшие недели, Джоя рассказывала о своей пра-(восемь раз) — бабушке, при чем делала это так, что у вас по спине начинали бегать мурашки размером с полуночную кавладорскую саранчу.

Милая старушка, при жизни носившая имя Ванесса, отличилась редкостным оптимизмом и жизнелюбием, которые сумела сохранить и после смерти, случившейся лет пятьсот назад. Земное существование Ванессы было простым и пресным — родилась, росла, вышла замуж за шута принцев Даца, родила троих детей, воспитывала их, дождалась внуков и правнука, после чего мирно скончалась в возрасте восьмидесяти лет. После трагического финала Ванесса почему-то решила, что больше ей спешить некуда и решила задержаться в качестве привидения Дацкого замка.

Прабабушка-призрак охотно поучала детей, внуков и детей их внуков. Когда над правнуком Ванессы нависла угроза потери работы — тот был слишком трепетным поклонником гномьего самогона, а потому совершенно разучился жонглировать кинжалами и тортами со взбитыми сливками, — Ванесса приложила немало усилий, чтобы скомпрометировать конкурентов родной кровиночки.

Общительная, любопытная, веселая госпожа Ванесса являлась всем дацианам, наделенным даром духовидения, не пропускала ни одного кораблекрушения и с распростертыми объятиями встречала всех желающих завоевать остров Дац — ведь интересно же пообщаться с новыми знакомыми! После смерти она очень полюбила путешествовать, благо Дац — остров, и на нем нередко случаются бури. Сдует Ванессу очередной раз в море — она и рада с селедками поплавать, или с попутным штормом, уцепившись за былинку, слетать в Ллойярд. Правда, один раз шаловливую бабульку унесло очень далеко. Отчаявшись вернуться, Ванесса решила утопиться. Придумано — сделано, хоть море и всячески сопротивлялось. Ванесса нашла на дне подходящую камбалу, примостилась в рыбью голову… Года через полтора камбалу поймали, привезли на Дац, собрались подавать на стол его высочества. И надо ж такому случиться — повар, недотепа, забыл посыпать готовящуюся рыбу перцем. Ванесса, конечно же, вмешалась, в итоге повар поперчил… собачонку принца. Визгу было! Правитель острова, конечно же, рассердился, приказал повару отрубить голову, и лет на пятьдесят в замке шла война между Ванессой и безвинно пострадавшим бедолагой… Потом конфликт удалось замять — сестра Ванессы, мэтресса Вайли лично прибыла из Восьмого Позвонка и долго уговаривала дух сестры забыть старые обиды… Подумаешь, не так тебя приготовили… А ты переродись, и тебя приготовят, как следует! Тоже мне, придумали! вроде порядочные при жизни были люди, а туда же… отрубленными головами кидаться и завывать сквозь стены!