Аллоды онлайн II Тайны Сарнаута

— Вероника? — позвал я, но ответа не последовало. — Горислав?

Наверное они где-то в подсобных помещениях. Открыв дверь за барной стойкой, я увидел длинный коридор с несколькими дверьми, и заканчивающийся лестницей вниз. Но именно оттуда лился свет.

— Есть кто живой?

Спустившись по лестнице, я очутился в кладовой, среди бочек с пивом, коробок и мешков. У дальней стены виднелась дверь в еще одну комнатку, поменьше, и в ней явно кто-то был.

— Нашел меня? — усмехнулась Вероника, и огоньки от тусклой свечи блеснули в ее глазах.

Она сидела на бочке и болтала ногами, и ее белые коленки моментально приклеили к себе мой взгляд. Почему-то я подумал, что она меня ждала. Ну или мне хотелось так думать.

— М-м-м… там просто за стойкой никого не было, и я…

— Отец даст тебе золота, сколько захочешь. И еще вот это, — она протянула мне знакомую куклу Зэм, которая была частью выкупа Вероники.

Сорока притащила мне таких две: одну я подарил трактирщику, а вторую передал Семер Кийя, чтобы выяснить, чем же так ценны эти куклы.

— Да не нужна мне награда, — буркнул я, нахмурившись. Даже как-то обидно стало! Вот если бы не ее коленки — развернулся бы и ушел!

— Разве герою позволительно оставаться без награды?

— Если встречу какого-нибудь героя, обязательно спрошу.

Вероника спрыгнула на пол и подошла ближе, сверкая улыбкой, способной разрушить любые стены. Во всяком случае мои стены стали очень неустойчивы.

— Не прибедняйся. Я же знаю, что ты не из скромняг!

— Откуда?

— Мне рассказывали.

— Тебя ввели в заблуждение.

— А так?

Если еще какие-то стены удерживали целостность, то теперь они рухнули окончательно. Мягкие губы, щекочущие лицо волосы и стройный стан в моих руках оказались сильнее. Никогда до этого я не впадал в такую эйфорию от простого поцелуя. Забыл, как думать, забыл, как дышать, и наверное бы задохнулся, если б Вероника не отстранилась.

— Не похож ты на скромника.

— Где твой отец?

— Ушел по делам, — произнесла она и захлопнула дверь за моей спиной, отрезая нас двоих от остального мира.

Жалел ли я, что вернулся в «Приют»? Иногда очень сильно. Но когда остывал, каждый раз возвращался к мысли, что если все возвратить назад — я поступил бы точно так же. Ну а тогда мне и вовсе ни о чем серьезном думать не хотелось. Голова гудела, усталость звенела в каждой мышце, но я все равно чувствовал себя счастливым. Даже когда поднимался на второй этаж в свою комнату — со слипающимися глазами и еле переставляя ноги. Я лыбился сам себе и размышлял, заглянет ли еще ко мне сегодня Вероника до того, как взойдет солнце?

Она не заглянула. Я безмятежно проспал все утро и половину дня, и снилось мне что-то очень хорошее. Пробуждение было тоже приятным. Жалко конечно просыпаться одному, но можно же пойти и поискать свою зазнобу… Однако неспешно разгоняющиеся мысли в конце концов вытеснили приподнятое настроение, охватившее меня со вчерашнего вечера, и вернули на бренную землю аллода.

И что мне делать дальше? Я четко понимал, что теперь точно не смогу оставить Веронику. Но захочет ли она уйти со мной — вот главный вопрос. Возможно, ей нравится ее свободная жизнь, в которой она не связана никакими обязательствами… А что, если мне придется выбирать между ней, и Империей? Готов ли я бросить страну, которой искренне клялся в верности? Дезертировать? Еще вчера мне показалось бы абсурдной даже мысль об этом. Но теперь я вдруг с ужасом осознал, что какая-то часть моего «я» уже рассматривает и такую возможность. Вспомнились все те, кого я презирал и даже лишал жизни за дезертирство. Предательство — преступление, которому я не видел оправданий. Судьба все-таки большая шутница.

Внизу за барной стойкой снова стояла Марьяна, но обслуживать ей особо было некого. Я подумал, что если даже старатели и вернулись из-за Кордона с добычей, то сейчас скорее всего спят. Интересно, бывало ли когда-нибудь раньше в трактире два дня кряду так тихо и пусто? У меня возникло странное ощущение, что теперь здесь все будет по-другому. Не знаю как — но как-то иначе.

Не успел я открыть рот, чтобы поздороваться, как рядом со мной материализовалась Бертилия ди Плюи.

— Добрый день, Ник. Вы не поверите, но у меня все готово!

— Что готово? — не понял я.

— Все результаты исследований моих, а также Геродота и его команды! Я изложила их в трактате «Джуны и Зэм: попытка анализа взаимосвязей». Пожалуй, этот документ достоин внимания самого Найана… это глава Историков, если вы не знаете. И один из самых древних Великих Магов. После гибели Скракана, быть может, самый древний.

— Да, что-то слышал.

— Наш уговор, я надеюсь, еще в силе? Я бы сделала все сама, через Архивина, председателя нашей экспедиции на Святой Земле. Только… Не верю я ему. Мутный он какой-то!

— Подождите, Бертилия, я сначала должен… Одну секунду, хорошо? Марьяна…

— Ох, хоть кто-то тут еще живой имеется! Того и гляди от тоски помру. Пива?

— Нет. Мне очень нужно увидеть Веронику! Можешь помочь?

— Я бы с радостью, только ее здесь нет.

— Как нет? А где она?

— Уехали они с отцом.

— Что значит — уехали? Куда?

— Откуда ж мне знать? Сарнаут большой. А тут неспокойно… Домой может решили вернуться? Откуда-то они приехали, он говорил… как же аллод назывался-то?

— Гипат.

— Во, точно! Никогда о таком не слышала… А! Вот дырявая моя башка, она же тебе оставила тут кой-чего… Сейчас.

Марьяна похлопала себя по бокам и вытащила из объемного кармана фартука газетный сверток. Я быстро развернул его, разодрав газету с неизвестными мне лицами и на неизвестном языке… Внутри оказалась кукла Зэм.

— На какой корабль они собирались? — спросил я осипшим голосом.

— Да какая разница? Они ведь еще ночью уехали! Теперь уж далеко в астрале, не догонишь… Все думаю, может и мне уже пора?

Трудно описать, что я почувствовал. Скажу лишь, что в череде ударов — этот стал первым.

— Ник! Вы слышите меня? Ник! — донесся до меня голос Бертилии. — Мой трактат… Все как мы договаривались?

— Да… да… как договаривались.

Ну вот и ответ на мучивший меня вопрос. К сожалению или к счастью, но Вероника не стала ставить меня перед выбором. Теперь мне точно в «Приюте» нечего было делать. Я взял отчет Бертилии и поплелся прочь, разрываемый желанием поскорее забыть трактир и все, что с ним связано, и мыслями вернуться сюда когда-нибудь еще. Может быть Горислав уехал не навсегда и у меня еще есть шанс увидеть его дочь?