Альманах «Литературная Республика» № 2/2018

К имени

1

Мало неуёмным взмыть побегом,Жаждать низи – или высоты:Только имя строит человекаХилым, грозным, сложным иль простым.Полные имя, фамилия, отчество —Бездна бесстрастной истории, тишь ледяная.Имя, распластанное в реверансе изгиба «на вы»,Изнутри ледяное, таит злобу снежного призрака.Ты, но с тобою на «ты», где порхает беспечная вьюга,Шутя, так легко заморозить доверившегося.Человек выше имени, но не жить без него,От него умирая подчас.

2

Не спросит у света оскаленный валКрахмальненьких прав для гонимых.Я силам стихийных борений давалПод звёздами гулкое имя.Я силам стихийных борений давалСредь слов неумолчное Имя,И ведал, что грозный оскаленный валСлугу своего не поднимет.

3

И нам идти по высохшему следуИмён гремучих, не ища имён.Чиханье городских камней охрипшим летомВсех алчет заглотать в постылый сон.А нам не воплотить, а воскресить не жившее:Песку без имени не жить, а только тлетьВ ознобе зноя, кликах, звук не слышащих.Пусть – кличку клика, но – Себя – иметь!!!А зной вовсю озлобился в долине,Что безымянностью пустых песков мертва.И не спасти ни сути, и ни чина,Не строя именищам ИМЕНА.1988–1998

Что – кино?

Что – кино? Может, песенный шарик,Не придуманный шар голубой.Там, в убойные муки играя,Всех побоев смежается боль.Кучкой скучились Землю хапнУвшие,Что в пожаре любом – господа.Но, глазища слезищей замучив,Вверх и вниз заглянём на года.Ночь ясна. Голубеется шарик.В синеве притаилася мгла.Пусть невольницы песней и шальюУкрывалась веками Земля,Мы раскрытую правду сраженийШалью сказки надёжно оденем.1983–1998

Рок-музыка

В движении пластинка – как планета.С небес её, железных и не грозных,Исходит пасмурный, больной и снежный сон,А в мокрых облаках кипят моторы,Своим гуденьем голову сжимая.На той планете – улей, он уютен:Гитары электронные, как пчёлы,Жужжат и обходительно, и мягко —У нас, у нас весь этот жёлтый свет – живой,А дверь тонка, и песни там уж нету,А дымный дождь и муторное небо.Я утомился песней почему-то.Не в песне чудо: ведь она —Лишь чудище безвредное, в печали желтоглазойОт грусти опустило серый хвост.Тоскуем, брат, тоскуем мы по веку,Где солнце в чистоте своей всеобщейВ счастливом небе радостно раскроетПадение свободного дождя.1981–2001

«Мы Вечность чтим, её не зная сути…»

Мы Вечность чтим, её не зная сути,И оттого не понимаем мира —Себя, в себе, вокруг иль меж собой:Порочна бренность, сила преходящих —Поток живой живых бесстыдно уязвляет.Им ненавистна служба смертной власти,И влюблены они в цветы Земли,Подвластные Земле, Луне и Солнцу,Подсудные Единому, Кто Есть.А бренный человек – живой, но бренный —Не человек для вечности живой,Нет лада меж живыми и живыми,Когда нет лада в долготе и сроке.Поймёт ли море силу капли каждой,Поймёт ли солнце общность света в мире,Поймёт ли Вечность общий рок мгновений,Поймёт ли человека род людской!?1995

Созиданья смелый рой

Цвета – не зренье. Не шуршите, шоры.Сомненье – созиданья смелый рой.Позор от славы, славу от позораИ жизнь от смерти чистит взор крутой.Окрепло болью Будущего жало,Боль – выше чина, и в рожденье – боль.И славы воспалённая опалаВзметает созиданья смелый рой.1999

