Алхимия и амбивалентность любви-2

И до такой бесчувственной степени, – вы равнодушно смотрите на то, как котёнка загнали на забор собаки, вы и глазом не дёрнулись при виде падения на тротуаре пенсионерки, считая, что ближе к земле это её удел с этого пенсионного времени, а что уж говорить о том, что вы перестали слышать и тем самым отличать голос сердца одного когда-то важного для вас человека, – что и привело вас в этот кабинет за справкой о вашем полном здоровье, что б одному человеку в вашем окружении в нос тыкнуть ею, заявив, что это ты, дура, меня не слышишь, а не я тебя. О чём в этой справке так и говорится. Я на сто процентов осознанно слышащий человек. А вот что это значит ваше: «Только себя», то я чего-то не понял.

– Цифры. – Приходите к самому вероятному выводу вы. – И какие цифры она будет меня спрашивать? – задаётесь следующим вопросом вы, пытаясь ещё до посещения кабинета разгадать натуру проверяющего вас врача. – Надо на неё посмотреть и тогда всё будет ясно. – Приходите к весьма резонному выводу вы, то есть Адам, не любящий предельно того, когда его подозревают в том, чего нет. А этим как раз и занимаются во врачебных кабинетах по прохождению медицинского осмотра. И ты, даже если в тебе всё здорово, начинаешь в себе в некоторой степени испытывать сомнение в верности поставленного самим собой диагноза, ты абсолютно здоров. А кто знает этих докторов и современные программы по определению твоего здоровья (а в реалиях капитализма, здоровье настолько дорогая штука, что никто не может признан здоровым человеком), и лучше в этом деле подстраховаться, но не тем, конечно, полисом, который тут навяжут, а вот так мысленно подготовиться к встрече с врачом.

И вот Адам видит Лилит в первый раз, заглядывая мельком в кабинет или же тогда, когда она выходила из кабинета, чтобы сходить в регистратуру или в туалет, и он сразу начинает по её внешнему виду пытаться разгадать её генетический и цифровой код.

– С чего, с какой цифры она начнёт свой сеанс по проверке моего слуха? – задаётся вопросом про себя Адам, держа перед собой Лилит, в своём медицинском халате очень даже впечатляюще выглядящая.

– С единицы она, как очень умная врачиха, явно по мне просекшая, что я буду пытаться разгадать её исходный код, не будет начинать – единица есть первое отражение её исходного кода, она во всём первая и единственная – вот с чего-то к этому подводящему и что может быть интерпретировано как единица, то эту загадку для моего ума она задаст. – Рассудил Адам, не сводя своего взгляда с идущей по коридору такой охренеть походкой Лилит, что у него свело скулы на пять с плюсом. Что к потрясению Адама и наводит его на разгадку первого знакового слова. – Плюс это всё, что она в себе несёт, а пять, это высший школьный балл, а пять с плюсом как Адам помнил, он получал в особых случаях. И этот случай с Лилит, чем не особенный. – Всё очень верно просчитал насчёт Лилит Адам. А такая расчётливая дальновидность вполне может заменить в вас слуховой аппарат.

Так что у Лилит было крайне мало шансов в чём-то удивить Адама при проверке его слуха с помощью озвучивания своего исходного кода. – А о чём бы они вас не спрашивали, – не трудно совсем понять, кого имеет в виду Адам под этим они, – они всегда спрашивают вас о себе, об этом своём исходном коде, который прочитать не всякому дано. Но если вы его прочтёте и для себя разгадаете загадку мироздания, который в себе также несёт женский исходный код, то вы сможете управлять мировыми процессами. – Адам аж в себе задохнулся от таких беспредельных перспектив и возможностей, которые ему прямо сейчас предоставляются раскрыть в Лилит.

А между тем его тестирование продолжается, и за всем этим параллельным обдумыванием происходящего, Адам и не заметил, как они приблизились к завершающему цифровую часть блоку вопросов.

– Тридцать семь. – Повторил Адам за Лилит последнюю введённую ею в оборот цифру, и расплылся в насмешке так, что это не прошло мимо в предел раздосадованной Лилит, которая, конечно, требовала от мужчин, к кому она обращалась, что б они её слышали всегда, то есть были отзывчивы к её словам, но и их глухота в некоторых случаях тоже приветствовалась, – я знаете, не слышал, что вы сказали о том, что мы за обед будем раздельно платить, и сам за всё заплатил, – и сейчас как раз был такой случай, и поэтому она так слегка раззадорилась.

