Точно муравьи в бутылку в сладкий синий спирт,В трубы – в чёрную копилку звонкий снег летит.Трое мытых, двое бритых, волосатых пять:Пальцы делают кульбиты на гитаре в лад.Сбрит а-ля последней моде гребень петуха.Скачет скалкой на болоте тощая ольха.Волк поёт и д'yдит Петя. Расперев бока,Мчатся – только гол забейте! – в жизньтри толстяка.Прелью вольной помирила мир на миг весна:Вместе – добрые и злые – пляшут Времена!1980
Саркастическое
послание
Неба едва развернулся рулон,Проспекты от шин дымятся,Ты не раствор, но ещё не бетон –Нынче тебе восемнадцать!Скинь с колпака дурацкий помпон:Надо муры стыдиться.Красный колпак – знаешь, чей он фасон?! –Память о якобинцах!Коль попадёшь ты на винный завод –Пей лишь фруктовую воду.Просит деньжат алкоголик-урод –Колышек сунь уроду!Нынче в писателях не разберёшь:Кто Северянин, кто Клюев.Может быть, ты миллион огребёшь,Раз на моё не клюют!Скоро на службу тебя заберут –Трубит уже линейка.Тёркиным Васей, конечно, ты будь,Но не забудь и Швейка!Коли судьба твоя будет карга –В зубы ей тыкни кляпом.ЖИТЬ – значит – чёрту сломать рога,Чтоб на них вешать шляпу!1980
Непоступившему
Словно маслом чищенными горламиВ воздухе весеннем заварномУркают упруго в липах голубиВ прутьях, перелизанных дождём.Маета! А капли словно лижутся,Чмок и чмок о щёки, чмок и чмок.Взад-вперёд ползут непоступившиеСквозь дождливый неба порошок.Хорошо за дверью биофакаНа мильон проросших желудейНа ростки серебряные капатьЗолотые капельки идей!Из какой смолы состав иголок?Из какой моя башка смолы?Как морозно, как горяще колютСхваченные в будущем колы!1980
Я мою полы
От столба до столба швабры трасса –Строчка мокрая моя среди плиток красных.На полу и пляс, и плёс, швабра косолапа.Вместо солнца, вместо звёзд – газовые лампы.Помню классную тетрадь, клеток сто квадратов.Их учился я слагать. Их промыть мне надо.Гордый, словно санкюлот, неподвижно-дерзкий,Стал кирпичный столб «во фронт» пионерско!1979
Румяные руки, румяная совесть
Румяные руки, румяная совесть,Не знавшая совести пОлночный ад –Адочек, но – грозный – тебя открывает.И тенором хищным румяные руки, румяная совестьИ чисто, и честно, и благообразно визжат:«КАК ЖИЛИ МЫ, БОРЯСЬ,И СМЕРТИ НЕ БОЯСЬ,ТАК И ОТНЫНЕ ЖИТЬ ТЕБЕ И МНЕ».Десятком откормленных комнатных шавокВ спокойствии радужном хлоп-перехлоп –Румяные руки, румяная совесть,Не в силах, не в жажде, не в чести ИНОГО пожать ипознать.Они же – герои, геройство своё, огни и вершины,как надо, свершили,Что хочется им, уж давно испекли:Мука из огня, из костров, из пожарищ,Но нет в ней взрывных отрубей.1983-1998
Застой
Летняя
ночь. Подавляя цветнуюхудую фонарную накипь,Сердце небес напевно шумит.И страдающим радио гулко рокочет напев.Нет, не тягость сферы высот оно не желает нести –Там извечной сиреневой жизни и тайны могучаявысь.Но с крутого рассвета катится на землюстрадание песни.Здесь, внизу – пустота, пустота невозможности,Потому и не хочется песням у звёзд бытьподобным звездам.И сиянье болит в вышине, не желая солгатьТягомотным пустотам внизу и надежды лишить.Сострадая с землёю, надежду страданьем несёт.Сколь продлится обрыв немоты и стенанийбессонниц живых!?1995
«Как странно, что звук, этот дух…»
Как странно, что звук, этот дух,Перекатывающийся через века,Через разливы голоса, отразившегосяот вечернего марева,Сплетённого из взаимно дышащих другна другаТомной зелени луга и усталой, чуть остывшейсиневы,Через дискант, прорастающий в сияющемметалле колокола и златой маковки,Через бормотанье кирпича угрюмых сумеречныхзимних домов,Через нахрапистое разгульное дрожание коробокиз стекла и нержавейки –Зависит от плёвой материи нотной тетради,во что он вложен и вшит.Неужто всё ЭТО зависит от жизни и смерти хилойбумажки?«Что ж, не зависит», – решил некий гениальныйдурачок, и спалил бумагу,Надеясь, что дух сохранится.И пепел пел, поскольку остался мир –первопричина духа и звука.1988
«В покое могил, в непогрешимости смрадного…»
В покое могил, в непогрешимости смрадного,И кержацки основательного сонма усопших веков,Лишь изредка блиставших озёрными дырьямипесенО первородном человечьем чувстве,Выходящем, словно кровь, из-под мирнойзолотой стрелы,Обезьянами вопят и бесстыдным козлами жуютприличные одеждыМеханические грошовые амуры,Сбивая с панталыку людей, но кроша зубы свои овсезнающую историю.В одночасье перевернув космос, как же мало мызнаем о веках,Грядущих за видоизменением часа, что для насесть абсолютный век,О веках, что превыше необъятных столетий,Когда капля за каплей недвижные пирамиды росли.1988
Воробьиный сказ
На хрипучей арбе да с ордынской степиНа придачу к урону расейскомуХилых птах воробьёв навезли во клетях –Воронью-соколью позабавиться.Но собрал голытьбу, голяков-пухляковКрепкий царь Воробей Воробеевич.К Воробьёвым горам, к воробьиным хлебамОн кулиги отвёл бесприютные.И восцарствовал род, воробьиный народ,Как трава зазернится, замаетсяЗлаком тучным, что пышных хлебов горячЕй,Так всё царство, тучнея, безмолвствует:В травяном решете – пирогов на пирах –На пирах, на приёмах поменее,Чем тех птах осыпных, что, разинувши клюв,