Лучи Сашиной клятвы

Сердце Саши летело в ерик,В злобе слёз Божий Свет погас,Медуницы латунь померкла,Как от плети, от зимних глаз.Солнце скалилось озверенно,Билось в горле бешеной пеной.Ты ж оскалился на…Алтарь?…Кто ж теперь тебе государь!?Но в безбожных корчах поверилВ крепость солнечного луча.И отринутый Храм измерилЗвоном каверзной клятвы час.К века медной большой подошвеВсем чутьём я своим прильну:Стонет колокол так похоже,Солнце льётся на всю страну.Ветви. Сердце мычит и мчится,Ты муштруешься злой зарницейНа пожизненный чистый бой.И не пить летний пар голубой!И не видишь, как в этот часДва навеки сошлись луча.И к царям и к лешему – леший,На поварне Крылов – прощай!Юный век, юны ты, и знамя.Пусть сейчас того стяга нет,Всё бы Родина-мать узналаНе пропавших сынов скелет!Десять мигов мы ненавидим,Но, не мстя, мы не любим жизнь.Ради наших безволий мстительПротив нас ради нас навис!И опять два луча взлетают,Кто-то вновь озверело-прям,Только чует: ему отбиваетНынче благовест Троицы Храм.В этом мире под сеткой светаНад гранитом дятел стучит.Световою ракетой к СветуКаждой клятвы взойдут лучи!1978–1983

Наречья будущих ребят

Пусть в величайшей блуднице,Оковы подлых губ разя,Плывёт упущенной зарницейВолной потопною слеза,За смерть не отдадут ни мига,Геройство – тьфу, а цели – смерть.Коленом поколенье выбьетСебя расклеившую твердь.Так будь землёй. Она важнее сердца,В себя какой по счёту примешь сад.И в этом качестве надейсяПонять наречья будущих ребят.1983–1998

Утро

Вечно новая новь, вечно старая старь,В них извечно дружное дружество:Единяется ясный и тёплый хрустальС родником. Восходящее утро.1998

Лирический эскиз

Грусть привычна потому, что она —Тень стены Жизни.Любая стена отбрасывает тень,И, чем выше стена – тем длиннее тень —Тем больше грусть.Для тебя, двенадцатилетняя девочка,Стена Жизни почти что до неба,Оттого и песенка твоя,Как перестоявшийся донельзя сладкий чай,Больно и приторно плещется в моём сердце.Но за тенью – только дотянись!Светящаяся лента радуги.1982

Павлин

Слезы содроганье – не отсвет добра,Когда колыханье душиПлутает, как перьев павлина игра,Что до неба хвост распушил.Не зори – пылинки на хвост летят,А в сердце пуд грязи осел,Павлин бы не плакал, будь он тот солдат,Что Овода вёл на расстрел.Удушливо-тёмна «душа как слеза»,Священный купив перелив —Пьянить и пьяниться под крышею зла,Павлиний шатёр распустив.1979

«Бетон под духотою дождевою…»

Бетон под духотою дождевою,Безделица и сплин, азарт, уютЗдесь. Только стаей злою роевоюНесобственные горести клюют.Вот мне три года – помню я не зыбкоАрбузный вкус вечерней той косьбыПолулегальной… Корова Сливка,Тебя боялся, бедная, прости!Я зол, но время злобу ту иззолит,И, не оспорив собственных глупцов,Не запустить бы голые глаголы,Что наготе я дать ковёр готов.А где тебе, мудрец, ковёр приснился —Слепому снятся райские цветы!Целует туча холм цветной, склонившись,И сеются зелёные мечты.1983

Поэтессе ирине антоновой

Русалка ты – последняя Ундина,Ночная тьма тебе – обман души и тела.Она – ещё не мрак – ручной обман,В ней видишь ты лишь только то, что ищешь.В ночи прохладен дом – сто пастей – сто окон,Дракон родимый твой времён бескрылых,Но в той прохладе мнится дивный ветр ночной —Забытый ветер девственного мира.Ведь ты, не надуваясь, не дрожа,Формовкою себя перемолола,И вот уже давно через тебя не бьются свет и мрак,А плюс и минус плюхаются плоско.Но для живых они всегда – иль крест, иль меч,А ты навек – последняя русалка.1983