Алиса

– Валим отсюда, пока еще кого не принесло, – скомандовал он, схватил ее за плечо и поволок прочь от валяющихся тел.

– Я д-думала, он сейчас тревогу поднимет, – запинаясь пролепетала Алиса.

Тесак окинул ее суровым взглядом:

– Ясное дело, поднял бы. Алиса, тут горевать не о чем. Если бы я не завалил тех двоих, пришлось бы отбиваться от целой толпы.

– Да не в том дело, – объяснила она. – Я понимаю, они бандиты. Только…

– Только что?

– Зачем ты первого-то убил? Второй бы не стал шум поднимать, если бы ты его напарника не тронул.

Алиса сама удивилась тому, как сильно разозлилась, она просто кипела от гнева. Она и не помнила, когда в последний раз так сердилась, когда испытывала что-либо, кроме страха, смятения и холода.

– Сам не знаю, – признался Тесак. – Когда он начал меня тыкать, я совсем взбесился, просто не соображал, что творю.

– Ты же учил меня не привлекать внимания, – тихонько прошипела Алиса. Они оба невольно понизили голос, не желая поднимать лишнего шума, и так уже небось засветились. Тесак проворно нырнул в ближайший переулок, унося ноги подальше от злополучного места и продолжая путь к намеченной цели.

– Ага, было дело, – согласился он. – Твоя правда, маху дал. Ну, назад теперь не вернешь, да и рассвет уж скоро, давай присматривать, где передохнуть.

Полчаса назад Алиса все отдала бы за еду и теплую постель. Теперь кровь бурлила в ней так сильно, что она сомневалась, сможет ли заснуть.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она.

Тесак искоса взглянул на нее.

– Знаешь, первый раз вижу, как ты злишься, Алиса. Вон, даже щеки порозовели.

Хоть Алиса и побаивалась в глубине души, понимая, как опасны внезапные порывы рядом с тем, кто только что совершил убийство без особой причины, но вдруг вцепилась ему в руку.

– Хватит со мной обращаться как с малым ребенком! – заявила Алиса, рывком разворачивая его к себе.

Он яростно сверкнул глазами, но быстро унял гнев, и она поняла, что он ее не обидит.

– Я знаю, что вела себя, как ребенок. Знаю, что со мной пришлось нянчиться. Но никак не пойму, зачем надо было убивать тех двоих. Я бы ни за что не смогла привлечь столько внимания, но расхлебывать все равно пришлось бы мне.

Не отпуская руку, тяжело дыша, она смотрела ему в глаза, а он стоял невозмутимый, как морская гладь перед бурей.

Наконец поднял руку и погладил ее по щеке со шрамом.

– Мы с тобой родственные души, – промолвил он, притягивая ее взглядом, словно восточный заклинатель змей. – Ты выполнишь свой долг, теперь я это ясно вижу. Но и я, Алиса, тоже выполню свой, и я на все готов ради тебя. Никто бы тебя не схватил, я бы ни за что не дал тебя в обиду.

Он отнял руку и отвернулся. Пальцы Алисы разжались сами собой, отпуская его. Она еще не совсем разобралась в том, что случилось, но ощутила какое-то опустошение, когда от гнева не осталось и следа.

Она шла рядом с Тесаком, не в состоянии описать неуловимую перемену в их отношениях. Лучи восходящего вдали солнца уже пронизывали туман, но были еще бессильны перед холодом и сыростью.

Не доходя до оживленной улицы с ее обычной утренней суетой, повозками и торговцами, раскладывающими свои товары, Тесак остановился, достал из кармана платок и смочил его слюной.

– У тебя кровь на лице, – заметил он, заботливо вытирая ее, словно мать, готовящая ребенка к воскресной службе.

– И у тебя, – ответила она и взяла у него платок.

Она впервые по-настоящему рассмотрела его без этой жуткой бороды, наконец заметила впалые щеки, мешки под глазами. Он был одержим также, как она, только не знал имени своего мучителя. Может, это и к лучшему? Легче становится или тяжелее, когда узнаешь, кто тебя преследует в кошмарных снах?

Тесак указал на пивную через дорогу от них, и они перешли на ту сторону. Народ, спешивший по своим утренним делам, не обращал на них внимания. Навстречу из дверей вывалились несколько подвыпивших парней. Тесак проскользнул мимо них и вошел внутрь, а за ним щурящаяся в сумраке Алиса.

Мужчина средних лет протирал длинные деревянные столы замызганной тряпкой, а его ровесница собирала в ведро тарелки с кружками. Лица у обоих были усталые, пальцы узловатые от постоянного тяжкого труда. Женщина помоложе, даже младше Алисы, лениво возила по полу шваброй.

Услышав скрип двери, мужчина глянул на Алису с Тесаком и нахмурился.

– Закрыто, – выпрямляясь, объявил он. – Последних забулдыг вон только что еле выставил.

Тесак молча направился к малость набычившемуся хозяину. Алиса заметила, что несмотря на возраст, его руки оставались крепкими и мускулистыми.

– Говорю же – закрыто, – повторил он.

Тесак положил на стол две сверкающие серебряные монеты. Девица перестала изображать видимость работы и с завистью наблюдала за происходящим.

– Нам нужна комната на день, – мирно сказал Тесак, но Алиса заметила, что у него как бы невзначай немного распахнулось пальто.

Трактирщик мельком взглянул на топор у него за поясом и позвал:

– Долли!

Девица со шваброй, вздрогнув, задела ведро, из которого на пол выплеснулась грязная вода.

– Ступай на кухню, возьми себе пирога на завтрак и можешь быть свободна, – приказал он.

Долли охотно подхватила ведро, явно довольная, что не придется доделывать свою работу, но на полпути к кухне остановилась, глядя то на Алису с Тесаком, то на хозяина.

Конец ознакомительного фрагмента.