Алиса вступает в игру

В сумме все манипуляции с телефоном заняли больше двадцати минут. Периодически, по гудку противного мужика, приходилось отвлекаться от переписывания, чтобы проползти еще пару-тройку метров. Всего в телефоне засветилось шесть неопознанных исходящих номеров: пять московских и один с незнакомым кодом города. Что примечательно – все номера городские, ни одного мобильного.

Закончив осмотр своего неожиданного улова, я задумалась над другим, еще более важным вопросом: что делать? Вариантов немного. Самый простой – обратиться в полицию.

От этой мысли стало как-то неуютно.

О работе полиции я знала в основном из статеек бульварной прессы и криминальных передач. И по ним выходило, что оборотни в погонах будут счастливы, повесить всех собак на удачно подвернувшуюся дамочку.

– Что это вы делали, Алиса Андреевна, на автозаправке с пистолетом в сумочке? Ах, говорите, покойник, попросил его привезти? А пристрелить его и взорвать потом заправку он вас, случайно, не просил? – как наяву услышала я в ушах глумливый голос следователя.

Или можно поехать сейчас домой и забыть, что на свете существуют люди в черных плащах, мобильные телефоны Nokia 3310, синие «Ниссаны Мурано» и легковоспламеняющиеся бензоколонки.

Я малодушно позволила себе помечтать: вот приеду сейчас домой, приму горячий душ, переоденусь и буду заниматься обычными будничными делами, как будто ничего и не случилось.

Малодушие – вполне простительный порок для женщины, но не сумею. Сопьюсь, свихнусь, не смогу думать ни о чем другом. Поздно делать вид, что ничего не случилось, когда влипла по самые уши.

Шевелись я побыстрее – и Лаптев остался бы жив! Или не остался… Может, его сразу после нашего разговора пристрелили?! Если сбегу, никогда этого не узнаю наверняка. Меня, между прочим, тоже могли убить на этой чертовой заправке! Кто теперь посмеет сказать, что это не мое дело?

И чувство вины тут совершенно ни при чем!

Итак, раз уж я решила залезть в это грязное дело еще глубже, надо продумать план действий.

Если тело опознают (если там вообще осталось что опознавать), то в квартиру Лаптева всенепременно заявится полиция. Поэтому хорошо бы успеть до нее и все хорошенько осмотреть.

А для этого надо сперва выбраться из пробки.

Осмыслив ситуацию, я рьяно принялась выбираться. Незнакомый любитель побибикатъ должен был быть мною доволен: я газовала с места, протискивалась в малейшие окошки, тормозила в последнюю минуту, не пускала никого перед собой и вообще демонстрировала тот фирменный хамский стиль езды, который отчего-то называют «мужским».

За то время, что я потратила на обратный путь, место происшествия уже успели огородить. Несколько пожарных машин старательно поливали все еще дымящийся остов пеной, а полицейских автомобилей я насчитала целых пять штук.

Вырулив с Ленинградки на МКАД, я ударившись в воспоминания, позволила себе немного отвлечься от дороги и размышлений о том, как дальше жить.

***

Судьба свела меня с Александром Лаптевым в мае две тысячи первого года. Стояла чудесная погода: буквально за одну неделю все как-то раззеленелось, расцвело и запело. А посему мои родители своей высочайшей волей порешили: на майские выходные мы едем на дачу.

Честно отработав два часа барщины, я отправилась слоняться по поселку, когда меня окликнул незнакомый вихрастый паренек:

– Здравствуй, Алиса!

– Приветик. – Мы вроде не знакомы, но немного вежливости не помешает.

– Слушай, тут такое дело… Вы надолго приехали?

– На неделю, – машинально ответила я, стараясь сообразить, что это за чудо и откуда оно знает мое имя. – А ты кто такой?

– Я – Саша, – сказал он с таким видом, как будто это все объясняет. – Мне очень нужна твоя помощь.

– Да? Правда, что ли? – его наглость была так восхитительна, что я даже не смогла придумать более оригинального ответа.

– Правда. Понимаешь, есть тут в деревне один козел…

– Ну и? – перспектива встревать в разборки между дачниками и какими-то деревенскими козлами мне как хорошей домашней девочке показалась весьма сомнительной.

– Этот козел охраняет двор деда, а мне просто до зарезу туда надо пробраться. Поэтому мне нужна твоя помощь.

Я живо представила себе деревенского парня, в кепке и драном тельнике, с бутылкой сивухи в одной руке и топором в другой. Безрадостная картина. Тем более что на охраняемый им объект предстоит «пробираться». Не иначе как своровать что-то хочет – вон какие глаза хитрые.

Про себя я уже решила, что откажусь.

– И что я, по-твоему, должна с этим козлом сделать? Пригласить на танцы?

– Ну, на танцы он с тобой вряд ли пойдет. Хотя сама по себе идея довольно интересная, мне бы такое и в голову не пришло. Я, признаться, думал, что его надо прикормить. – Тут уже пришла моя очередь озадачиваться. Он что, всерьез считает, что я стану носить домашние котлеты или вареную картошку какому-то козлу? Да и зачем? Чтобы он водку закусывал?

– Слушай, парень, ты не охамел? – Моему терпению пришел конец. – С чего ты взял, что я стану кормить для тебя какого-то козла, если я тебя первый раз в жизни вижу?

– Ну, это-то как раз очень легко исправить. – Он заговорщически подмигнул мне и улыбнулся. – Хотя, если ты даже не удосужилась обратить внимание на своих соседей…

Его улыбка стала еще более ехидной, и я на мгновение устыдилась. Ведь буквально вчера слышала, как председатель дачного кооператива рассказывала моим родителям про владельцев дома по соседству. Очень приличная семья с мальчиком Сашей примерно моих лет.

– Даже если ты мой сосед, это не повод втягивать меня в разборки со всякой пьянью!

– Какая еще пьянь? – возмутился Саша. – Вполне приличная скотина, хоть и козел.

От такой смелой характеристики неизвестного мне жителя деревни я начала потихоньку выпадать в осадок.

– И спиртного на дух не переносит, я этот вариант уже пробовал. Бодливый только очень.

Гопник в моем воображении отбросил бутылку, набычился и пошел на Сашу с явным намерением хорошенько боднуть того лбом. Эта воображаемая драма произвела на меня глубокое впечатление. Я стояла, ошарашенно хлопая ресницами.