Алхимия и амбивалентность любви 1

С чем видимо отлично справляется гражданка Никоновна, сущая ведьма не по одному только мнению Адама, и это не мешает ей быть местами крайне убедительной.

– Вы посмотрите на него! – взывает и не пойми к чему эта гражданка Никоновна, тыча своим жутко претенциозным пальцем руки (на нём с помощью современных средств нанесения живописи на тело и донесения до посторонних людей вашей ментальной сущности был изображён паук) прямо в глаз Адаму. И все повёрнутые этой гражданкой, а также на Адаме люди в этом зале (а Адам не только не загордился всем этим, а он посчитал всё это лишним, без чего он легко бы обошёлся) начинают с таким пристрастием вглядываться в Адама и явно в нём находить для себя что-то из того, что в нём нету, а их это не волнует нисколько и для них всё это есть, что Адам в себе заволновался так, как он никогда не волновался.

– Ведь толпой движут инстинкты, а не разум. – В момент сообразил Адам в какой он оказался сейчас опасности. – И… – И на этом гражданкой Никоновной было посчитано, что достаточно всех тут держать в неведении насчёт самой подлейшей сущности Адама, пора всем раскрыть его истинное лицо.

– Этот человек посчитал за своё право, без предварительных условия и что главное, бескорыстно знать может одну из самых ключевых наших тайн, которая даже нам предлагается не за бесплатно под брендовым названием «Запах женщины». – Ну и стоило этой провокаторше и манипуляторше общественным мнением с помощью использования психологического приёма в виде ключевых слов – на халяву, без вашего спросу, а игнорирования вас, поданных, конечно, очень хитро и замысловато – донести до ума своих слушательниц нужные ей посылы, как судьба Адама в этой части геолокации была суждена или решена.

И этот крик гражданки мира, униженной и оскорблённой в глазах зазнавшейся и зарвавшейся в предел той части человечества, которая никогда не считалась и не собирается считаться с женской сознательностью и интеллектуальной инициативой, нашёл отклик в первую очередь в сердцах тех её соратниц, кто давно уже обо всём этом знал и готовился к встрече со всем этим деспотизмом и цинизмом вот такого нахальствующего элемента, который обязательно предпримет новые шаги в сторону подтверждения за их счёт своего статуса авторитарного деспота. Он в привычной для него манере не будет с вами так открыто и публично считаться, а будет все свои подлости подавать через аллегории, язык изуверов, заявляя, что приход к вам в очередной раз его унизил и дискредитировал на пол шестого, в сторону плинтуса, куда в таком самом циничном и мерзком времяисчислении посылают самых отзывчивых женщин вот такие подлецы.

Для которых ты на всё готова, в том числе и на осуждаемые обществом поступки, а эти неимоверной подлости гады, вот таким временным исчислением, с переложением на вас всей вины за то, что у них из-за вас ни на что не хватает времени, ставят вас в самую неопределённую ситуацию. Выход из которой, без новых со своей стороны унижений не просматривается.

И не успел Адам не то что глазом моргнуть, чтобы зафиксировать для себя, с какой стороны ему ждать в предел для себя опасности, как ему давай крутить руки, с попытками подмять под себя и заломить себе цену за такие предельно крепкие усилия в сторону указать Адаму на его место в этой культуре взаимоотношений.

И единственное, что сейчас мог понять Адама, так это то, что за него очень крепко взялись, и взялись профессионалы своего дела. Всего вероятней те очень похожие своей комплекцией на бодибилдершей тётки. Которые, с той же вероятностью можно думать, и были теми людьми, кто в своё время вытолкнул гражданку Никоновну из числа тех людей, кто стремился первым приобщиться в представляемому в бутике продукту. Ну и пока эти могучие честно сказать представительницы только в ваших влажных мечтах слабого пола ломают, крутят и пытаются подмять под себя вот так сразу не поддающегося и ещё гад такой, сопротивляющегося Адама, кому не так просто удаётся не быть сбитым с ног, и он каждую секунду в себе теряет самоуверенность и вместе с потом граммы, гражданка Никоновна очень рационально использует создавшееся положение с открывшимся для неё путём к духам «Запах женщины».

Что же касается Адама, то он может себя считать не сильно обделённым в плане приобщиться к представляемому продукту, ему путём вот таких сложных отношений с женщинами и, пожалуй, некоторых затрат и трудов со своей стороны, предлагается на своё рассмотрение несколько вариантов той же самые продукции, но только в природно-естественном исполнении.

