Алименты для драконьего принца. История бывшей попаданки

Малыш сонно завозился и устроился поудобнее. Даже с закрытыми глазами и светлыми волосами он дико похож на своего отца. Отца, к которому я должна вернуться.

Я открыла глаза, как и говорил Влад, я все сделала, не покидая комнаты, все еще стояла рядом с жертвенным алтарем, на котором лежал мой супруг. Лицо Влад мертвенно бледно, жизни в нем уже нет. Я коснулась его лба — кожа удивительно холодна. Но, быть может, у меня получится его вернуть, вновь разжечь пламя его жизни.

От ладони исходит привычное свечение, но все бесполезно. У меня остался дар исцелять, но я не могу его воскресить.

Хотелось разрыдаться от собственного бессилия. Зачем тогда это могущество?!

Сейчас я могу практически все, но я не способна сделать то, что хочу больше всего, то, что мне нужно больше всего — я не смогу его вернуть.

Но в моих силах попытаться позвать ту, кто сможет, и мне плевать, какой окажется цена.

— Марана!

Глава 35

— Марана!

Сейчас мне вполне хватит сил призвать ту, которая всегда решает сама, когда ей приходить.

Она появилась как будто ниоткуда. Высокая женщина с темными волосами и хищным лицом. Низ ее черного платья клубился дымом.

— Ну, здравствуй, светлая, — сказала богиня, переведя взгляд на лежавшего на алтаре Влада, и замерла. Даже ей — пугающей и смертоносной — знакома жалость. Она создала драконов, и любила свои создания. — Глупый мальчишка, которому слишком рано умирать, и за которого так часто просила мать. Я не этого ждала, когда свела вас.

Значит, я была права в своих предположениях: когда-то именно она это сделала, и у нее были свои мотивы. Быть может, связанные с Избранником Света, или с чем-то большим.

— Верни мне его. Верни мне дракона!

— Не могу. Он погиб от руки светлого мага. Он знал на что шел.

Захотелось разрыдаться, Богиня тьмы была моей последней надеждой.

— Он погиб не от моей руки, не моя воля убила его, он сделал все сам.

Скользнуло понимание, что Влад вполне мог надеяться на подобную лазейку. Быть может, это и стало причиной, почему он так жестоко поступил со мной?!

— Глупый поступок.

Сейчас я была с ней не согласна. Я не одобряла решение мужа, считала его подлым по отношению ко мне, но я его понимала.

— У него не было выбора. Он защищал своего сына, и он его спас. Ты же не остановила Паламира, когда он развязал войну из-за драконов! Ты даже не пробовала поговорить с ним, когда он направлял своих магов против твоих детей!

Сейчас мне было плевать, что она со мной сделает. Единственный человек, который мне дорог в этом мире — сын, но он дракон, и богиня его не тронет. Сейчас мне было слишком больно, чтобы бояться. Я утратила последнюю надежду на чудо, что она может со мной сделать?

— Ты смеешь мне указывать на ошибки? Ты ведь оставила мужа. Всевлад тебя звал, он был готов на все, чтобы тебя вернуть.

Она слышала все его многочисленные молитвы, она знала, каково ему было эти два года.

— Но я все же вернулась, — тихо сказала я. — Пусть ради сына, но я это сделала. Мы смогли помириться… — Глаза наполнились слезами. Эти несколько лет я даже подумать не могла, что мы вновь будем вместе, что у моего ребенка будет отец, который его безумно любит. Я ведь видела, как Димке это нужно. — Но теперь его нет из-за вас. Это вы с Паламиром устроили эту войну, придумали различные ритуалы…

Я думала, что она меня убьет — в ее взгляде читалась неприкрытая ярость. Она любит драконов, для нее они дети, и я задела ее за живое.

— Осторожнее, светлая, со словами. То, что ты нужна мне и моему Избраннику, не дает тебе права так себя вести, я вполне могу отказаться тебе помогать.

— Я заплачу любую цену! Ты можешь забрать меня, мою силу, жизнь.

Сейчас я была готова на все. Слишком хорошо понимала, что вряд ли смогу жить без Влада, жить с осознанием того, что сделала. Как смотреть в глаза сыну, которому папа так нужен?

Богиня молчала, словно испытывая меня.

— Светлая, полюбившая дракона, ты уверена?

Богиня подошла ко мне и коснулась руки. Прикосновение казалось обжигающим. Я чувствовала, как энергия покидает меня. Ноги подкосились, но я каким-то чудом смогла устоять, и почувствовала невероятную усталость. Неужели конец? Но Богиня Тьмы отступила.

— Я забрала лишь то, что тебе принадлежать не должно. Твои способности тебе еще понадобятся. Впрочем, как и твоя любовь.

Марана поспешила к Владу. Коснулась его лба, поправила челку, аккуратно, почти с нежностью, рана на груди мгновенно затянулась, и я неожиданно услышала судорожный вздох.

— Надеюсь, подобное больше не повторится, — сказала богиня и исчезла.

Я даже не знала, кому из нас она это сказала.

Внезапно почувствовала, как браслет нагрелся. Нет уж, милый, забывать происшедшее в мои планы не входит. Я сорвала браслет и отбросила его, будто это не украшение с бриллиантами, а ядовитая змея. Подошла к супругу. Лицо Влада все еще было бледным, но я видела — он дышит, а значит — живой. Коснулась лба — кожа теплая. Почему он не приходит в себя? Посмотрела на ауру мужа: свечение неровное, и не яркое. Марана исцелила рану, но о том, что Влад успел потерять много крови, не подумала или не захотела. Впрочем, с этим я как-нибудь справлюсь, главное, чтобы он очнулся.

Наконец, затрепетали его ресницы, и супруг приоткрыл глаза. Взгляд слегка затуманен, в глазах легкое неверие. Похоже, кто-то не ожидал меня увидеть.

— Если ты еще раз так сделаешь, я тебя прибью! — прорычала я, несмотря на свои слова прижалась к нему. Только бы сейчас не разреветься от внезапного облегчения.

Супруг удивленно продолжал меня разглядывать, явно пытаясь что-то сообразить.

— Ты меня вроде уже ведь убила?.. — спросил муж, морщась. — Все получилось?

— С Димкой все хорошо, он с твоим отцом. Кресинский мертв.

— А Сила? — Влад вглядывался в мою ауру, явно пытаясь что-то найти.

— Отдала Маране за твое воскрешение.

— Ксюш, ты отдала практически божественное могущество за то, чтобы вернуть меня?!

Это что, намек на то, что я сглупила? То есть, если я правильно поняла, воскрешение в чьи-то планы не входило?! Сейчас вместо объятий я кого-то придушу.

— Что не сделаешь, чтобы иметь возможность тебе все в глаза высказать! Как ты мог?!

— Прости, иного выхода не было. Я не мог допустить, чтобы что-то случилось, и я очень надеялся, что до подобного не дойдет, — сказал Влад, пытаясь встать.