– А теперь тест на лингвистическое понимание. – Бубня себе это под нос, Лилит ожидаемо для себя добивается от Адама желаемого.

– Что вы сейчас сказали? – переспрашивает Адам.

– Сейчас это вы мне скажете, если, конечно, умеете слышать. – Вот такую загадку для ума Адама задаёт Лилит, как им сейчас думается из этих её слов, то проверяющей его не на слух, а на умственную составляющую.

И только Адам задался вопросом: «Как это понимать?», как его прямо вбивает в ноги и свой разумный ступор прошептанное Лилит так называемое лексическое предложение в области фразеологии.

– Я вас люблю. – Так до предельного тихо это говорит Лилит, что Адаму потребовалось вырывать из подтекста тишины и бьющегося в себе сердца отрывки слов сказанного Лилит.

И понятно, что Адам растерялся и ничего не понял, что это сейчас было и есть ли тут какая-то правда в её словах. – Хотя, конечно, нет. Мы же только встретились. – Сбился в какую-то не туда сторону в своём размышлении Адам. – А разве этого, одного первого взгляда недостаточно, чтобы себе сказать эти слова? – а вот это уже противоречие в Адаме идёт из его противоречивой и жаждущей авантюр натуры. – Но она же их сказала мне. – Перебивает эту версию в себе Адам.

– А разве ещё не понятно, что так себе и говорят. Ведь всегда сложнее всего признаться самому себе в чём-то. И это признание делается через кого-то. – А вот это уже звучит более чем убедительно для Адама, поплывшего в ногах и уме, раз он не удержался и нервно так вопросил Лилит. – Что, что вы сейчас сказали?!

– Вот вы мне и ответьте. – Даёт ответ Лилит, смотря на Адама с позиции полной хладнокровности и отстранённости. Что ещё больше сбивает с толку Адама, уже руки опустившего от растерянности. Но это ещё не всё, а Лилит вдруг вот такое заявляет:

– Так в чём всё-таки проблема? Вы мне или своим ушам не верите?

– Да чёрт возьми, что тут происходит?! – только и мог, но только про себя возмутиться так Адам, задавленный в предел и в своё не могу этим всем давлением Лилит, так и вдавливающей его своим всё в нём пронизывающим взглядом. От которого ничего не скрыть и вы, Адам, даже не думайте препираться и мне врать, что вы в обоих случаях не полностью в себе уверены, и можно ещё повторить ранее вами сказанное, как мне кажется, то это вы сказали сгоряча, меня с кем-то перепутав.

Ну и Адам, отлично понимая свои безнадёжные перспективы противостоять Лилит, в этом своём нервном исступлении поворачивается лицом к стенке, и давай её сверлить своим взглядом.

– Так что всё-таки это было? Или мне всё это привиделось тоже? – задался нервными вопросами Адам, и…На этом месте он перебивается в один момент зазвучавшими голосами прямо из-за его спины.

– Ну скажи, кто он? – писклявым от своей желаемости узнать ответ на свой вопрос голосом задаётся кем-то этот вопрос так к кому-то из-за спины Адама, заставляя его переключиться от себя и начать прислушаться к происходящему там. А там, за его спиной, всего вероятней, кто-то занял свободный столик, и разместившись за ним, прежде чем взяться за сам процесс обеда, решил решить для себя самые актуальные вопросы. На которые мог только один человек за этим столом ответить, а именно притворно вздохнувшая за такой взваленный на себя груз ответственности представительница женского сообщества и содружества, в которые нынче все девушки и дамы объединяются.

И эта, так призывающее её успокоить своим душевным и от самого сердца вздохом девушка, дайте только ей чуть-чуть совсем времени для того что б этот крайне для неё важный вопрос обдумать, что б затем сказать самую суть и ничего лишнего, и что б не возлагать больших надежд на то, чего быть не может и нельзя вовлекать в сферы незамеченного то лицо, которое может отвечать всем посылам вкладываемым в этот вопрос, после этой паузы придерживаясь конспирологической секретности, тихо говорит. – Ну, ладно. – Вначале она соглашается, а затем добавляет свою закамуфлированную под тайну двусмысленность. – Пока что никто. – И всем за тем столом людям и здесь, за столом Адама понятно, что она под этим никто предполагала не никого вообще, а определённого человека под грифом секретно и инкогнито. И что самое интригующее из всего этого, так это то, что насчёт всего этого сообразил про себя решить Адам.