Алла Пугачева: Рожденная в СССР
Шрифт:
Певица вырядилась сообразно моменту: на ней был закрытый купальник без бретелек с блестящей каемочкой на груди, поверх которого она накинула пеструю рубашку леопардовой расцветки с подплечниками, на ногах были пляжные тапочки, на голове – красная кепка, которую ей презентовала у входа на пляж какая-то шустрая девчушка.
Звездный дуэт еще только подходил к пляжу, когда вокруг них уже стал собираться народ. Когда певица и сатирик вошли на пляж, их уже сопровождала внушительная толпа. Поскольку все уже слышали о том, что случилось в Москве, разговор коснулся и этой темы. Кто-то спросил Пугачеву, как она относится
– Алла Борисовна, а если мы вас президентом выберем?
– Валяйте, я согласна, – ответила Пугачева.
– А вы справитесь?
– А вы что, сомневаетесь? Зря.
А народ все прибывал и прибывал. Когда число людей перевалило за полторы сотни, Пугачева вдруг сказала:
– Раз уж мы здесь собрались, то давайте устроим демонстрацию протеста. Только хорошо бы идти с песней. Какую песню запоем?
– Вы сами запойте, а мы подхватим, – предложил кто-то из толпы.
– Тогда я выбираю «Вихри враждебные», – ответила Пугачева.
Как выяснилось, эту песню полностью никто не знал: спели только первые несколько строчек, после чего хор голосов захлебнулся. Тогда Пугачева предложила петь песни из ее собственного репертуара, причем свежие. Выбор пал на «Чао, дорогой!». Тут уж толпа показала все, на что способна: эту песню практически все знали наизусть. Довольная таким результатом, Пугачева повернулась к Жванецкому, который все это время с довольной ухмылкой следил за происходящим, и с восхищением произнесла:
– Видишь, Миша, что творится? Нашу песню не задушишь, не убьешь.
После «Чао» Пугачева предложила спеть «Ням-ням». Но, узнав, что Жванецкий эту песню не знает, это дело переиграла. В этот миг процессия дошла до лестницы, разделявшей части пляжа. Тут Пугачева попросила кого-нибудь из мужчин подать ей руку, но поблизости оказались одни женщины. Был среди них один мальчик, но он, едва Пугачева протянула ему руку, почему-то испугался и убежал.
Дойдя до берега моря, Пугачева вдруг предложила устроить массовый заплыв. Жванецкий лезть в воду наотрез отказался, сославшись на то, что у него нет плавок, а в портфеле у него важные бумаги. Тогда толпа начала скандировать, что готова броситься в море вместе с Пугачевой. Певицу эти выкрики растрогали, и она первой вошла в воду. Причем прямо в шлепках. Но их вскоре смыла с ног вода, и Пугачевой пришлось взять их в руки. Толпа ринулась за ней. Но Пугачева вдруг испугалась за людей и предложила им остаться на берегу. О том, что было дальше, рассказывает «Вестник клуба «Апрель»:
«А. Б. постояла в воде и спросила:
– Ну что, мне перед вами окунуться, что ли?
По толпе пронесся гул одобрения. Тогда она резко присела, окунулась, встала и закричала:
– Кайф! – и обратилась к людям с фотоаппаратами: – Снимайте! Кадр века! Я – в воде! Изображаю радость!
В конце концов А. Б. решилась поплавать. Удалившись от берега в окружении детей, она вдруг громко заявила:
– А я ведь плавать не умею! Держите меня!
Кто-то попытался поддержать ее за руку, но А. Б. воскликнула:
– Нет! Так я точно утону.
…На берегу Аллу уже поджидал какой-то человек с пачкой папирос и ручкой. Но А. Б., как и всегда в людных
местах, автографы давать отказалась. Неподалеку оказался Челобанов с женой, которые с интересом за всем этим наблюдали.– Алла Борисовна! Здесь Челобанов.
– Где? – заинтересовалась А. Б.
Ей показали, после чего она произнесла:
– Ну и ладно. У них своя жизнь, а у нас здесь своя. А где Миша? Он свалил уже, что ли?
– Да нет, – ответили ей. – Вон он стоит, автографы раздает.
– Вот и пусть раздает, а я не буду.
Тут Жванецкий сообщил, что они должны срочно идти на обед, но вся толпа направилась за ними. Тогда А. Б. остановилась и серьезно произнесла:
– Можно, я вам скажу два слова, а потом вы останетесь здесь, а я пойду домой, ладно?
Народ приблизился вплотную.
– Я вас всех очень-очень люблю!
…Потом, уже у шикарной дачи, в которой А. Б. жила во время гастролей, она встретила двух тетушек. Они сообщили, что приехали из Сибири и очень хотят посмотреть на Пугачеву.
– Ну смотрите, – разрешила Алла и полезла на дачу через забор…»
Из Одессы гастрольный маршрут Пугачевой пролег в Сочи. Концерты там проходили на Центральном стадионе (23–26 августа). В эти же дни там был с гастролями и давний приятель Пугачевой Михаил Шуфутинский. Вот как он вспоминает о тех днях:
«Загораем с Сашей Розенбаумом – это был период нашего творческого сближения – на пляже «Жемчужины», вдруг подходит ко мне Женька Болдин:
– Миша, привет! Разыскал тебя, чтобы пригласить сегодня в пять часов отобедать с нами. А вечером у нас концерт.
– Хорошо, мы с Сашей придем.
Пугачева выступала на местном стадионе, а я давал концерт в «Фестивальном».
К пяти мы с Розенбаумом подъехали к бывшему особняку Пельше (был такой член Политбюро, многие годы возглавлял Комиссию партийного контроля. – Ф. Р.).
Алла вышла навстречу:
– Как я рада тебя видеть. Ты один из немногих людей, которые меня здесь не раздражают, с которыми я действительно хочу общаться.
Стол был накрыт человек на пятнадцать. Собралась небольшая компания, в основном из окружения Пугачевой: Болдин, Кальянов, Челобанов, которого я прежде не видел.
Я сидел рядом с Аллой, она горячо и искренне переживала по поводу погибших во время переворота ребят – их показывали по телевидению, а потом мы стали обсуждать недавний визит к ней Михаила Звездинского. Пугачева говорит мне:
– Представляешь, он приходит ко мне и заявляет: «Ал, ну что тебе сказать? Кроме тебя и, пожалуй, меня, на сегодняшней эстраде никого нет». Он меня к себе причислил, представляешь!
– Ну что ж, гордись, раз тебе оказано высокое доверие.
– Что ты делаешь после концерта?
Я пожал плечами.
– Отдыхаю.
– Приходите с женой к нам.
Вторые посиделки в том же составе затянулись до утра. Женька Болдин заметно хорохорился, но ни для кого уже, кажется, не было секретом, что в их – его и Аллы – отношениях произошел надлом. Мне было искренне жаль, потому что я помнил Аллу и Женю такими, какими они были до моей эмиграции. Это была красивая любящая пара… Но жизнь часто не считается с нами…»
27 августа Пугачева вернулась в Москву, чтобы уже на следующий день улететь в Италию, в Ватикан.