Альма-фатер

И опять марафон к толчкам и рукомойникам. Вечерний туалет отличался от утреннего тем, что нужно было еще и караси простирнуть. А курсантские караси, такое дело, как ни стирай, все одно воняют.

Мотина койка была на втором ярусе у окна. На спинке койки он развесил сушиться наспех постиранные караси и аккуратно сложил форму на тумбочке. Это называлось сделать укладку.

Откинув одеяло, Мотя забрался в койку. Из окна сифонило. Не просто сифонило, а с музыкой, будто какой-то недоросль пилил на скрипке плохо выученный урок.

Мотя натянул одеяло на голову. Ничто не могло его сломить: ни холод, ни постоянный подсос в желудке, ни придирки командиров. Такая тяга к жизни была заложена в нем предками-колодниками!

Еще один длиннючий день из его пятилетнего срока подходил к концу. Оставалось еще одна тысяча шестьсот пятьдесят восемь дней.

Мотя по привычке подводил итоги. Так себе был денек, ничего особенного. Ну а если хорошенько подумать, то даже и неплохой выдался день. А чего, не наказан, двоек не нахватал, не заболел – чего ж тут плохого?

Стрелки на часах отбили одиннадцать вечера, дежурный скомандовал:

– Рота, отбой!

Свет погашен, двери закрыты, курсанты завернулись в одеяла.

По традиции ротный запевала прокричал:

– Вот и еще один день прошел!

– Ну и хер с ним! – по традиции хором ответили все остальные.

Крейсер «Комсомолец»

Так долго ожидаемый курсантский отпуск пролетел как одно мгновенье. Родители не успели налюбоваться юными моряками, а отпускники не успели вдоволь нагуляться. Но несмотря ни на что, первокурсники с радостью и даже каким-то нетерпением возвращались в «Систему» – эту Кувуклию, в которой зажигался благодатный огонь военно-морской романтики.

Конец ознакомительного фрагмента.