Так в одном из множества ручных захватов его головы, в частности когда она оказывается под мышкой атлетки Степановны, работающей в тяжёлой весовой категории, он с тяжёлым придыханием, через футболку, пропитанную усилиями борьбы за своё равноправие атлетки Степановны, может проникнуть пониманием того, как не легко даётся Степановне, только с виду такой массивной и неприступной, вот такая сконцентрированная связь и близость с мужчиной. И если бы не её упорство в достижении предполагаемой ею цели – сбить с вашей физиономии высокомерную насмешку, – и помощь со стороны её соратниц по вольной борьбе за свою независимость, с одной стороны делающих подножки Адаму, а с другой стороны пытающейся нащупать и ухватить в Адаме его самую болевую точку (что и сбивает Адама с мысли), то Адаму так бы и не познать, что в себя включает настоящий запах женщины, в его предельных значениях.

И познал его Адам само собой в тот момент, когда все стороны этого противостояния достигли запредельных со своих сторон нагрузок, когда уже у каждой из сторон наступил предел изматывающей прочности и всем стало уже безразлично, что о тебе подумают люди – ведь цель оправдывает средства и никто больше не собирается миндальничать, придерживаясь какой-то там этики.

В общем, и если выражаться самым неприхотливым и бытовым человеческим языком, без этого академического сарказма и идеологического фразеологизма, а говорить так, как есть, ближе к фактам, то Адам дал своим противницам просраться. На чём, собственно, и был подловлен и опрокинут на спину. Правда, всё это возникло не по причине морально-нравственных страданий своих противниц и нарушения им этических норм, а всё было гораздо проще и банальней. Так Степановна, чьё предельное упорство в сторону свернуть шею Адаму столкнулось с непреклонной позицией Адама остаться не со свёрнутой шеей, так натужилась, что её в итоге прорвало вот таким воздушным возмущением. Но Степановна не смутилась такого проявления своего естества, а скорей наоборот, она в полной мере воспользовалась возникшим замешательством в лице Адама, а для себя толчком для более активных действий, и наконец-то, перебросила через себя этого, только до поры, до времени не поддающегося Адама.

Ну а дальше по Адаму не мягко и не слегка прошлись ногами, в итоге вытолкнув его в коридор, но уже без его сознательного участия, которое его покинуло в тот момент, когда он был брошен на пол затылком.

Ну а когда Адам пришёл в себя, то уже сказать спасибо за такой свой полёт во сне и наяву было некому, да и некогда – в первую очередь нужно было понять Адаму, в чьих ногах он сейчас валялся и какую позицию ему нужно занять.

И первое, что при различении своим зрением очень элегантных женских туфлей понимает Адам, то ими его точно пинать не будут. Не для того такие изящные туфли на свои ноги надевают. Как-то не эстетично их пачкать об ваши сопли и слюни, которые вы обязательно пустите в адрес носительниц вот таких туфлей, даже без этого унижающего достоинства носительницы этих туфлей макания вас в собственную грязь.

Ну а как только Адам столько важного для себя выяснил насчёт носительницы этих туфлей – она ими его пинать пока что не собирается – то можно сделать следующий шаг к её пониманию. Узнать для себя, чем таким Адам мог её заинтересовать, раз она не прошла мимо него и до сих пор стоит на одном месте и скорей всего ведёт за ним сверху вниз наблюдение. Для чего Адаму нужно всего лишь поднять голову и посмотреть наверх. И это, самое обычное движение, отчего-то вызывает у Адама сложность. И Адам начинает искать для себя уважительную причину, повод поднять голову и посмотреть на ту, кто стоит над его душой.

И Адам, что удивительно, находит повод для того чтобы поднять голову, и он, этот повод, находится прямо с ним рядом, у одной из туфлей этой сфинксины, как нелицеприятно, из-за склочности своего характера решил про себя назвать Адам эту носительницу туфлей, как Сфинкс в одном положении над ним нависающей, и готовой задать определяющий его жизнь вопрос: Кто ты есть?

Не верный или же не правильный ответ, на который грозит Адаму самыми мрачными прогнозами на его будущее. – Ты тот, кого я буду есть.

Что же насчёт того повода, который Адам нашёл прямо перед собой, то он представлял из себя самый обыкновенный платок, чьё выпадение из рук, возможно и для этого есть своя вероятность, стало той основной причиной вот такого стояние над душой Адама этой упорствующей на праве своей собственности незнакомки.

И Адам, преследуя цель показать этой незнакомце, что он никоем местом не претендует на эту её собственность, а только из практической необходимости самыми краешками пальцев берёт этот платок, держа его наперевес и впереди себя, начинает поднимать голову навстречу взгляду на себя этой незнакомки, кто может запросто, с вероятностью 99% (она однозначно задастся к нему каким-нибудь вопросом), быть тем самым сфинксом, не дающим людям свободного прохода по своим делам.