Алиби на всех не хватит

– И что ты ему сказал? – Стас наклонился к самому лицу Нечаева.

– Ничего. Я увидел, что он уже мертв. Он сидел на водительском кресле с простреленной головой.

– Что же ты не вызвал милицию? Испугался, что тебя самого могут заподозрить в убийстве? – спросил Лев.

– Конечно. Ведь у меня в кармане лежал пистолет, – честно признался Нечаев. – Что мне оставалось делать?

– Ну, выход есть из любой ситуации, так что не надо пытаться вызвать у нас понимание. Что было дальше?

– Потом я вернулся в ресторан, и вскоре мы уехали оттуда, потому что мне стало плохо.

– Это все? – Гуров не поверил ни единому слову тренера. За исключением того, что тот не убивал Розенберга.

– Все.

– Стас, сфотографируй его на память и распечатай фотографии.

– Это еще зачем? – не понял Нечаев.

– А затем, Роман, что у нас есть свидетель, который видел в ту ночь убийцу и сможет опознать его по фотографии.

– Но я не убивал! Честно! – буквально взмолился Роман, но его слова нисколько не тронули сыщика. Впереди Гурова ждала встреча с Соболевым, который, в свою очередь, тоже мог встать в стойку и от всего отказываться, понимая, что у милиции на него ничего нет.

– В любом случае тебе придется побыть у нас, пока мы не выясним все детали.

С этими слова он отпустил Нечаева, и они со Стасом отправились послушать, что скажет пойманный телохранитель Соболев. Оба прекрасно понимали, что сейчас от его слов будет зависеть очень многое как для Нечаева, так и для них самих.

Кабинет, который Бабенко выделили для допроса Соболева, сотрудники МУРа называли между собою «пыточной». Естественно, там никого и никогда не пытали, но очень часто там проводились многочасовые допросы. Отсюда и пошло это название. Войдя в «пыточную», сыщики увидели странную картину: посередине на прикрученном к полу стуле сидел Соболев, а вокруг него стояли Бабенко и двое его подчиненных. Все трое молчали и смотрели на телохранителя. Лев встретился глазами с Соболевым и увидел в них некое разочарование.

– Молчит, сука! – первым нарушил тишину Бабенко. – Как будто воды в рот набрал. Да ты хоть знаешь, что за сопротивление при задержании тебе уже срок светит? К тому же у нас есть все основания полагать, что именно ты завалил Розенберга.

Министерский полковник махал растопыренными пальцами перед лицом телохранителя и вставлял в свои фразы блатные словечки, отчего сам напоминал криминального авторитета. Но, судя по совершенно спокойному лицу Соболева, это на него никак не действовало. И только через некоторое время Соболев все же нарушил тишину.

– Я буду разговаривать только с ним, – выставив вперед руку, указал он на Гурова.

Лев приподнял левую бровь и покосился на Бабенко. Уже второй раз за сегодняшний день задержанные игнорировали того как дознавателя.

– А больше ничего не хочешь? Ты будешь отвечать на мои вопросы – никуда не денешься.

Соболев лишь усмехнулся в ответ.

Бабенко прекрасно понимал, что сидящий перед ним мужчина прошел такую подготовку, что пытаться его запугать или, еще хуже, давить на него – бесполезное дело, поэтому, подумав минуту, полковник сказал, повернувшись к Гурову:

– Надеюсь, вам удастся получить от него всю нужную информацию?

Лев не стал ничего отвечать, понимая его состояние.

Когда в «пыточной» остались трое – Стас, Соболев и сам Гуров, – сыщик спросил:

– Ты не против, если мой напарник Стас поприсутствует при нашем разговоре?

Соболев внимательно, даже как-то придирчиво осмотрел Крячко и молча кивнул.

– Ну, тогда я тебя слушаю, – сразу приступил к делу Лев, искренне надеясь услышать хоть что-то стоящее.

Соболев посмотрел на Стаса и сказал:

– Сигареты есть?

Крячко достал пачку и протянул ее Соболеву.

– Оставь себе, еще пригодится.

Сделав несколько затяжек, телохранитель заговорил:

– Видишь, полковник, как получилось…

– Я здесь ни при чем.

– Да знаю я. – Соболев сделал еще несколько затяжек и, выпустив густое облако дыма, спросил, показав на дверь: – А кто этот горлопан? Из министерства прислали?

– Оттуда, – коротко ответил Лев.

– Он очень хочет, чтобы я взял на себя убийство Розенберга, но мне это не нужно ни под каким соусом. Зачем за кого-то отдуваться, полковник?

– Это точно – незачем, – согласился Гуров. – Только ты тоже должен понять, что для этого тебе нужно найти очень весомые аргументы в свою пользу, иначе…

– А иначе пойду паровозом, – закончил за сыщика Соболев.

– Не буду ходить вокруг да около и надеюсь, что и ты, Илья, будешь со мной откровенен.

– Я тебе верю, полковник, поэтому и согласился с тобой говорить. Задавай вопросы – я отвечу. Теперь мы с тобой на равных, – сказал Соболев, намекая на их недавнюю встречу в подъезде.

– Нами задержан один молодой человек по фамилии Нечаев, знаешь такого?

– Этого альфонса? Знаю! – Соболев скорчил такую мину, что Лев сразу понял, как он относится к тренеру. Ведь сам Соболев был из другого теста – настоящий офицер, знающий, что такое честь и достоинство.

– Так вот, у нас есть подозрение, что это он убил твоего хозяина. – Лев хоть и обещал, что будет с Соболевым откровенным, но все же решил пока не открывать перед ним все карты.

– Да ты что, полковник?! – На лице телохранителя появилась легкая усмешка. – Этот дамский угодник на такое не способен.

– Почему ты так думаешь? Мне, например, кажется, что совсем наоборот. Нечаев служил в Чечне, а ты сам знаешь, на что способны люди, побывавшие в горячих точках.

– Нет, полковник. Говорю тебе с полной уверенностью, что это не так.

– Хорошо, Илья. Тогда, может, расскажешь все с самого начала и объяснишь, почему тебя самого не оказалось в нужный момент на месте?

– С самого начала, говоришь? Ну, что ж. В принципе что-то скрывать, как говорится, себе дороже, поэтому слушай, полковник, и запоминай. Я пока еще сам не решил для себя, повторю ли это еще раз под протокол. Если честно, у меня вся надежда только на тебя. Если сможешь найти убийцу в ближайшие дни, тогда, конечно же, повторю свои показания на суде, не сомневайся. А вот если нет – как говорится, на нет и суда нет. В тот вечер мы с Яковом Соломоновичем, как всегда, приехали к Ларисе.

– К Абашеевой? – Гуров достал блокнот и стал делать пометки.

– Да. Все проходило как обычно. Я проводил его до дверей и вернулся в машину. Его визиты заканчивались не раньше часа ночи, поэтому я достал бутерброды и термос с чаем и решил перекусить. Работа у меня такая, знаете ли, – есть и спать на ходу, – пояснил Соболев.

– Что же было потом? – Лев дал понять, чтобы телохранитель не отвлекался от главного.

– А дальше все произошло, как в плохой комедии. Продукты вроде бы были свежие, но через полчаса у меня так скрутило живот, что терпеть сил больше не было. Я посмотрел на часы – около двенадцати. Яков Соломонович раньше часа никогда не возвращался, поэтому я со спокойной душой отправился в ближайшие кусты.