Алиса в Стране чудес (др.перевод)

Желток-Белток начал:

Письмо я зимнею порой Писал, а снег лежал горой. Писал весеннею порой. Капели пели вразнобой…

Капели, конечно, не пели, – пояснил Желток-Белток, – то есть они пели, но, видишь ли, вразнобой.

– Вижу, – подтвердила Алиса.

– Видишь или слышишь? А может быть, ты видишь ушами? Или слышишь глазами? – желчно заметил Желток-Белток и продолжал:

Писал я летнею порой… Жара! Окно скорей открой! —

вдруг выкрикнул он.

Алиса огляделась в поисках окна.

– Где же окно? – спросила она.

– Оно в стишке! – отрезал Желток-Белток. – Не сбивай!

Писал осеннею порой — Я переписку вел с плотвой. Пишу я: «Рыбки! Ни гугу! Ведь я сижу на берегу!» А рыбки пишут: «Дорогой! Да мы на берег ни ногой!» Пишу я: «Мелкая плотва! Да за подобные слова…»

– Простите, – снова перебила Алиса, – я не очень понимаю, о чём вы там с рыбами переписываетесь.

– Потерпи, поймёшь, – бросил Желток-Белток.

А рыбки пишут: «Грубиян! Попробуй сунься в океан!» Со злости я в другом письме Не написал ни бе ни ме. А рыбам будто дела нет — Они ни слова мне в ответ. Тогда я написал: «Ну что ж…» Пошел и взял консервный нож. Потом из кухни приволок Помятый медный котелок. Скорбя в предчувствии беды, Налил я в котелок воды. Тут появился сам собой Какой-то странный НИКАКОЙ. И я сказал: «Кипит вода. Скорей зовите рыб сюда!» Вернулся быстро он назад, Развёл руками: «Рыбы спят. Я не решился их будить. Придётся, право, погодить». Я топнул правою ногой: «Какой ты, право, НИКАКОЙ!»

Желток-Белток так громко гаркнул последнюю строчку, что Алиса вздрогнула. «Не хотела бы я быть этим Никаким», – поёжилась она.

Но он обиделся, чудак, И проворчал: «Ах, вот вы как!» Решил я сам пойти на дно, Взяв нож консервный заодно. Я весь до ниточки промок, А дверь закрыта на замок. Стучал я долго в дверь: ТУК-ТУК! Стучал в окно: БАМ-БАМ! И вдруг…

Наступило долгое молчание.

– Это всё? – недоуменно спросила Алиса.

– Всё! – буркнул Желток-Белток. – Всего хорошего! Пока!

От неожиданности Алиса замерла. «После такого явного намёка, – решила она, – оставаться глупо. Меня просто-напросто выпроваживают». Она встала и протянула руку Желтку-Белтку.

– До свидания, – сказала она, стараясь скрыть обиду. – Надеюсь, как-нибудь встретимся.

– Я бы не хотел надеяться! – проворчал Желток-Белток, протягивая Алисе один палец. – К тому же мне трудно будет узнать тебя в лицо. Все вы, люди, на одно лицо.

– Как раз по лицу и различают, – возразила Алиса.

– Именно различают! – воскликнул Желток-Белток. – А человеческие лица не различимы. Два глаза, – он раздвинул два пальца рогаточкой, – посредине нос, под ним рот. И так у всех. Вот если бы у тебя глаза были на носу, а рот, к примеру, на макушке, мне удалось бы тебя узнать при встрече.

– Тогда я была бы уродиной, – рассердилась Алиса.

Но Желток-Белток равнодушно отвернулся и невнятно пробормотал:

– Сначала попробуй, потом говори.

Алиса подождала минутку, надеясь услышать ещё что-нибудь. Но Желток-Белток сидел неподвижно, с закрытыми глазами, словно её здесь уже и не было.

– До свидания! – ещё раз на всякий случай попрощалась Алиса и, не дождавшись ответа, пошла восвояси. Она шла и шептала: – Фу, какой он ужасно… ужасно… грубиятельный! – Ей так понравилось придуманное слово, что она его повторила громко: – ГРУ-БИ-Я-ТЕЛЬНЫЙ!..

И тут в лесу так загрохотало, что всё вокруг буквально содрогнулось от этого грохота.

Глава седьмая Лев и Единорог

В следующее мгновение мимо неё пронеслись солдаты. Десять. Двадцать. Сто! И наконец солдаты запрудили весь лес. Алиса поспешно спряталась за дерево, чтобы её ненароком не затоптали.

В жизни она не видела таких нелепых солдат. Они спотыкались, налетали друг на друга, падали, шмякались, шлепались. На упавших валились следующие, и получалась настоящая куча мала. Вскоре весь лес был завален копошащимися грудами солдат.

Вслед за солдатами появились всадники. Кони, хоть у них и было по четыре ноги, спотыкались не меньше, чем солдаты. И всадники будто по команде тут же грохались на землю. Вокруг началась такая неразбериха, что Алиса уж и не чаяла спастись и страшно обрадовалась, когда удалось выбраться из леса.

На опушке она увидела Белого Короля. Он уселся прямо на траве и что-то лихорадочно строчил в записной книжке.

– Я послал все свои войска! – возбуждённо крикнул Король, завидев Алису. – И конных, и пеших! Ты, надеюсь, встретила и тех, и других, радость моя?

– Ещё бы! – сказала Алиса. – В лесу просто несметные полчища пеших и конных.

– Четыре тысячи двести семь ровным счётом, – сказал Король, сверившись с записной книжкой, – а ещё прибавь двух Коней, которых я оставил себе – для Игры. Кроме того, двух Гонцов-Молодцов. Я их послал в город. Они вот-вот должны появиться. Взгляни-ка на дорогу. Едет там кто-нибудь?

– Никого, – сказала Алиса.

– Ишь глазастая! – поразился Король. – Разглядела Никого! И в такой дали! Да ещё в полумраке! Мне и кого-нибудь ни за что не разглядеть.

Алиса, не отвечая, во все глаза глядела на дорогу, заслонившись ладонью от заходящего солнца.

– Вижу, вижу! – воскликнула она. – Кто-то спешит сюда. Только он как-то странно спешит – то ли скачет, то ли ковыляет.

Гонец-Молодец (а это был, кажется, он) на бегу подскакивал и приседал, скользил и шнырял зигзагами, расшаркивался и распахивал руки веером.

– Не удивляйся, – сказал Король, – это придворный Гонец. У него приятные придворные манеры. Он и бежит на свой манер. Это значит, что у него хорошее настроение. Прошу любить и жаловать – Зигзаяц! – представил Король своего подбегающего Гонца.

И Алиса тут же вспомнила свою любимую игру в «любить и жаловать».

– Я люблю кого-то на «З», – затараторила она, – за то, что он Занятный. Я жалую Занятному З зелень на завтрак. Я не люблю кого-то на «З» за то, что он Злой. Я жалую злому З золу на завтрак. Занятный З живет в… – Алиса запнулась, подыскивая город на «З».