Алиби

– Таких людей много, – серьезно сказала Стефи. – И ты – один из них.

Его взгляд сделался жестким.

– Я бы солгал, если бы это отрицал. Я ненавидел этого подонка и никогда не делал из этого секрета. Но ведь и у тебя могли быть свои мотивы…

– У меня?!

– Петтиджон обладал огромным влиянием среди местной политической элиты, и офис прокурора округа – не исключение. Ваш Мейсон вот-вот уйдет в отставку.

– Считается, что об этом пока никому не известно.

– Пока не известно, но скоро об этом будут трубить на каждом углу. Предположим, Мейсон откажется баллотироваться на новый срок. Его первый заместитель тяжело болен…

– Врачи говорят, что Уоллесу осталось жить не больше полутора месяцев, – вставила Стефи.

– Значит, – жестко заключил Смайлоу, – где-то к середине ноября прокуратура округа останется без руководства. И вот тут-то наступает подходящий момент для решительного и энергичного наступления. Это и есть та самая морковка, которую Петтиджон мог держать перед носом некоторых честолюбивых, но не слишком чистоплотных претендентов на эту должность, а я почему-то уверен, что такому пройдохе и мошеннику, как он, очень хотелось бы видеть в прокурорском кресле такую молоденькую, сладенькую штучку, как ты.

– Я не «сладенькая», – отрезала Стефи. – К тому же не такая уж я и молоденькая – мне уже почти сорок.

– Против эпитетов «честолюбивая» и «нечистоплотная» ты не возражаешь.

– Честолюбивая – да, нечистоплотная – нет. Кроме того, зачем мне убивать Петтиджона, если, по твоим словам, он сам готов был сделать все, чтобы посадить меня в это кресло?

– Хороший вопрос, – проговорил Смайлоу и прищурился.

– Ты просто дерьмом набит, Смайлоу! – выпалила Стефи и покачала головой. – Впрочем, я понимаю, к чему ты клонишь. Учитывая все, в чем замешан Петтиджон, список подозреваемых может быть бесконечным.

– И это отнюдь не упрощает моей задачи.

– Может быть, ты смотришь на вещи слишком широко? – Она отпила глоток из банки. – Какие мотивы убийства встречаются чаще всего?

Смайлоу знал ответ на этот вопрос, и он указывал только на одного человека.

– Ты имеешь в виду миссис Петтиджон?

– Разве она не может быть убийцей? Хотя бы чисто теоретически? – Стефи стала перечислять:

– Во-первых, его измены могли довести до ручки кого угодно. Даже если она не любила Люта, его любовные похождения и романы на стороне, которые он даже не считал нужным скрывать, могли быть ей неприятны. Если ты не в курсе, Смайлоу, то подобное отношение всегда унижает женщину, и мадам Петтиджон могла отомстить своему мужу-бабнику. Во-вторых…

– Для Дэви в этом не было ничего нового, – перебил Смайлоу. – Ее собственный отец обращался с ее матерью точно так же. Точно так же или даже хуже.

– Это только объясняет, почему убийца стрелял дважды, – отмахнулась Стефи. – Во-вторых, – продолжила она, – после смерти Люта, миссис Петтиджон становится наследницей приличного состояния. Итак, ревность и деньги – вот уже два мотива для убийства, хотя и одного вполне достаточно. – Она пожала плечами с таким видом, словно для изобличения преступника ничего больше не требовалось.

Смайлоу нахмурился. После недолгого размышления он сказал:

– Так-то оно так, но… Все это слишком очевидно, слишком лежит на поверхности. Кроме того, у Дэви есть алиби. Стефи фыркнула.

– И это ты называешь алиби? Показания черной служанки, которая предана своей хозяйке душой и телом? «Да, мисс Скарлетт. Нет, мисс Скарлетт. Почему бы вам не ударить меня еще разок, мисс Скарлетт?»

– Сарказм тебе не идет, Стефи.

– Это не сарказм, Рори. По-моему, отношение служанки – типичный образец преданности своей хозяйке.

– Но только не для Сары Берч. Эти двое преданы друг другу по-настоящему.

– Об этом я и говорила. Миссис Петтиджон – хозяйка, а Сара – слуга. Он покачал головой:

– Ты не понимаешь. Чтобы разобраться в этом, нужно родиться и вырасти в этих краях.

– Слава богу, что я выросла не здесь, – отрезала Стефи. – У нас на Среднем Западе…

–..Где люди более современны, самоуверенны и снисходительны к своим неразумным братьям. – Он ухмыльнулся. – Зачем же ты приехала на Юг, если наши патриархальные традиции вызывают у тебя только насмешку? Или, может быть, наш образ жизни вызывает в тебе зависть? – то ли в шутку, то ли всерьез продолжал допытываться Смайлоу. – Ты уверена, что не завидуешь Дэви Петтиджон?

«Пошел к черту, Смайлоу!» – беззвучно произнесли ее губы. Потом Стефи допила свое пиво и выбросила опустевшую жестянку в урну для металлических отходов. Жестянка загремела так громко, что все, кто находился в приемном отделении, вздрогнули. Одна только спящая женщина не шевельнулась.

– Я не выношу таких женщин, как Дэви Петтиджон, – сказала Стефи. – Эти ее ужимки южной красавицы… Меня от них выворачивает наизнанку.

Смайлоу легко поднялся и молча двинулся к выходу из приемного покоя. Стефи последовала за ним, и они вместе вышли в теплую, влажную ночь.

– Пожалуй, в чем-то ты права, – промолвил Смайлоу. – То, что ты назвала «ужимками южной красавицы», Дэви Петтиджон считает искусством.

– Вопрос в том, достаточно ли она искусна, чтобы с их помощью отвертеться от наказания за убийство.

– У тебя холодное сердце, Стефи.

– С тобой иногда бывает приятно разговаривать, – заметила она. – Во всяком случае, комплименты говорить ты умеешь. Позволь ответить тебе тем же, Смайлоу… Я уверена, что, если бы ты был индейцем, тебя, несомненно, прозвали бы Мороженым Окунем, потому что у тебя в жилах вместо крови течет жидкий азот.

– Возможно, – согласился Смайлоу, нисколько не обидевшись. – Но вот насчет тебя я не уверен.

Стефи остановилась возле своей машины и открыла дверцу, но садиться за руль не спешила. Посмотрев на него, она спросила:

– Так что там насчет меня?..

– Я знаю, что честолюбия тебе не занимать, – ответил он спокойно. – Но, насколько я слышал, в последнее время твою кровь согревает не только работа.

– Что ты слышал? – требовательно спросила она. Смайлоу с деланным равнодушием пожал плечами:

– Так, всякие слухи.

– Какие слухи?

Он холодно улыбнулся:

– Просто слухи, Стефи.

* * *

Подняв голову, Лоретта Бут следила за тем, как Рори Смайлоу и Стефани Манделл идут через темную стоянку к машине. Возле нее они ненадолго остановились и, обменявшись несколькими фразами, забрались внутрь и уехали.

Потом Лоретта вспомнила, как эти двое приехали сюда сорок минут назад. Их лица дышали энергией и целеустремленностью, которых, как она знала, у обоих было в избытке. Казалось, их легкие высасывают из атмосферы весь кислород, не оставляя ничего тем, кто был слабее.