Алхимия вечности

Я останавливаюсь на обычных джинсах и свитере, но не довольна выбором. Выгляжу скучно — не как девчонка, которую поцеловали в вечер Хэллоуина. В самой глубине шкафа Кайли я нахожу белое вязаное платье, заставляющее чувствовать себя как на лугу. Это лучше. Я даже крашусь тушью и блеском. И мне определённо не стоит краснеть. Я поднимаю флакон жасминовых духов Кайли, но тут же ставлю его обратно. Они принадлежат Кайли. Я оглядываюсь на звук дверного звонка.

— Кайли! — голос миссис Морган доносится из холла. — Ной здесь!

Я слышу смесь недоумения и радости в её голосе — обычно Ной просто сидит в машине и ждёт нас с Брайаном. Я смотрю вниз из окна и вижу его автомобиль — пустой. «Не красней!»

Я хватаю кожаную сумку Кайли и заставляю себя медленно выйти в холл. Ной неловко стоит за миссис Морган, держа стакан кофе «От Пита». Вместо обычного худи на нём кордуровая спортивная куртка, выдвигающая на первый план его широкие плечи...

— Милое платье, дорогая, — говорит миссис Морган. — Тебе следует одеваться так чаще.

— Да, неплохо выглядишь, — добавляет Ной, и я чувствую первые покалывания жара на щеках. Он протягивает чашку.

— С-спасибо, — я заикаюсь, принимая у него кофе и делая глоток.

— Доброе утро, Ной, — басит мистер Морган, складывая газету и протягивая руку Ною.

— Нам пора, — говорю я.

Мистер и миссис Морган провожают нас до двери и останавливаются на крыльце, наблюдая, как мы идём к машине. Ной открывает для меня пассажирскую дверь, и я начинаю смеяться:

— Тебе не обязательно это делать.

— Точно. Ты одна из тех независимых девушек.

Он садится на водительское место и заводит двигатель.

— Повеселитесь там, в школе! — кричит мистер Морган, улыбаясь знающей улыбкой.

— Поехали, — шёпотом говорю я Ною. — Это семнадцать оттенков неловкости.

Отъехав подальше, мы оба смеёмся. Он смотрит на меня.

— Ты такая красная сейчас.

Его слова только ухудшают ситуацию. Он включает свой Айпод, и музыка заполняет тишину в машине. Я вся на взводе и нервничаю, но это неплохо. Это определённо новая территория.

Мы доезжаем до школы и выходим из машины: я ожидаю, что он убежит к классу один, как он обычно делает. Но он ждёт меня. Мы проходим несколько шагов, когда он берёт меня за руку. Его пальцы тёплые и сухие, сильные. Сначала мы идём не нога в ногу, но потом расслабляемся и находим нужный темп.

— Доброе утро, Кайли и Ной, — щебечет Лейла с видимым восхищением, замечая нас, держащихся за руки.

Ной с улыбкой на лице кланяется ей. Звенит звонок, поэтому мы не останавливаемся, но я оборачиваюсь и смотрю на неё. Её брови подняты, она выглядит счастливой за меня. «Молодец»,— беззвучно произносит она.

Проходим мимо Мэдисон и Шантал, уставившихся на нас. Я слышу, как они разражаются обсуждением при нашем уходе.

Николь замечает нас и свирепо смотрит, качая головой. Но даже её колкие комментарии или ледяные взгляды не проникнут через моё счастье. Ной не любит её. Ему нравлюсь я.

Мы входим в класс биологии, и я останавливаюсь. Я чувствую, как кровь отливает от моего лица, а сердце стучит в ушах. Я отпускаю руку Ноя, холодный пот выступает на лбу и груди.

Эта фигура, спиной к нам стоящая в начале комнаты. Знакомый силуэт и платиновые волосы — я бы узнала их где угодно. Он что-то пишет на доске.

«Нет. Не может быть».

Мужчина поворачивается, и мои вены сковывает льдом. Словно бабочка, я лечу прямо в сеть. Он поправляет галстук и стряхивает что-то с предплечья своего безупречного костюма.

— Доброе утро, класс, — с блестящей улыбкой говорит он. — Меня зовут мистер Шоу, я ваш учитель на замену.

Эта улыбка, эти глаза, наблюдающие за всеми нами, просчитывая, наблюдая, не пропуская ничего. Улыбка, которую я надеялась больше не видеть никогда.

Кир.

Глава 23

Так или иначе, я сажусь на своё место. Несмотря на шок, мои руки не трясутся: они спокойно расстёгивают рюкзак и достают учебники и тетради на стол.

Кир терпеливо ждёт, пока класс успокоится, перестанет шуршать бумагой, прежде чем сжимает руки и начинает говорить:

— План сегодняшнего урока: обсуждение человеческого мозга.

Студенты открывают учебники на соответствующей главе. Ошеломлённая, я листаю учебник, но смысл написанного не доходит до меня.

— Закройте свои книги, пожалуйста, — говорит Кир. — Сегодня они вам не понадобятся.

Студенты обмениваются удивлёнными взглядами, но делают, как он просит. Он прочищает горло и подходит к электронной доске, на которой изображены иллюстрации мозга, умело заштрихованные и с подобранной текстурой.

— Кора головного мозга, — говорит он, указывая на доску. — Гипоталамус. Мозжечок. Лобные доли.

Он отходит от доски.

— Об этих частях можно думать как о дорожной карте к мозгу. Но, как и большинство карт, они не скажут вам ничего. Вы можете запомнить названия мест и известные достопримечательности, но это не значит побывать там. Независимо от того, что скажут вам ваши учебники, мозг невозможно понять полностью. Некоторые говорят, что космос — это финальный рубеж. Но что же тогда такое «сознание»?

Он делает паузу, кладя подбородок в сложенные руки.

— Это может звучать по-философски, но биология — это наука о жизни. И где в этом беспорядке клеток может проживать ваше сознание? Это просто химическая реакция?

Я больше не могу сосредотачивать своё внимание, но по лицам других заметно, насколько они очарованы. Я с трудом верю в произошедшее, но я была на свете слишком долго, чтобы понять разницу между реальностью и разыгравшимся воображением.

Что дало мне уйти? Я, должно быть, допустила ошибку. Возможно, я допустила миллион ошибок. Ошибкой было остановиться в баре. Ошибкой было заговорить с Тарин. Ошибкой было оставить сумку. Ошибкой было попытаться спасти Кайли — затем пытаться жить, как она. И, с замиранием сердца я понимаю, что, возможно, самой огромной ошибкой было сообщить о потери машины. Что, если полиция назвала человека, у которого я её купила? Что, если я неправильно очистила историю браузера, и Кир увидел, что я купила её в первую очередь?

Как я могла допустить мысль даже на секунду, что Кир не найдёт меня? Он всегда получает то, что хочет. Всегда.

Меня скоро найдут, если он знает, что это я. У меня нет никаких иллюзий по этому поводу: я предала его и за это мне придётся платить. Сомневаюсь, что он убьёт меня. После оставленной мной записки он знает, что я не хочу быть с ним. Он скорее всего запрёт меня, заставит менять тела невинных людей и жить с ним вечно. Кир всегда наслаждался своими изощрёнными пытками.

За все годы, что я его знаю, у Кира был только один настоящий друг. Натаниель присоединился к нам в девятнадцатом веке, когда мы жили в Нью-Йорке. Натаниель так же, как и Кир, был помешан на науке, метафизике и духовной химии. Но однажды ночью Натаниель сказал мне, что влюбился в человека.